Горячо

Слэш
R
Завершён
330
автор
Размер:
9 страниц, 1 часть
Описание:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
330 Нравится 6 Отзывы 41 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
Вот уже несколько недель утро Персиваля начиналось приблизительно одинаково: он просыпался, с сожалением смотрел на сладко спящего рядом Криденса, осторожно высвобождался из-под одеяла, чтобы его не разбудить, и шел в душ. Там он пускал теплую воду и, прислонившись к прохладной плитке, фантазировал, например, о том, как он, вместо того, чтобы уйти, притянул бы Криденса к себе и потерся вставшим членом о ложбинку между его ягодиц. В его фантазии они накануне уснули, вымотанные горячим и долгим сексом, и сейчас Криденс рядом с ним лежал обнаженный, расслабленный, теплый и все еще растянутый, так что достаточно только провести пару раз скользкими от смазки пальцами по члену и, немного оттянув ягодицу, проникнуть внутрь на всю длину одним медленно-ленивым движением под тихий вдох не так уж и удивленного Криденса, разбуженного парой минут ранее поцелуями в шею и плечо. И Персиваль даже не знал, что больше заводило его в этой фантазии: то, что Криденс ему доверял делать такое или то, что у них в этой альтернативной вселенной были уже устоявшиеся отношения и бурный, но при этом нежный секс. Иногда он фантазировал о том, как Криденс будил его, делая минет. Он заглатывал глубоко и делал языком такие вещи, что не каждая проститутка могла бы себе позволить. Персиваль же зарывался пальцами в его волосы, но позволял ему самому выбирать ритм, в котором член погружался бы в его горло. А потом, когда Персиваль кончал, Криденс проглотил бы все и облизал бы припухшие и от этого неестественно красные губы, и улыбнулся довольно. Бывало такое, что в фантазии Персиваля Криденс вколачивал его в матрац. Такой вариант Криденса был сильным, в его глазах нет-нет и можно было заметить клубящийся черный туман, он заламывал руку Персиваля за спину, хотя тот был совершенно не против отдаться и без этих изысков, и, жестко сначала отымев пальцами, заставлял его кричать, вытрахивая последние оставшиеся в голове мысли своим умопомрачительным членом. В некоторых фантазиях Криденс был трогательно наивен и, прежде чем дотронуться до Персиваля, очаровательно краснел. Когда он становился на четвереньки, опускаясь грудью на покрывало, было видно, что покраснела еще и шея, спина, ягодицы. Он сжимал ноги, и Персивалю приходилось разводить их, чтобы вылизать его хорошенько. А потом Криденс хныкал что-то невнятное, а Персиваль заставлял его сказать вслух о том, чего тому сейчас больше всего хотелось. У всех этих эротических причуд разума Персиваля была одна горькая нотка: все это не могло произойти на самом деле. В реальности же Криденс очень любил прикасаться к людям. Он был бесконечно благодарен Персивалю, что тот ему это разрешал, и пользовался этим с явным удовольствием, так как трогать других людей он немного побаивался. Кроме Ньютона, пожалуй, но тот не так уж и часто к ним заходил. Но прикосновения Криденса не несли сексуальной направленности: тот просто был очень тактилен и то, что ему раньше было запрещено касаться других, его очень тяготило. Когда Криденс только-только переселился к Грейвсу, они долго искали общий язык: у них было совершенно различное воспитание, восприятие жизни, понятие о приличном и неприличном, привычки. Например, Криденс всегда плотно завтракал, что было понятно, ведь раньше это был его единственный прием пищи вплоть до ужина, а стоять голодным на холодном ветру то еще удовольствие. Персиваль же обычно ограничивался чашечкой черного кофе – он всегда опаздывал, так как очень любил поспать и ничего больше не успевал, а потом это вошло в привычку. А еще Криденс не мог понять, как можно надевать новую рубашку каждый день, если предыдущая еще чистая, и зачем вообще иметь большой гардероб. Персиваль же любил красивую одежду и менял ее ежедневно. Также Криденс не мог привыкнуть к тому, что можно попросить приготовить то, что хочется, купить то, что хочется, вести себя так, как хочется, и никто не будет за это осуждать, если, конечно, при этом оставаться в рамках всеобщей, а не его, Криденса, морали. Разительную перемену в Криденсе Персиваль заметил лишь тогда, когда тот впервые взял его руку в свои: он расплылся в улыбке, мягко проводя подушечками пальцев по чужой ладони, и с явным сожалением тогда отпустил руку Персиваля. – Ты можешь дотрагиваться до меня столько, сколько хочешь, – разрешил тогда Персиваль и, хоть их отношения с того момента кардинально поменялись, причем в лучшую сторону, неоднократно об этом пожалел: потихоньку Криденс смелел и, начав с того, что привлекал внимание прикосновением к тыльной стороне ладони или предплечью, за несколько месяцев дошел до того, что мог попросить обнять его или обнять Персиваля сам. В объятьях он расслаблялся и блаженно закрывал глаза, глубоко дыша. А уж каждому прикосновению он радовался, будто подарку, которых в его жизни было не так уж и много. Персиваль не мог устоять перед такими искренними эмоциями и старался касаться Криденса почаще, но в рамках приличий. Он даже как-то раз сделал Криденсу массаж. Ничего особенного, просто немного размял шею и плечи поверх рубашки, когда тот явно испытывал неудобства после целого дня отработки заклинаний. – Вообще-то я тоже умею, – признался Криденс после того, как отошел от сделанного Персивалем. Ему понадобилось какое-то время, когда он сидел, положив подбородок на сложенные на столе руки и молчал, зажмурившись и с радостной улыбкой. Персиваль даже не стал спрашивать, как и когда так получилось, что он этому научился: все вопросы, относящиеся к кинестетической стороне жизни, вводили Криденса в состояние, близкое к панике. Персиваль собирался спросить об этом у него позже, если они все еще будут жить в этом доме вместе. – Ты хотел бы сделать массаж мне? – вместо этого спросил Персиваль. – Да, – ответил Криденс и замялся: – Наверно, нам будет удобнее на диване. Персиваль усилием воли заставил себя не вскинуть удивленно брови и пошел за Криденсом на диван, где и сел рядом с ним, чувствуя себя неудобно. Тот же аккуратно положил его ноги себе на колени и, стянув носок, начал массировать левую ступню. Он проходился большими пальцами вдоль свода стопы, нажимая так, чтобы принести удовольствие, но не сделать щекотно. Он перебрал каждый палец, аккуратно потягивая и массируя. Он уделил внимание всей стопе и закончил с ней растирающими движениями, взявшись сразу за другую. Впервые с момента знакомства с Криденсом, Персиваль ощутил, что тот его возбуждает, раньше такие мысли не приходили в его голову. Отлевитировав к себе плед, лежащий до этого в кресле, он накинул его на себя, скрывая эрекцию. Продолжение массажа было еще тем испытанием, потому что одновременно приходилось сдерживать стоны и желание сунуть руку под плед и хорошенько себе отдрочить. Дальше было хуже. Персиваль хотел Криденса каждую минуту, когда видел. Впрочем, когда не видел, тоже. В голове постоянно крутились эротические фантазии разной степени разнузданности. Положение усложнялось еще тем, что Криденс, кажется, не понимал, что происходит, хотя Персиваль сходил с ума. Он чуть не свалился с лестницы в библиотеке, на которую полез за каким-то редким фолиантом, стоящим на верхней полке, когда Криденс решил помочь и придержать лестницу, одновременно крепко, но аккуратно удерживая Персиваля за лодыжку. Тот и не думал, что у него может встать от прикосновения в таком месте, но, как оказалось, может. Криденс мог сесть рядом и привалиться к его боку, мог проходя мимо потрепать сидящего Персиваля по плечу, мог предложить повторить тот самый первый массаж ступней, и искренне расстраивался, когда ему отказывали. Мог убрать каплю соуса с его подбородка большим пальцем и сунуть палец потом в рот. И все бы было нормально, будь это частью флирта и прелюдии, но нет: концепция флирта была ему непонятна. Точнее, Криденс не имел понятия о каких-то стереотипных приемах соблазнения. То есть, если он облизывал ложку, то он просто облизывал ложку. Если он нагибался – значит, у него что-то упало. Если он поднимал руки, оголяя живот, значит, так просто неудачно получилось или свитер ему уже маловат. Если он прикасался, то потому что ему просто этого хотелось, а не с целью возбудить или на что-то намекнуть. А сделав что-то, за что его следует похвалить, он явно ждал, что Персиваль к нему дотронется: похлопает по плечу, взъерошит волосы, погладит по спине или приобнимет. И, когда Персиваль делал это, Криденс чуть ли не светился. А если не делал – расстраивался и старался еще больше, простого «молодец» ему было недостаточно. Похвалил и не потрогал – считай и не похвалил вовсе. Отчаявшись, Персиваль даже попытался поговорить с Криденсом, начав очень издалека. – Криденс, а ты вообще когда-нибудь думал о возможной женитьбе? – спросил он, из-за чего Криденс удивленно вскинул подбородок. – Нет, вообще-то, – нахмурился он, – а почему вы спрашиваете? – В твоем возрасте я уже задумывался о девушках, – пояснил Персиваль, пожав плечами, – знаешь, все эти плотские вещи, они так приятны, если их разделять с кем-то. В одиночку тоже приятно, но вдвоем не в пример лучше. Разговор был неудобным, но не самым их неудобным, занимая почетное второе место после разговора о том, что ничего не стоит наполнить ванну горячей водой, поэтому мыться можно тогда, когда чувствуешь себя грязным, а не раз в неделю по расписанию. Криденс ответил не сразу, автоматически поглаживая ладонь Персиваля, заставив его втянуть носом воздух и подумать о том, какое бы ошарашенное лицо было у Криденса, узнай он обо всех мечтах Персиваля о нем в своей кровати. А еще на диване, и в библиотеке, а также на столе на кухне, посреди МАКУСА и в кабинете Персиваля с незапертой дверью. – Плотские вещи? – переспросил Криденс недоуменно. Персиваль на это только еле заметно кивнул, надеясь, что тот все же рос среди людей и, хоть не особенно принято было такие вещи обсуждать, знал, что те делают под одеялом. Вряд ли знания Криденса распространялись на какие-то более сложные и извращенные вещи, но основы он должен был знать: несмотря на отношение к нему матери, он читал книги, он общался с людьми, он видел на улицах беременных женщин и, хотя бы пару раз, должен был видеть, как люди целуются. В крайнем случае, он постоянно общался с сиротами и беспризорниками, уж те должны были его просветить во всех подробностях. – Я знаю, о чем вы, – продолжил Криденс. – Я даже… целовал кое-кого. И трогал себя тоже, вы же об этом? Персиваль выдохнул облегченно, видимо, Мери Лу не успела добраться до этой сферы жизни со своими ханжескими установками и наказаниями. Второй эмоцией была ревность: где Криденс умудрился поцеловаться, и, главное, с кем? – И как тебе? – поинтересовался Персиваль, внутренне закатывая глаза из-за того, насколько ему было интересно, что ответит Криденс. И тот не отказался отвечать, просто пожав плечами: – Никак. Поцелуй это просто прикосновение губ. Кажется, его переоценивают, я не вижу разницы между тем, чтобы взять кого-то за руку или поцеловать. А трогать себя, – он посмотрел на Персиваля с опаской, – как-то даже неприятно немного. Персиваль ощутил какую-то вопиющую неправильность сказанного, но спорить не стал: видимо, еще было совсем рано для этого. – Я сказал что-то не то? – спросил Криденс, поежившись, видимо, все же ожидая от него каких-то комментариев. «Он уже взрослый парень, совершеннолетний, ему не нужна нянька, ему нужен пример для подражания», – говорили Персивалю, когда он давал согласие на то, чтобы Криденс пожил с ним. Но тогда ему никто не сказал, что быть примером настолько сложно. Видимо, он должен был подобрать какие-то правильные слова, но хороший вопрос, какие же. – Все в порядке, – заверил Криденса Персиваль. – У меня немного другое мнение, но у тебя есть право ощущать так, как ощущаешь, – он улыбнулся ободряюще. – Возможно, придет время, когда ты попробуешь еще раз и изменишь мнение. Или не изменишь. И это тоже будет хорошо. Криденс посмотрел на него так, что волоски на руках Персиваля встали дыбом от ощущения проскользнувшей между ними искры. Но это быстро прошло, когда Криденс ответил на его улыбку. – Спасибо, что вообще стал разговаривать со мной на эту тему, – Персиваль поощряюще потрепал его по колену и поднялся на ноги. – Я рад, что мы это обсудили. +++ Персиваль проснулся ночью из-за движения рядом. Скользнув рукой под подушку за палочкой, он рывком сел на кровати и осмотрелся. Нарушителем его спокойствия оказался Криденс, тихонечко спавший на краю его кровати поверх одеяла. Во сне он расслабленно улыбался, будто ему снилось что-то хорошее. Вообще-то Криденс спал очень плохо. В его комнате были установлены сигнальные чары, реагирующие на магические всплески, и пару раз на ночь из-за них Персиваль просыпался, прислушиваясь к тишине в квартире, иногда даже ходил проверять своего подопечного, не случилось ли с ним чего, и наблюдал, как тот беспокойно ворочается во сне, не находя себе места в большой кровати и то скидывая, то опять натягивая на себя одеяло. А однажды он обнаружил Криденса, сидящего на кровати поверх одеяла, обхватив колени. Когда Персиваль подошел ближе, Криденс поднял голову и посмотрел на него белыми, без радужек, глазами, ставшими такими буквально на секунду, может, Персивалю вообще это показалось, но ему потребовалось все свое мужество, чтобы подойти и обнять Криденса. Неизвестно, что в эту ночь привело того в кровать Персиваля, может, кошмар, может, он решил, что не справляется, может, еще что-то, но по мнению Персиваля это было слишком. Может, где-то в глубине души он и наслаждался прикосновениями Криденса, и не возражал против них, хоть это и приносило определенные неудобства, но еще и спать с ним в одной кровати – увольте. Персиваль еще раз посмотрел на спокойно спящего Криденса и даже протянул руку, чтобы его разбудить… и не смог. «Не монстр же я, выгонять его, когда он мне доверился и пришел за защитой», – успокоил себя Персиваль, принимая решение поговорить с Криденсом утром, и, призвав покрывало, накрыл его, перевернулся на другой бок и сладко, как не удавалось в последние месяцы, уснул, а проснувшись, удивленно обнаружил, во-первых, скрутившегося под его боком Криденса, обнимающего его поперек живота, и, во-вторых, собственный твердокаменный стояк. Хмыкнув, Персиваль усмехнулся от такой наглости, аккуратно приподнял руку Криденса и выскользнул из-под одеяла. Стоило позаботиться о себе, а уже потом разговаривать с парнем, оккупировавшем его кровать и использующим его в качестве подушки. Душ немного помог прочистить мозги. А когда Персиваль вышел из ванной, кутаясь в халат и вытирая голову полотенцем, Криденс сидел на краешке кровати и рассматривал только ему известные узоры на полу. – Я не знаю, почему мне ночью мысль прийти к вам показалась логичной, – повинился он. – Ничего страшного не произошло, – улыбнулся Персиваль, у которого совсем пропало серьезное настроение. – Но в следующий раз лучше останься в своей кровати. Несколько ночей он, как и раньше, ночевал один, но на четвертую ночь проснулся с Криденсом в обнимку, вжимаясь возбужденным членом в его бедро. И, пока Криденс в эротических фантазиях Персиваля обнимал его ногами, иссупленно насаживаясь на его член, реальный Криденс робко улыбался в ответ на недовольное «Криденс, что опять случилось?» выходящего из душа Персиваля, а на следующую ночь счастливо сопел у него под боком и, казалось, совершенно не раскаивался в том, что из-за него Персиваль будто вернулся в юность и почти стер себе член в попытках удовлетворить себя. Однако то, что Криденс приходил ночевать к Персивалю, действовало на того умиротворяюще, и тот прекрасно высыпался, хотя и вставал раньше обычного, неизменно просыпаясь возбужденным и неудовлетворенным. Поэтому решающий разговор, которые Персиваль ненавидел, все откладывался и откладывался. На самом деле он надеялся, что Криденс как-нибудь проснется и ощутит всю «радость» Персиваля по поводу соседа по кровати. И он даже не особо осторожничал поутру, но Криденс спал на диво крепко и сладко, и о терзаниях Персиваля не подозревал, или делал вид, что не подозревает. – Криденс, – почти ласково позвал однажды Персиваль, уже не в силах терпеть и откладывать этот разговор. Криденс, проходящий мимо, уткнувшись в книжку, заглянул в комнату и вопросительно поднял брови, явно переняв мимику Грейвса. Удивительно, как быстро он стал походить на человека, у которого было гораздо меньше психологических проблем, чем у него было на самом деле. Иногда Персивалю казалось, что тот забитый юноша, которого все так жалели, не более чем невероятно успешная мистификация, неведомым образом провернутая Криденсом. Видимо, тот все же хорошо изучил Персиваля, потому что сразу же зашел и сел напротив. – Мистер Грейвс, извините меня. Персиваль только фыркнул: – За что? Видимо, Криденс не ожидал этого вопроса, у него стандартной реакцией на то, что им предположительно недовольны были автоматические извинения. – Ммм, за то, что я мешаю спать? – предложил Криденс. – Холодно, – улыбнулся Персиваль. – Что значит «холодно»? – Криденс, как оказалось, был невероятно любопытен, когда не стеснялся задавать вопросы. – Игра такая, детская, если делаешь что-то правильно, то «горячо», если неправильно, то «холодно», – пояснил Персиваль. – То есть мне надо сейчас угадать, за что я должен извиниться? – полюбопытствовал Криденс, но было видно, что он не в восторге от этой идеи. Вообще-то Персиваль всегда был против таких игр и предпочитал со своими любовниками и любовницами общаться напрямую, без заигрываний и бездарных истерик. И, хоть Криденс его любовником не был, но, как никто, был достоин честности. – Думаю, не стоит гадать, – Персиваль положил ногу на ногу и сложил руки на коленях. – Криденс, ты же в курсе, что достаточно привлекателен? – Я? – вряд ли Криденс смог бы сыграть удивление так убедительно, настолько искренним оно было. – Почему вы так думаете? Персиваль покачал головой: конечно же, никто не говорил Криденсу, что тот красив. Собственно, некому было, а сам он слишком слабо разбирался в канонах красоты, чтобы оценить собственную привлекательность. – У тебя неплохая фигура и симметричное лицо с чертами, считающимися красивыми, а также нет каких-либо внешних уродств. Но это не главное, дело в том, что ты мне нравишься. Лично я считаю тебя красивым. Ты понимаешь? – Если честно, нет, – Криденс наклонил голову и облизал губы, осматривая Персиваля. – У вас тоже симметричное лицо без уродств, а фигура больше похожа на перевернутый треугольник, что считается мужественным. Вы – красивый мужчина и мне нравится на вас смотреть. И какой я должен из этого сделать вывод? – Ты серьезно? – Персиваль сделал глубокий вздох. – Не говори, что ты не видел ни разу, чем занимались старшие мальчики в том приюте, откуда тебя забрала Мери Лу. – Не видел, – возразил Криденс. – Но я понял, о чем вы, – он залился краской. – Просто кто они, а кто вы, я просто не ожидал… – он покраснел еще больше. – Наверно, то, что я прихожу к вам спать, в таком случае неуместно? – Криденс, я тебе скажу откровенно, – Персиваль протянул руку и на мгновение сжал его пальцы в ладони, что подействовало на Криденса успокаивающе. – Тебе не стоит больше этого делать, если ты против того, чтобы как-то утром проснуться от того, что я прикасаюсь к тебе не с целомудренными намерениями. И, если совсем откровенно, я тебя хочу. Но, как ты правильно отметил, я достаточно привлекателен, чтобы найти себе добровольного партнера, который будет получать удовольствие, когда я буду с ним заниматься любовью. Ты понял мою мысль? – Полностью, – Криденс поднялся и, прихватив с собой свою книжку, побрел к двери. +++ Несколько ночей Персиваль провел в одиночестве и уже начал скучать по визитам Криденса в свою кровать. Сон без него не шел, и Персиваль допоздна читал, будто ожидая, что сейчас откроется дверь, и зайдет Криденс. И, на пятую или шестую ночь, хотя чего Персиваль себя обманывал, он прекрасно знал, на какую, ведь он их считал, итак, на пятую ночь дверь тихо отворилась и под одеяло скользнул Криденс. – Я подумал, что мне нравилось то, что вы меня обнимаете, и, наверно, остальное не должно быть таким ужасным. Это же только прикосновения, они же не могут быть страшными? Персиваль подавил в себе разочарованный стон: он вовсе не хотел мученика в кровати, но, видимо, Криденс так отчаянно в этом нуждался, что готов был даже отдаваться за объятья. Что ж, Персиваль подождет, а пока поищет кого-то, с кем можно утолить жажду секса. – Мы поговорим с тобой об этом тогда, когда эта мысль перестанет тебя страшить, – сказал Персиваль вслух. – То есть, мне уйти? – в голосе Криденса звучало нежелание делать то, что он предлагал. – Спи, – разрешил Персиваль, отворачиваясь от него на другой бок. Сзади приник Криденс, обнимая его со спины, так они и уснули. А утром Персиваль понял, что минимум с физическим здоровьем у Криденса все было хорошо, судя по тому, как отчетливо его эрекция чувствовалась задней поверхностью бедер. Но это было не главное: Криденс ему отдрачивал, немного резко, но, в целом, очень здорово. Настолько здорово, что Персиваль не нашел в себе сил его остановить, и кончил ему в руку. – Что это было, – спросил он, не оборачиваясь назад. – Хм, мне казалось, что в этом проблема, – проговорил Криденс за его спиной. – Если это помогает, то мне не сложно. – Проблема в том, – Персиваль сделал паузу, чтобы очистить заклинанием пальцы Криденса от своей спермы. – В том, что трахаться я хочу с человеком, которому это нравится, а не которому «несложно». – Ну так давай, – непонимающе предложил Криденс. – Мы же выяснили, что я не пробовал всего этого, а вдруг мне понравится? – Ты лежишь, вжавшись своим стояком мне в задницу, мне кажется, это само по себе разрешение, не находишь? – прошипел Персиваль. Он начинал себя ощущать истеричкой, но ничего не мог с этим поделать. – Знаешь что, давай так, мы можем попробовать, а можем продолжить на прежних условиях: ты приходишь ко мне спать, а я сам решаю проблему моего возбуждения. Выбор за тобой. Какое-то время за спиной было тихо, потом Криденс попытался пару раз потереться о него, издал полузадушенный всхлип и отодвинулся. Заскрипели почти неслышно половицы – он шел к двери. Персиваль перевернулся на другой бок и улыбнулся стоящему в дверях Криденсу: – Спасибо за определенность. +++ Стоило признать, что в тот момент единственным человеком, с которым хотелось секса, был Криденс, которого, с другой стороны, совершенно не хотелось заставлять, будто-то бы замарывая своими плотскими нечистыми помыслами и желаниями, тем более, что после их разговора и последующих событий, как оказалось, Криденсу это было неинтересно, хоть и «несложно». К сожалению, для сбрасывания напряжения совершенно не подходила очаровательная Оливия, работающая в отряде обливиаторов, которая до этого с удовольствием составляла ему компанию в особенно одинокие вечера, когда хотелось женской ласки. Но у Персиваля был запасной вариант – Гай, один из молодых целителей, с которым они познакомились на благотворительном мероприятии, где как раз собирали деньги на нужды госпиталя. Гай, так отчаянно отдающийся и расцарапавший Персивалю всю спину в прошлый раз, хоть тоже казался не тем человеком, с кем Персивалю стало бы легче, но был все же кандидатурой получше Оливии. Поэтому именно его, договорившись с Тиной и Ньютом, что они заберут Криденса на вечер, Персиваль и пригласил к себе. Целоваться они начали, как только вышли из камина, и там же недалеко расположились на ковре: дойти до дивана или кровати показалось просто кощунством. Видимо, Гай тоже очень соскучился, потому что кончили они буквально спустя пару минут, даже не начав раздеваться. – Какой ты нетерпеливый сегодня, – шепнул Персивалю Гай, стаскивая с него галстук. – Видно, что скучал, – продолжил он, расстегивая рубашку и оставляя немного выше соска смачный засос. – Мне тоже не терпится, да, – он стал расстегивать уже брюки, где, несмотря на недавний оргазм, член Персиваля снова проявлял интерес к происходящему. И тут случилось то, что Персиваль совершенно не мог предугадать: Гая от Персиваля отнесло сгустком силы. Черный туман прошел сквозь него, не оставив следов, а вот Гаю не повезло, хотя следов, которые оставляют обскуры на убитых людях, не было заметно. Минутой спустя посредине комнаты стоял испуганный Криденс и с страхом смотрел на свалившегося у стены незадачливого любовника Персиваля. Тот тихо стонал и пытался стать на ноги. – Великий Мерлин, что это? – в ужасе прошептал он, попытавшись отодвинуться от Криденса. – Я не хотел, это обскур сам, – попытался оправдаться Криденс. Персиваль шагнул к нему и, притянув за галстук, поцеловал, жадно вжимаясь всем телом, забираясь своим языком в его рот, целуя, будто от этого зависела их жизнь. – Просто прикосновение губ? – насмешливо протянул Персиваль. – Тебе нужно уже что-то решить: или ты трахаешься со мной, или даешь мне это сделать с кем-то другим. Понятно? Криденс, все еще ошарашенный, коснулся губ кончиками пальцев и ответил: – Я. То есть не нужно других. – У тебя еще есть время подумать, пока я приведу в порядок моего… гостя, - Персиваль подошел к Гаю и поставил его на ноги, одновременно доставая палочку для Обливиэйта. – Не бойся, с ним все будет нормально. Ты в порядке? Только дождавшись кивка Криденса, Персиваль шагнул в камин, придерживая Гая за талию. *** Когда Персиваль вернулся домой после заклинания забвения, визита к знакомым колдомедикам и двойной аппарации с Гаем к нему домой, его просто смелО прижавшим его к стенке Криденсом. Тот прижимался к нему, целуя и задирая на нем одежду. Персиваль передвинулся так, чтобы его колено было между бедер Криденса и притянул его к себе за задницу еще теснее, забираясь ладонями за пояс брюк и отвечая на поцелуй. Буквально парой мгновений спустя Криденс кончил в штаны, не отрываясь от поцелуя. Персиваль, в силу возраста и оргазма немного раньше, не нуждался в такой быстрой разрядке и застыл, понимая, что тереться сейчас о Криденса будет для того неприятным. Но тот быстро все понял и, расстегнув пуговицы на его ширинке, сунул ладонь в его трусы и завершил начатое парой движений сомкнутой в кулак ладони на его члене. – Горячо, – сказал Криденс, немного отстраняясь. – Ты о чем? – не в состоянии о чем-то думать, поинтересовался Персиваль. – Ты сказал, что если делаешь что-то правильно, то это «горячо», – прошептал Криденс. – Надо было сразу начинать с поцелуев, – продолжил он, – потому что это не так, как у меня было в первый раз. Персиваль с трудом отлепился от него и опустился на пол. – У меня есть парочка идей, что мы еще с тобой сможем попробовать, – усмехнулся Персиваль. Кажется, его фантазии начинали осуществляться. И это было «горячо». fin
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.