Открытия в браке с вампиром

Вампиры редкостные поклонники моды, стиля и ухода за внешностью в свое удовольствие, и Рафаэль, как самый большой гедонист, после Магнуса, носит только стильную одежду. Вершиной совершенства его образа является сшитый на заказ костюм в багровых тонах. — Это не так, лучше всего Сантьяго выглядит в немного потертых джинсах, белой майке и клетчатой расстегнутой рубашке. Это самые любимые вещи Рафаэля у Саймона. Он не позволял мужу носить что-то другое пока они были в отпуске, в Испании. Вампиры питаются только кровью и совершенно не переносят другие продукты. — Жесткая пища не переваривается телами вампиров, но жидкости усваивать они более чем способны. Саймон не отказывает себе в чашке кофе по утрам, а Рафаэль в бокале вина, когда они с Магнусом погружаются в особую стадию гедонизма, после обхода всех бутиков в городе, и отдыха в одном из лучших ресторанов. Вампиры мгновенно исцеляются и способны пережить все, что угодно, кроме серебра, солнца и осиновых кольев. — Плоть восстанавливается быстрее чем у смертных и охотников, но это так же требует времени и раны затягивается по-разному, в зависимости от тяжести, и характера. Рафаэль уже устает объяснять своему заместителю этот простой факт, в очередной раз откачивая его, уже от настоящей смерти. У вампиров абсолютная память, они могут без труда вспомнить все, что происходило с ними много лет назад. — Память вампиров немного совершеннее большинства, но они ровно как и живые способны забывать то, что для них незначительно. Саймон постоянно забывает о чем-нибудь особенно важном, что Сантьяго повторил ему не одну сотню раз, и вспоминает в самый последний момент; или после того, как Рафаэль протрет им пару-тройку стен. Рафаэль крайне собранный, строго мыслящий и придерживающийся правил по своей натуре, он является одним из образцовых лидеров кланов. Как и любой вампир он почти не подвержен эмоциям. — Сантьяго импульсивен, эмоционален и порывист в своих решениях. Саймон принимает этот факт осознанно не сразу, считая слова Рафаэля о семье и долге только аргументами, чтобы склонить его в нужную сторону. В действительности, для испанца клан является семьей, а в само это слово он вкладывает глубокий и сильным смысл, способный зацепить душу практически любого. Вампиры приверженцы старых порядков и традиций, они меняются с большим трудом. Чем старше вампир, тем сложнее ему принимать перемены. — Саймон все чаще ловит себя на том, что замечает тягу бессмертных, таких как он сам, ко всему новому. Лишь единицы цепляются за прошлое и стараются держать его принципы нерушимыми. Большинство же стремится поглотить все новое и неординарное, дабы скрасить наступающий миг монотонной реальности, наступившей после перерождения. Единственным, что вампиры трепетно оберегают, и проносят через время, являются основополагающие принципы существования их вида, и внутренней иерархии. Со временем, он понимает почему это именно так и сам становится защитником небольшой горсти самых ценных постулатов. Вампиры падки на невинных девственников. — Саймон не знает, может ли он опровергнуть этот факт. Тот раз, когда он переспал в беспамятстве с подругой ему сложно назвать настоящей близостью, а без того выходит, что его первым и единственным опытом стал Рафаэль. Впрочем, одного он точно не может отрицать — всему, что он умеет в постели, его обучил Сантьяго, но это не значит, что он сам (немного поиздевавшись над поисковиком) не нашел, что может рассказать старшему вампиру. Как показал, в последствии, опыт, именно ему приходят такие сумасшедшие идеи, как заняться сексом в спальне Магнуса или институте, отсосать Рафаэлю в парке полном людей и в зале для тренировок. Учитывая все это, Саймон глубоко сомневается, что его муж падок на невинных, и он уверен, что это к лучшему. По тому, что он сам далеко не хладнокровен и не уверен кого разорвет в первую очередь — Рафаэля, решившего изменить ему, или ту глупую овечку, что станет инструментом для исполнения желания Сантьяго. Жизнь в браке с главой Нью-Йоркского клана вампиров во многом переменила его взгляды на стереотипы о вампирском обществе, и причастности этих суждений к Рафаэлю.