х х х
— Гвендолин! Как я рад, что ты сумела сама отыскать вход в алхимическую лабораторию, — улыбаясь, произнес мистер Уитмен. — Гидеон, как обычно, задерживается. Сегодня я отправлю вас в 1970 год. Я мысленно молила богов, чтобы Гидеон вообще не пришел, и я смогла погрузиться в свой омут отчаяния на несколько часов в полном одиночестве. Раньше мне не нравилась идея элапсировать в закрытой пыльной комнате, служившей подвалом, но сегодня я хотела побыть наедине со своими мыслями. Скрипнула дверь, и в комнату вошел заносчивый «бриллиант». Я не удостоила Гидеона приветствием, стараясь вообще не смотреть на него. — Готова? — тихо произнес Гидеон, стоя напротив хронографа, но я безразлично взглянула на него, промолчав. Мгновение, и он исчез. Подойдя к хронографу, я закусила губу, почувствовав в животе уже знакомое ощущение «на американских горках» и укол иглы. Комната погрузилась в рубиновый свет, затем исчезла и я, оставив мистера Уитмена одного.х х х
Подвал ничуть не изменился; я прошла к столу и кинула сумку на пыльную поверхность. Садиться на диван не было никакого желания, я ощущала некое презрение к нему, хотя было очень глупо и бессмысленно с моей стороны, ведь он не виноват, что я поддалась соблазну и целовалась с Гидеоном на этой смарагдового цвета мягкой поверхности. Глубоко вдохнув, я попыталась думать о чем-то непринужденном, но тщетно. Решив взяться за выполнение домашнего задания, я села на шаткий стул и достала из сумки учебник географии. Итак, территориальное устройство Румынии. Что ж, приступим к написанию конспекта. — Гвендолин, — тихий голос Гидеона застал меня врасплох, но я сделала вид, что его не услышала. — Я… — продолжил он, тщательно выбирая слова, — да, это был наш совместный плана с графом, но кое-что изменилось, и он рухнул. В общем, я хотел сказать, что… Бросив ручку на стол и, резко поднявшись, я молниеносно оказалась возле Гидеона, сидящего на диване. — Вот только не смей мне врать, что вопреки всему ты на самом деле меня любишь! — мой голос был наполнен нескрываемой болью и толикой ярости. — Ах, глупая девчонка Гвенни, ей так легко помыкать, стоит лишь ослепительно улыбнуться, пару раз ее поцеловать и все, дело сделано, она по уши влюблена! Гидеон поражено на меня смотрел, не в силах вымолвить хоть что-то, но я не дала ему ничего сказать, продолжив свою яростную речь. — Наверное, когда Шарлотта заканчивала гладить все твои рубашки в твоей квартире, вы садились ужинать и смеялись над тем, как ты сумел быстро меня одурачить, всего за какую-то неделю. Зачем ты это сделал? Неужели тебе настолько наплевать на чьи-то чувства, и все из-за этой важной миссии ради того, чтобы Круг замкнулся? Я не понимаю. Знаешь, а еще я не понимаю, как я могла слепо тебе доверять и влюбиться в тебя. К глазам подступили слезы, я отвернулась и прошла к столу. На дне сумке лежала пачка сигарет, купленная в киоске напротив моей школы. Я нащупала ее и достала, не забыв прихватить зажигалку; взяв из пачки тонкую сигарету, я щелкнула зажигалкой. Подвал наполнился сигаретным дымом, я сделала глубокую затяжку и тут же выдохнула, благо, не закашляв. Раньше я никогда не курила, но сейчас мне было необходимо выкурить пару сигарет и привести мысли в порядок. — На этот раз я действительно курю, как видишь, а не лгу, как ты привык считать, — мой голос был наполнен деланным безразличием, но я спиной ощущала на себе прожигающий взгляд Гидеона. Я представила, что на диване сидит не он, а сигарета-великан, которая испепеляет меня своим взглядом. Не знаю, что на меня нашло, но я стала хохотать, присев на край стола. Внезапный порыв истеричного смеха длился пару минут, затем я почувствовала головокружение. Перед тем, как упасть в беспамятство, я посмотрела в изумрудные глаза Гидеона де Виллера.х х х
Рассечется безмолвие взмахом таинственных крыл, ворон слышит, как песня умерших поется, но окрепнет могущество всё еще дремлющих сил, и рубиновой магией старое время взорвется. Древнею тайной веков осенён, Венчает он круг и начало времен. Каждая буква предсказания отбивала в моих висках барабанную дробь и не желала останавливаться. Я открыла глаза, удивленно обнаружив, что нахожусь на поляне, а не в подвале. Поляна раскинулись на сотни метров во все стороны, и являлась чем-то необыкновенным: сотни багряно-алых цветов украшали землю, будто здесь произошла битва, окрасив бутоны в кровавый цвет. Я не имела никакого представления, как я здесь оказалась, но меня неимоверной силой тянуло вперед, к обрыву этого рубинового места. Там, на склоне горы, возвышался алтарь цвета ночного небосвода. Вокруг кружил ворон, который вторил слова из предсказания. — …и рубиновой магией старое время взорвется. Слова доносились до меня еле слышно, поэтому я в последний раз взглянула на ворона и подошла к алтарю. Эта картина напоминала мне видение бабушки Мэдди, я пыталась припомнить, что именно она говорила за завтраком… — «Лев увидел лежащее сердце, он сильно ударил по нему лапой, и оно упало в пропасть, глубоко-глубоко вниз. При ударе сердце разбилось на сотни маленьких осколков, и когда я посмотрела пристальнее, я увидела, что это были капли крови…» — произнесла я слова бабушки и волна страха захлестнула меня. На рубиновых бутонах внезапно появилось свечение, я обернулась, увидев в паре метров от себя Льва с серебряной гривой. Его малахитовые глаза излучали ненависть, я сразу же узнала этот взгляд, поняла, кто скрывается за обличием Льва. Гидеон. Отступив назад, я прижалась спиной к алтарю и, не рассчитав сил, упала прямиком на гладкую каменную поверхность. Лев оскалил белоснежные зубы и сделал один единственный прыжок, приземлившись рядом со мной. Я отчетливо понимала, что рубиновым сердцем, лежащим на склоне горы, являлась я. Лев замахнулся когтистой лапой и нанес мне удар прямиком в сердце. Когти вонзились в плоть, я закричала, пытаясь вырваться, но тщетно. В правой лапе Лев сжимал мое сердце, так схожее с рубином. Тотчас же меня настигла спасительная темнота, и я уже не видела, как лечу прямиком в пропасть.х х х
— Гидеон, если ты не прекратишь мозолить мне глаза своим хождением из одного конца комнаты в другой, я буду вынужден просить тебя покинуть палату! — донесся до меня требовательный голос мистера Уайта. С трудом, открыв глаза, я обнаружила себя лежащей на койке в медицинском кабинете нашего врача. Надо мной возвышался мистер Джордж, он первый заметил, что я пришла в себя. — Как ты себя чувствуешь, Гвендолин? — взволнованно вопросил он. — Жить можно, — ответила я, попытавшись приподняться. — Мистер Джордж, заберите свой «бриллиант» отсюда! — воскликнул мистер Уайт и подошел ко мне. — Вечно с Вами одни проблемы, мисс Шеферд. Вам нужно еще поспать, действие антидота еще не закончилось, поэтому примите снотворное. Возле двери стоял Гидеон и не сводил с меня глаз. Я все еще ощущала то страшное чувство, когда Лев вырвал мое сердце, поэтому перед тем, как выпить снотворное и погрузиться в царство Морфея, я отчетливо произнесла лишь одно слово, посмотрев в глаза Гидеона: — Убийца.