Холодный расчет

      Лукреция взглянула на брата поверх кубка. Её атласная туфелька коснулась его икры под столом. Судя по всему, сестрица намекала на горячую ночь, которая должна была последовать за этим скучным ужином. Чезаре позволил тени улыбки пробежать по тонким губам, думая о сегодняшних словах отца про необходимость подобрать для единственной дочери семьи Борджа самую выгодную партию.       Сестра улыбнулась ему, он перевел взгляд на отца, вслушиваясь в слова.       — Савонарола дерзок, церковь не может простить ему еретичества, отступничества от воли Господа нашего Иисуса Христа и его наместника на земле.       — Да, отец. Я поговорю с ним, — Чезаре кивнул, не обращая внимание на то, что Родриго снова говорит о себе в третьем лице.       — Только постарайся быть сдержанным и подчиненным церкви. Предложи ему сделку, от которой сложно отказаться. Говорят, Джироламо Савонарола не продается, но те, кто пытался безуспешно, просто не знали, как подкупить его. Думаю, шапка кардинала поможет ему быть более умеренным в своих высказываниях, — Родриго отпил вина, завуалировав напрашивающееся «поможет ему заткнуть рот». Савонарола действительно много стал позволять себе, настолько, что Флоренция перешла из рук герцога Лоренцо Медичи в руки монаха. Говорят, деятели искусства сжигали свои труды и полотна на площадях, подчиненные воле реформатора, женщины поголовно остригали волосы, а тех, кого обвиняли в распутстве или излишней роскоши, секли прилюдно, отбирая у них все. Верующего в свое Божье призвание фанатика следовало приструнить.       — Да, отец, — бывший кардинал отложил салфетку и встал, пожелав матери, сестре и отцу доброй ночи. На Лукреции его взгляд задержался буквально на секунду дольше, но сестра все поняла, стараясь спрятать от взоров родителей лукавую улыбку. Теперь цели поставлены, способы их добиться уяснены, до рассвета, когда можно будет выдвигаться вместе с Микелетто во Флоренцию, еще достаточно времени, чтобы насладиться и сном, и очаровательной девушкой, любившей его до беспамятства.       Добравшись до покоев и отпустив верного слугу, дожидавшегося своего господина в тени, Чезаре принялся неторопливо раздеваться, избавляя себя от камзола, рубашки и кожаных штанов. Наконец юный Борджа остался практически обнаженным, с удовлетворением ощущая приятную прохладу, гуляющую по коже.       А вот и Лукреция.             Сестра не заставила долго ждать, подходя к брату и поворачиваясь к нему спиной. Ловкие пальцы принялись развязывать многочисленные ленты на корсете, пока губы касались нежной кожи шеи молодой Борджа. Девушка улыбалась, а Чезаре, еще не отдавшись страсти, вспоминал утреннюю беседу с отцом.       — Ты плоть и кровь наша, — Родриго начал сразу, как только Чезаре вступил в архив, в далеком углу которого сидел за горой свитков Бурхард, церемонийместер римской курии, пожалуй, самый справедливый и честный во всей верхушке Рима, — ты понимаешь, как важно выдать твою сестру за достойного человека, дабы род наш мог процветать.       — Ты намекаешь на ее брак с...? — Чезаре не был уверен в кандидатуре, поэтому не договорил, добавив в голос вопросительную интонацию.       — Для начала, наш сын, я намекаю на твой брак. Тебя давно пора женить.       — И на ком же ты хочешь женить меня, отец? — на лице Чезаре не дрогнул ни один мускул. Естественно, самого видного и амбициозного сына Родриго Борджа следовало выдать за прекрасную, если повезет, даму с титулом, дабы род мог продолжаться не только благодаря Жоффре и ныне покойному Хуану, который оставил после себя двоих детей. Чезаре предполагал, что вскоре этот разговор наступит, однако же он все равно был несколько неожиданным.       — На Карлотте Арагонской, дочери неаполитанского короля. Также мы планируем выдать нашу дочь за Альфонсо, его внебрачного сына.       — Ты думаешь, Лукреция согласится, отец?       — У нее не будет выбора. Она же не хочет подвести семью.       Тон Родриго был как всегда спокойным и уверенным. Папа знал, что делает. Чезаре кивнул: он лишь для вида беспокоился о брачных узах сестры, понимая, насколько необходимо устроить свадьбу Лукреции с нужным человеком. Будущий собственный брак беспокоил его хоть и больше, но тоже несильно.       — Как скажешь, отец, — молодой человек кивнул, развернулся и вышел из залы, держа в голове отцовские пожелания.       Что ж, не имело значения, с кем вступит Лукреция в брак в ближайшее время или на ком женится Чезаре. Ночь правила бал, где-нибудь в кулуарах Рима плелись заговоры, а молодые люди находились на ложе вместе, слившись в едином порыве страсти. В такие минуты юный Борджа даже полагал, что он любит свою сестру не как родственницу, а как молодую прекрасную женщину. Однако стоило наваждению растаять, разум герцога вновь оказывался трезв, а сестра снова становилась не единственной девушкой во всем мире, а орудием в бесчисленных войнах, инструментом политического влияния. Конечно, Чезаре желал для Лукреции добра, заботился о ней и поддерживал, но не находил ничего хорошего в том, чтобы охранять сестру от планов отца во вред репутации рода.       — Я люблю тебя, Чезаре, — казалось, глаза белокурой девушки сияли в практически полной темноте комнаты, освещавшейся лишь светом от стоявшей в углу свечи. Сестра уложила свою ногу на его и приподнялась, опираясь на локте и ожидая ответа. Чезаре улыбнулся ей максимально искренне, насколько был способен, благо игры отца и частое нахождение в самой сердцевине римского серпентария — священной коллегии — обучили юного кардинала, а затем и воина, искусству изящной лжи.       — Я тоже люблю тебя, сестра моя.       — Папа хочет выдать меня снова, я знаю. Я чувствую. Но я не хочу быть ни с кем, кроме тебя, моя любовь, — белая ладонь огладила его плечо и спустилась ниже по телу, вынуждая Чезаре напрячь мышцы. Он коснулся ее щеки, чувствуя бархат нежной кожи.       — Так надо, сестра.       — Увы, брат.       Вопреки предположениям, Лукреция уснула быстро, успокоившись и частично смирившись со своей судьбой в объятиях брата. Пройдет ночь, наступит утро, предводитель папской армии выдвинется во Флоренцию и разберется с врагом церкви и лично Александра VI, а дочери Папы предстоит в ближайшем будущем выйти замуж, дабы расширить и укрепить влияние рода Борджа на ином, не менее важном поприще.