Буря

Ветер дул в этот день гораздо сильнее, чем обычно. Толстые стволы берез сгибались под столь сильным напором воздушных масс. Был слышен хруст. Наверняка, это сломался старый тополь, который давным-давно стоял во дворе, и даже самые старые жители ближайших домов не помнили, кем и когда был посажен этот тополь, как будто он был там всегда. Линии электропередач были разорваны и валялись на земле вместе с отломленными сучьями деревьев. В небольшой комнате, где сидели двое, ясно горела церковная восковая свеча. Видимо, других в этом доме не нашлось. Совсем молодые еще парень и девушка прижимались друг к другу, то и дело, вздрагивая от очередного скрежета, хруста или стука, издаваемого страшной бурей. Шторы были задернуты так, чтобы не было видно происходящего на улице. Казалось, там начинался Армагеддон. Несмотря на ясное пламя свечи, в темноте сложно было что-то разглядеть. Лишь влажно поблескивающие глаза отражали пламя свечи. -Скорее бы это закончилось, - тихо, едва шевеля пухлыми губами, прошептала Омна (а именно так звали девушку). Казалось, ее слова были обращены не к Гилберту, сидящему подле нее, а кому-то другому. Тому, кто молча наблюдал за всеми свысока, не предпринимая ничего, что могло бы остановить весь этот кошмар наяву. -Да будь, что будет, - в противовес громко произнес курчавый совсем еще юноша, - мы переживем. Мы все переживем, Омна! Главное верить, – на последнем слове голос Гилберта несколько надломился, совсем слегка. Этого надлома не должно было хватить для того, чтобы его услышала Омна. Но она услышала. -Верить? А что даст нам эта вера? Можешь ли ты верить в то, чего не ведаешь? – взорвалась девушка, и в ее зеленых глазах полыхнул какой-то дьявольский огонек, хотя, может быть, это был просто отблеск свечи? -А я верю, - немного смутившись от такого напора, произнес юноша. Громыхнул гром. Омна напряженно вздрогнула и сильнее прижалась к Гилберту. Он лишь приобнял ее за узкую талию и напряженно посмотрел в окно, надеясь разглядеть там что-то сквозь плотные шторы. В воздухе повисла тишина, вязкая и липкая, она обволакивала каждый предмет. Гилберт осторожно встал и подошел к окну. Полуобнаженному телу почуялся легкий ветерок. Он отдернул шторы. В глаза ударил яркий солнечный свет. На голубом небе не было ни единого облака, а во дворе была неестественная для произошедшего чистота. -Омна, - окрикнул он девушку, - Омна! Смотри! Я же сказал, что мы выживем! И выжили ведь. Выжили! Парень обернулся, изумленная девушка продолжала сидеть на полу и смотреть то ли в окно, то ли на Гилберта. -Смотри, Омна! Как быстро дворники убрали двор. И тополь! Там больше нет этого старого тополя, - удивленная улыбка расползлась по красивому юношескому лицу. -Тополь? О чем ты? – поправив выбившуюся прядь рыжих волос, произнесла Омна. -Старый тополь, который стоял вон там! – указал прямо во двор седовласый мужчина, -Помнишь, он стоял там… До сегодняшней бури? Темноволосая грузная дама в медицинском халате лишь покорно кивнула. Ей ничего не оставалось делать, как уложить в постель пятидесяти семилетнего Гилберта Томпсона, указывающего куда-то за пределы комнаты, в которой не было окон. Время обхода заканчивалось. Медсестра небольшой клиники для душевнобольных должна была перейти к другим делам. Лежа на кровати, курчавый совсем еще юноша Гилберт проводил взглядом его милую рыжеволосую Омну. Семнадцатилетнюю девушку, которая умерла еще сорок лет назад. В день, когда была страшная буря.