Только так

Дверь гостиничного номера с грохотом распахивается внутрь и укоризненно скрипит, но ввалившимся в комнату до нее нет никакого дела - ее небрежным, торопливым движением захлопывают и трясущимися от нетерпения пальцами проворачивают защелку; в следующий миг один из разгоряченных любовников оказывается вжат хваткой сильных рук в холодную металлическую дверь. Другой пригибается к его уху, обдает пылающее ушко горячим дыханием, страстно, чувственно шипит: - Черт побери, я не мог дождаться, когда кончится этот концерт... Я хочу тебя, здесь, сейчас, повалить и трахать, сжимать твои волосы, чувствовать, как ты извиваешься подо мной, и ты будешь задыхаться, ты будешь умолять, ты будешь сходить с ума, я знаю... Низкий, вибрирующий от возбуждения голос заставляет вжатого в дверь парня буквально затрястись и жалобно замычать, до крови кусать губы; взгляд карих глаз с каждым шепотком на ухо, с каждым рычащим вздохом становится все менее осмысленным. С дрожащих, влажно поблескивающих губ срывается изнемогающее, протяжное: - Топ...хен... - О да, Джиди, я вцеплюсь в твои плечи, расцарапаю тебя, твою белоснежную кожу, покрою твою молочную шею своими метками, чтобы никогда, никогда в твою голову не закралась мысль о том, что ты можешь быть с кем-то другим... - Топ прикусил ушко любовника и прошелся по нему горячим влажным языком; глаза Джиди закатились и парень обмяк, почти повис на руках старшего, рвано дыша и мелко трясясь от становящегося невыносимым желания. Чхве кровожадно ухмыльнулся, с легкостью поднял Квона в воздух и небрежно швырнул - не опустил, не перенес - на белоснежную кровать. Навис сверху, парой грубых рывков избавился от превратившейся в мешающие оковы одежды любовника, затем занялся своей; Джиди сквозь полуприкрытые веки и пелену возбуждения, шелковой повязкой накрывшей глаза, наблюдал за ним, вцепившись побелевшими от напряжения пальцами в одеяло - иначе выдержки Чжиену бы не хватило. Отшвырнув ком смятого шмотья куда-то в угол, Топ, тяжело дыша и не сводя с растянувшегося перед ним Джиди ненасытного, алчного взгляда, скользнул в постель, навис над Квоном, расставил руки по обе стороны от него, кровожадно ухмыльнулся - "не сбежишь". Надежно заключив желанную добычу в ловушку, Топ склонился к соблазнительно приоткрытым губам Джиди и терпко выдохнул в них: - Ну все, малыш... Вместо ответа Чжиен чуть приподнял рыжую голову с подушки и впился в тонкие губы Топа страстным, горячим, эгоистичным поцелуем; Сынхен отозвался угрожающим рыком и вжал любовника в постель, борясь за инициативу в поцелуе - этот поединок захлестнул их с головой. Парни, увлекшись друг другом, не желая, да и не в силах оторваться от столь любимых, сладких губ, пытались прильнуть друг к другу еще плотнее, еще ближе, не могли насытиться друг другом; Топ, еще пытавшийся какие-то секунды поддерживать свой пугающий, властный образ, с хриплым, гортанным стоном рухнул на тело Джиди, заскользил дрожащими пальцами по шелковой, безупречно мягкой коже, огладил покатые плечи, прошелся по напряженным рельефным кубикам пресса, впился в бледные, упругие бедра, оставляя на них пульсирующие красные метки. Чжиен не остался в долгу: его тонкие аристократические пальчики игриво пробежались по плечам и спине любовника и сомкнулись в замок на талии; парень прогнулся в спине, прижимаясь пахом к паху Чхве, и закинул стройную ножку на ноги партнера. - Грязная, развратная, похотливая деваха... - шумно выдохнул Топ в блестящие, раскрасневшиеся губы Чжиена и вновь накрыл их своими, не давая любовнику шанса возразить; от этого тягучего, хриплого, до умопомрачения сексуального голоса по телу Квона прошла судорога и парень замер, изогнувшись, боясь пошевелиться, чтобы от невообразимого возбуждения не потерять рассудок окончательно. - Ты, шлюшка...маленькая, похотливая, развратная, и, черт побери, до чего же соблазнительная... - теперь уже Сынхен с нажимом потерся низом живота о твердый, пульсирующий член Джиди и жадно уставился на его искаженное гримасой наслаждения лицо, цепляясь вожделеющим взглядом за помутневшие, полуприкрытые глаза, за кривящиеся в сладкой муке алые губы, за напряженно изогнутые, нахмуренные соболиные брови; цепкий взгляд Топа приметил скользнувшую по виску прозрачную каплю пота - парень склонился ниже и подхватил ее губами, запечатлев на скуле Джиди влажный, горячий поцелуй, затем криво ухмыльнулся. - Тебе нравится, когда с тобой так разговаривают, да, детка? - Да...да, да!.. - Чжиен, не в силах терпеть разгоревшийся в теле пожар возбуждения, заерзал, забился под Топом; из приоткрытого рта с шумом вырывалось сбившееся частое дыхание. Губы Чхве вновь скривились в усмешке: парень сам держался из последних сил, но из какого-то извращенного желания терзал ожиданием и себя, и любовника. - Чего ты ждешь сейчас больше всего? - глаза Топа сверкнули в полумраке; он медленно, нарочито неспешно начал сдвигаться вниз, прижимаясь все сильнее к телу любовника; Джиди почувствовал прижавшуюся к низу живота, пульсирующую от напряжения плоть Топа и почти что взвыл, захлебываясь собственным стоном: - Ааах!.. Топ, прошу, умоляю!..скорее, черт побери, быстрее, давай же, ну же!.. - парень изогнулся дугой, изнывая и стеная. Чхве же, с изуверским внешним безразличием глядя на него, в собственных мыслях уже давно оттрахал извивающегося под ним парня во все дыры; однако ответом изведшемуся Джиди стало безжалостное: - Скажи, чего ты желаешь...я хочу услышать это... - влажный от выступивших капелек смазки член Топа от едва заметного движения соскользнул между ног Чжиена и коснулся анального отверстия; Квон уже не застонал - захныкал от отчаяния и бессильно дернулся. Через пару мгновений в неожиданно создавшейся в комнате тишине зашелестел хриплый, сбивчивый шепот: - Я хочу, чтобы ты вошел в меня...вот так...без растяжки, сделай мне больно, я хочу чувствовать тебя так близко, так глубоко, так плотно, как ты можешь...о, Топ, я хочу быть одним целым с тобой, нет, я хочу быть твоим, я хочу, чтобы ты оставлял на мне свои метки, чтобы оттрахал меня так, как хочется тебе, чтобы ты вжимал меня в постель и шипел на ухо грязную, непристойную ругань, ах, Топ, я хочу стать твоим от начала и до конца... - Черт побери, Чжиен... Хриплый, слабый, глухой шепоток Квона стал последней каплей; Сынхен, окончательно потеряв рассудок, сгреб Джиди в охапку, подмял под себя и резко, без всякой подготовки втолкнулся в него - комнату огласил высокий, надрывный стон нижнего, в то же мгновение слившийся воедино с низким, гортанным рыком верхнего. Чхве медленно двинулся в теле Джиди, пытаясь одновременно продраться сквозь путающиеся, липкие мысли в голове; ярче всех пульсировала одна: "Он мой. Только мой. Мой, ничей больше". Первый толчок был медленным, казался растянувшимся на целую вечность; второй - смелее, быстрее; следующий - грубый, резкий, уверенный; а дальше темп начал расти с бешеной скоростью, и уже через несколько секунд Джиди, ни капли не сдерживаясь, стонал-кричал, срывая голос, рвал ногтями плечи и спину любовника, оставляя белые ссадины, а Сынхен, не замечая вокруг ничего, кроме вожделенного извивающегося под ним тела, буквально втрахивал Квона в постель, по-животному рыча и скалясь. По-настоящему дикое, варварское желание обуяло парней; ни боль, ни стыд, ни что-либо иное сейчас не могло остановить их, оттолкнуть друг от друга. Ими двигал примитивный природный рефлекс, животный инстинкт обладания; вместе со страстью этот безумный коктейль окончательно затуманил умы любовников. Они уже не видели друг друга, лишь слышали стоны; перед глазами обоих вспыхивали алые звезды, когда Топ под верным углом задевал простату, а Джиди отзывался судорожным полустоном-полувсхлипом и напрягал мышцы живота, бессознательно стремясь доставить любовнику наибольшее удовольствие. Никто из них не помнил, когда достиг пика наслаждения; парни очнулись лишь через несколько часов безвольно лежащими друг на друге и не способными даже пошевелиться. Единственное, на что едва живому от усталости Топу хватило сил - кое-как сползти с тела Джиди, чтобы дать тому хотя бы отдышаться; после этого в комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь частым, сбивчивым дыханием. Через несколько минут ночную пелену разорвал тихий вопрос, заданный хриплым шепотом: - Надеюсь, ты больше не посмеешь так себя вести на концерте... - Да?.. - переливчатый смешок в ответ. - А я вот решил, что впредь только так и буду себя вести...