hate u

- Все в порядке, Юрио? - участливо, чересчур участливо интересуется Кацуки, когда Плисецкий в очередной раз падает на лед. Конечно же, не в порядке - Юрий скрипит зубами и встает. Конечно же, все ненормально - и то, что он, Юрочка, оказался в Хасецу, потому что Виктора, мать его так, занесло в Хасецу. И обещания он свои не держит, дурья башка, а Юре очень, очень нужно выиграть это Гран-при. Это будет хороший дебют. Фееричный. Юрий готов припереться ради такого в Японию, отдать катанию все тело и душу. Юра же перфекционист, блять. То, что Плисецкий, никогда не сомневающийся в своих способностях, талантливый молодой фигурист, в очередной раз лажает на тренировке - совсем, блять, не нормально. Не в порядке. Это все тупая свинья Кацудон, отрабатывающий рядом свои элементы. Разыгрывающий заботу. Наивно хлопающий глазками. Уу, сука. Юри Кацуки - двуличная сука, это Юрий понял сразу, еще тогда, когда орал на него в туалете. У Юри Кацуки глаза неудачника, нескладная походка - того и гляди, запнется и рухнет бесформенным кулем. Юри Кацуки похож на примерного сына из хорошей семьи, мальчика-одуванчика. Проблема в том, что только похож. Виктор, как и все, ведется на эту маску хлюпика, терпеливо возится с Кацудоном, но интуиция у старичка еще работает. Он дает Юре Агапэ, а Кацуки - Эрос. Юра фырчит и ругается, а потом понимает, что это было, что называется, в яблочко. Юри Кацуки достаточно облизнуть губы, чтобы внутри Плисецкого зажегся пожар, обещающий испепелить все к чертям. Тупой жирной свинье достаточно зачесать волосы назад и блеснуть взглядом - тем самым, от которого Юрий чувствует позорную дрожь в коленях. Еще позорнее может быть только тщательно подавляемое желание отдаться. Юру бесят такие перемены, бесит эта маска, это чертово лицемерие, с которым Кацудон отлично управляется - родился он, что ли, такой сволочью. Плисецкий следит за каждым шагом соперника, за любым вращением и прыжком. Юрий не сводит с Юри глаз, потому что Юри, блять, бесит. Кацудон кажется милым, кажется уютным, как старый дедушкин плед, как мишка из детства. Кацуки все дается легко, ему многое прощают за красивые глаза и умильные рожи. Ну ладно, не все - тут Юра загнул, потому что Юри не так уж плох - Юрочка, честно говоря, иногда забывает, что имеет дело с лучшим фигуристом Японии. Но никакие сальховы и либелы не могут заставить Плисецкого перестать ненавидеть Кацуки. Юри, блять, бесит. Бесит настолько, что Юра забывает про собственную программу, катает все на чистом автоматизме, да что там, он даже не помнит, когда в последний раз нормально спал. Его мучает бессонница и иногда - сны, с Юри в главной роли, там он обычно улыбается своей к губам приклеенной "теплой" улыбкой. Кацудон раздражает, выводит из себя. Он липнет к Виктору, смотрит на него как на восьмое чудо света, в глаза заглядывает. Никифоров для него как бог, сошедший с небес, а многочисленные плакаты в комнате Юри можно счесть за алтарь. Кацуки бесит денно и нощно, Юра тренируется из рук вон плохо, Виктор принимает решение отправить их на водопад успокоиться. Плисецкий понятия не имеет, какому дебилу взбрело в голову, что прохладные струи, заливающие сверху, слипшиеся волосы и промокшая насквозь одежда могут кого-то успокоить. Юра выплевывает изо рта челку, вполголоса матерится и косится на Кацуки. Кацудон стоит, вытянув руки и прикрыв глаза, только веки немного трепещут. Такой неправдоподобно расслабленный, что Плисецкому хочется заорать: "Да он же притворяется!". Только смысла нет - сам Юри, как бы, в курсе, а Виктор ушел бороздить просторы Хасецу, приятно проводить время в обществе многочисленных фанаток. Юра больше не может сдерживаться, Юра несет какой-то бред, полную околесицу. Он никому так не дерзил и никогда еще не бил так расчетливо по самым больным местам. Впрочем, Юри сам виноват, что нарвался. А потом Плисецкому неожиданно прилетает - у Кацуки оказывается неожиданно точный и хорошо поставленный удар. Юра чувствует, как разливается по щеке синяк, гадает, не разбита ли губа, а внутри плещется сладкий триумф - самообладание Кацудона дало трещину его, Юриными, стараниями. - Извини, - вдруг говорит Кацуки. Глаза у него как у побитого щеночка. Глаза пай-мальчика. В том районе, где жил Юра, у мальчиков с такими глазами отнимали деньги и телефоны. Кацудон снова надевает маску, Плисецкий не выдерживает второй раз. Он целует Юри больно и жарко, по-взрослому и отчаянно храбрясь. Юра открывает глаза как раз тогда, когда взгляд Кацуки направлен прямо на него, и это тот самый взгляд. Бешеная, неконтролируемая энергия спрятана где-то там, в этой радужке в оттенках золотого и коричневого. Плисецкий мстительно кусает Кацудона за нижнюю губу, слизывает чужую кровь и свою. Боль и соленый привкус возвращают в реальность - до Юрочки доходит, что, собственно, произошло, и кто тому виной. Он отскакивает от Юри как от прокаженного, а затем и вовсе убегает. Кацуки провожает его взглядом и усмехается широко и по-настоящему.