Хуже

      В который раз я высыпаю ненавистную пачку пельменей в кипящую воду. Я всем сердцем ненавижу этот всплеск воды, ненавижу плавно перемешивать ложной, а потом вылавливать эти куски мяса в тесте. Ненавижу этот дрянной вкус. Раньше его могла скрасить моя любимая сметана, или майонез, или, на худой конец, уксус, но теперь у меня не было денег на все эти излишества. Я могла только в очередной раз высыпать пельмени, и надеяться, что вкус будет менее противным.       Но как жестока судьба! Выложив противное даже своим видом яство, я заранее поняла, что чуда не будет, что предо мной те же пельмени, что были вчера, позавчера, неделю назад. Иногда я могу позволить купить себе пачку макарон. Конечно, самых дешёвых, но возможность такая выпадает достаточно редко. Большую часть моего рациона составляют п-е-л-ь-м-е-н-и.       Меня раздражает их аромат, бесит мытье кастрюли после них. Порой мне кажется, что всё мое существование в этой однушке сводиться к двум вещам: есть пельмени и ненавидеть пельмени.       Однако минута отчаяния прошла. Был вечер, я поела, помыла посуду, и, пытаясь не думать о том, что завтра нужно будет в сотый раз покупать в магазине пачку самых дешёвых пельменей, я погрузилась в работу.       Сегодня мне довелось переводить инструкцию к стиральной машине. Отчего-то я была рассеяна в этот день, поэтому заглядывала в словарь чаще прежнего. Это меня раздосадовало. Я стала задумываться, что утратила прежние навыки на всяких подработках.       В прошлом месяце для меня почти не было работы, и мне пришлось сидеть дома. Конечно, деньги быстро закончились, и пришлось искать варианты. Не чураясь любой грязной работёнки, кое-как я смогла выжить, не голодая ни одного дня. Конечно, благодаря пельменям. Большая часть денег уходила в карман хозяйки квартиры, остальная – сестре в больницу. Моя же доля составляла минимум, чтобы не умереть с голоду.       Конечно, хотелось хорошо питаться, и есть фрукты не только летом, срывая их с деревьев. Хотелось подобающе одеваться, а не иметь в гардеробе две блузки и старые брюки. Была у меня ещё юбка на лето, но она порвалась. Попыталась зашить – сделала только хуже. На следующую весну меня ждёт обновка, пусть и недорогая.       Вот только до весны нужно было дожить. Я уже чувствую этот холод в квартире, что придет с зимой, потому что платить за отопление, естественно, было не чем.       Поработав до часу ночи, я довольная умостилась на диване, завернувшись в плед. Завтра можно было проспать всё утро. Моя контора будет работать только с двенадцати. Суббота всё-таки.       Проснулась я в девять. Солнечные лучи каким-то образом пробились сквозь занавески, и решили поиграть со мной.       Утро тянулось долго. Я умылась, выпила чашку чая, что составлял мой завтрак каждый день, да и обед тоже. Потом села проверять перевод и нашла несколько смешных ошибок, что не могло не огорчить меня.       Я стала рассеянной, менее внимательной. Мойинтересчасто перескакивал с объекта на объект, и это не могло мне нравиться. Связывала я данное состояние с повышенной усталостью, что непременно сопровождала меня весь прошлый месяц. Нужно было отдохнуть. Куда-нибудь уехать и развеяться. Только сначала нужно вылечить сестру, а потом заработать на этот самый отдых.       Выходя из дома, я прихватила пакет мусора. Пустая упаковка пельменей, что просвечивалась сквозь пакет, не могла не раздражать меня. Я физически ощутила вкус этих пельменей, и мне стало дурно от мысли, что сегодня снова придется их смаковать.       Покончив с пакетом, я направилось в контору. День был не особо приятым. Солнце скрылось за тучами, возможно, ночью будет дождь. Улицы стали невыносимо серыми, а ведь я так любила яркие краски.       Но уходя от работодателя, всё вокруг не иначе обрело цвет. Улыбка моя тянулась аж до ушей. Мне заплатили в два раза больше обещанного! Это была слишком приятная неожиданность. Я поверила в само чудо.       Держа деньги в руке, я терялась в догадках, что с ними сделать. Возможно, было бы правильно отнести их сестре, но лекарства за этот месяц оплачены, что, конечно, стоило мне больших трудов. И одурманенная счастьям, я решила поддаться порыву и побаловать себя. О, как же давно я себя не баловала.       Я шла по улице и перебирала в голове, что можно купить. Наконец, я покончу с пельменями, пусть и на пару дней.       В голове роилось множество мыслей со всякими лакомствами, но я решила остановиться на качалке колбасы. Как же я бежала до мясного. Путь, который раньше у меня занимал двадцать минут, я пролетела за десять, а того и пять минуточек.       Став напротив витрины, я уже ощущала новый вкус во рту, такой манящий и пока далёкий, но уже столь явно ощутимый.       Внезапно боковым зрением я заметила, что кто-то стал рядом со мной. Повернув голову, я увидела девочку. Я не могла сказать, сколько ей было, так как она была достаточно высокой и невероятно худой. Она жадно всматривалась в колбасы за стеклом.       Одежда на ней мало походила на одежду. Скорей просто серое тряпье, что бесформенно лежало на ней. Мне стало её жаль. Сразу было ясно, что девочка не имела даже крыши над головой.       Неожиданно для самой себя я спросила:       - Сколько ты не ела?       Она повернула голову и посмотрела на меня. Ни испуга, ни удивления я не заметила. Её глаза олицетворяли всю её жизни. Я не смогу их описать, но глядя в них сразу хотелось пожалеть беднягу.       - Сегодня пятый день, - ответила девочка, и смущенная видимо своим откровение развернулась и зашагала прочь. Только сейчас я заметила, что осенью она ходила босиком по улице.       Я подумала буквально пару секунд, а потом догнала её и отдала половину своих денег. Это был порыв милосердия, о котором после никто не узнал, потому что мне противно было бы хвастаться таким.       Девочка целую минуту смотрела на меня, а потом взяла деньги. Она искренне улыбнулась, и по моей душе разлилось тепло.       В этот вечер пельмени уже не казались мне такими противными.