Больше чем любовь

      Разум тонул в тумане пока в душе разверзалась глубокая пропасть. Казалось, весь мир обрушивается внутри, отдаваясь разломами, ожогами, ледяными накатами в каждой клеточке тела. Каждую секунду, не переставая, друг за другом мелькал их поцелуй, кокетство Маришки в клубе, его прикосновения ко мне, взгляды, слова. Я терзала себя сомнениями, неверием и вновь вспоминала увиденное, заставляя поверить.       Ключ в пальцах упорно сопротивлялся. Я вновь и вновь пробовала попасть в замочную скважину, прокрутить замок, но неловко мазала мимо. Сдалась, попросту выпустив ключи из непослушных пальцев. Прижалась лбом к двери, сосредотачивая внимание на прохладе, шероховатой поверхности.       Мне хотелось кричать, биться в истерике, чтобы выпустить накопившуюся за последние часы боль. Я не могла себе этого позволить на улице и в метро, не смогла бы и дома. Хотелось забыться, во сне или в чужих объятиях… Нет, не чужих, а самых родных… еще несколько часов назад.       Переведя дыхание, я опять взялась за ключи. Сосредоточилась на замке и на этот раз открыла квартиру. Внутри было так тихо, спокойно, уютно. Совсем не так, как у меня на душе. Прислонившись теперь к стене, кое-как сбросила вещи и обувь. Тепло дома снова напомнило о его руках, бережно обнимавших меня. Мне не хватало их, не хватало чуть прохладного дыхания на коже, успокаивающего аромата лесной зелени и ландышей, теплых прикосновений губ, тихого успокаивающего шепота.       Несколько секунд, словно провалившись в забытье, все затихло, успокоилось. И вновь завертелось перед глазами ворохом воспоминаний. Боль разъедала прежнюю ласку и тепло, ядом отравляла все самое светлое, оставляя после себя лишь выжженные следы. Мне по-прежнему не верилось, ослабший от страданий разум сопротивлялся принимать факт.       Передвижения по дому снова замылило туманом. Я вынырнула в реальность лишь со стуком двери и голосами в коридоре. Шутливые переговоры младших братьев отдались в голове неприятным колокольным звоном. Я невольно прикрыла уши руками, не замечая пены на ладонях. Вдруг обратила внимание на приостывшую воду и прохладу. Влажные волосы тянули голову вниз, неприятно холодили кожу. Поддавшись наваждению, я опустилась, легла на дно ванны, уходя под воду.       Прохлада схлопнулась под легким давлением воды. Легкие напряглись, удерживая остатки воздуха в груди. Уши неприятно заложило водой и напряжением. Кровь в висках отчаянно запульсировала. Я крепче сжала пальцами борта ванны, удерживая себя под водой. Через несколько секунд резко вынырнула, жмурясь и кашляя, жадно вдыхая воздух. Медленно убрала с лица прилипшие пряди, сжала волосы на макушке, вдавливая ногти в кожу.       Физический дискомфорт и боль отвлекали от внутренних терзаний, ослабляли накал. Я медленно приходила в себя после первых часов шока и боли.       Квартира привычно заполнялась шумом родственников, суетой, обыденными делами. Я отгородилась от этого, с головой укутавшись в одеяло и провалившись в сон. Проснулась уже в сумерках, когда Дейла усиленно пыталась меня разбудить.       — К тебе Фэш ломится как на пожар, вставай давай, — зашептала она быстро, вновь подтолкнув меня в плечо. — Чего вообще уснула? Заболела что ли? Вы же вообще гулять собирались…       — Выпроводи его пожалуйста, — перебивая ее, слабым голосом просипела я.       Сглотнула, ощущая все ту же неприятную резь в горле. Напряга память, вспоминая, кричала ли все-таки. Кажется, да. Иначе горло не болело бы.       — Это еще…       Осторожный стук в дверь перебил ее. Настолько знакомый и невыносимый. Я болезненно застонала, скрылась с головой под одеялом.       — Я не войду, если ты не хочешь. Но пожалуйста, ради нас двоих, выслушай меня.       Его взволнованный и искренний голос приглушенно пробился через нехитрый заслон. Он давал мне надежду, такое необходимое спасение от мук. Отчаянно хотелось откликнуться, броситься ему навстречу и поверить каждому слову. Но разъедающая душу боль заставила еще сильнее сжаться в комочек, закрыться от его голоса подушкой.       Из укрытия голос Дейлы слышался невнятно. Я не прислушивалась, только крепче прижимала к голове подушку, ногтями вцепившись в ткань наволочки. Дышать было тяжело, жарко, но я упорно пряталась. А жар вновь напоминал о нем, о наших самых страстных поцелуях и прикосновениях. Меня коробило от отвращения и ненависти из-за этих образов в памяти.       Подушки с головы стащили одним резким движением, одеяло тоже. Тонкие руки Дейлы неожиданно ловко подловили мои предплечья, дергая тело в сидячее положение. Едва видя ее за растрепанными волосами, я нахохлилась, дернулась из ее рук.       — Боже, что с тобой? — озабоченно пробормотала между тем сестра и осторожным движением убрала с лица недосохшие спутанные пряди. — Ты с мокрой головой легла что ли?.. А с руками и шей что?.. Василиса!..       — Отстань, — вяло отмахнулась я и отшатнулась от ее рук, неловко отвернулась к стене всем телом. — Он ушел?       — Да… С трудом, но ушел. Попросил присмотреть за тобой сегодня, — отозвалась Дейла напряженным голосом, снова коснулась меня, усаживаясь за моей спиной. — Фэш мне рассказал, что у вас случилось. Ты из-за этого так себя…       Она смолкла, показательно проведя ладонью по моей руке. Кожу засаднило от потревоженных ее рукой царапин. Я дернулась с болезненным шипением, в который раз зажала ладонями уши. Мне не хотелось ничего слышать о нем. И думать не хотелось, хоть этого я уже не могла.       — Можешь пожалуйста не говорить о нем, вообще ничего, — попросила я едва слышно, морщась от нового приступа рези в горле.       — Ладно, — со вздохом согласилась сестра, но помедлила рядом со мной. — Тебя оставить одну или лучше побыть рядом, молча?       Я сама помедлила, натужно соображая. К горлу подкатил знакомый ком рыданий. Я молчаливо ухватилась за тонкие холодные пальцы, слегка повернулась к ней. Дейла осторожно обняла меня, медленно опустилась на постель, увлекая меня за собой. Я отчаянно прижалась к ней, выпуская наружу свою слабость. Сознание вновь привычно схватилось за приросший ко мне образ. От боли и бессилия перед ним я еще сильнее вжалась в сестру, желая в ее тонкой фигурке забыться от любых мыслей.       Ночь выдалась беспокойной. Я раз за разом воскрешала в памяти травмирующий момент, вновь вспоминала все то, что накрепко нас связало. Засыпала некрепким сном и снова крутилась в постели, отыскивая в памяти малейшие намёки на лицемерие и ложь. Мне было настолько сложно поверить в его двуличие, что боль, казалось, увеличивалась от этого в сто крат. К утру сильно разболелась голова.       Я лежала в постели, спрятавшись ото всех. Сестры, помучавшись с уговорами, оставили меня в покое. Пару раз заглядывал Норт, даже папа зашёл. Но из кокона одеяла меня вытянули приглушённые крики в коридоре. Узнав голос Маришки, я выбралась из своего укрытия.       Подруга сестры застыла на пороге. Она с перекошенным лицом выслушивала гневные шипения Дейлы, удерживаемой за локти Нортом. Несмотря на раздражение, Маришка выглядела свежо и несколько нарядно. Её безупречный внешний вид вызвал во мне такую ярость, что я, позабыв о головной боли и рези в желудке, кинулась к гостье.       — О, а вот и маленькая виновница ссоры, — заметив меня, с лёгкой насмешкой пропела Маришка и окинула меня оценивающим взглядом. — Ужасно выглядишь.       Дейла сердито вскрикнула вперёд меня, резко дернулась. Норт едва удержал её. Я же застыла вплотную к ней, с яростью разглядывая самодовольное лицо. За секунды в мыслях пронеслись болезненные фантазии, как Фэш мог её целовать, как прикасался к ней… Смотрел на неё так же, как на меня.       — Ты едва ли будешь лучше, если Норт вдруг не удержит Дейлу. Двое на одно — не честно, но весьма справедливо, — просипела я в гневе, но сдержала потребность ударить ее.       Маришка фыркнула. В голубых глазах явственно отразилось пренебрежение.       — Дикая какая, кошмар-р! И чем ты могла зацепить Фэша? — проговорила она высокомерно и чуть отступила, чтобы иметь возможность мерить снисходительным взглядом всю меня. — Такая серая тихая мышь, ничего из себя не представляешь… С такой только из жалости… или забавы. Все-таки я не подарок… наверное, ему захотелось побаловаться наивной послушной дурочкой.       Её слава звучали натянуто, хоть и сочились ядом. Мне было неприятно их слышать, я была готова им поверить. Но внутри крепла уверенность, что она лжет. Брат и сестра за спиной раздражённо дышали, оба были готовы наброситься на неё. Я же преисполнялась небывалого покоя, твёрдости.       — Шлюха разрисованная! Давно под него лечь хотела?! — не сдержавшись, прохрипел в ярости Норт и поравнялся со мной.       Маришка захихикала, вся вспыхнула от довольства.       — Норт, ты всегда такой зайчик, кошмар-р! С Драгоцием это естественно… хотеть. Спроси у сестрёнки, — прощебетала она с насмешкой, направляя свое внимание на брата. — Только я ни под кого не ложусь, запомни. Я беру то, что хочу. Как и он. Мы похожи, вот и все. А ты можешь и дальше скулить на несправедливость и жестокость этого мира вместе со своими сестричками.       — Иди. Вон. Сука! — из-за спины Норта прошипела Дейла.       Девушка вновь фыркнула с насмешкой, смерила нас троих высокомерным взглядом. Неспеша отступила в приоткрытую дверь. Её глаза задержались на мне, показывая все самодовольство и победную радость. Я лишь крепче сжала зубы и вскинула подбородок, сдерживая желание расцарапать ей лицо и поправить аккуратные локоны. Видя мою ярость, Маришка заулыбалась ещё больше. Спиной вышагивая в подъезд, он лично мне адресовала воздушный поцелуй.       — Чао, неудачница!       Дейла со злобным криком бросилась вслед за подругой, но на этот раз я встала у неё на пути. Устало прикрыв дверь, взглянула на гневно сжимающую кулаки сестру, потом на брата. Лицо Норта застыло в гримасе отвращения. Заметив мой взгляд, он моментально весь сдулся, нахмурился.       — Извини за неё, — негромко выговорил Норт.       — Ты не должен извиняться за неё, — качнув головой, прошептала я и слабо, ободряюще улыбнулась ему. — Не ты виновник произошедшего.       — Ага. Я ведь её в нашу семью ввела. Она моя подруга… была, — глухо отозвалась Дейла и виновато взглянула на меня.       — Дураки вы!.. Но все равно спасибо за поддержку.       Несмотря на боль, ломящую все тело, я улыбнулась совершенно искренне. Потянула обоих к себе за руки, обнимая. Брат и сестра вдвоём были мрачны. Она разочаровалась и потеряла подругу, он расстался с надеждой быть рядом с возлюбленной. А я запуталась, разрываясь между фактом и чувством.       — Хочешь я тебе ванну подготовлю, чтобы расслабиться, и какао заделаю? — предложила Дейла.       — Угу, ванны и какао… Аспирин и плотный завтрак, сестрёнка, — шикнул на неё Норт и крепче прижал нас обеих к себе.       Понимая необходимость реабилитации, я приняла заботу брата и сестры. Что-то хорошее, уютное, казалось мне чуждым боли внутри, и все небезразличие близких смягчало боль. Вместе с их вниманием я заставила себя взять и телефон. Пропущенных звонков было много, как и сообщений. Вчера до меня пытались достучаться не только Фэш и Диана с Захаррой, но и Лешка, Ник и Маар. Даже Гроза отправила смс с шутливыми требованиями включиться в жизнь.       К обеду мне стало немногим легче. После еды и таблетки я могла спокойно дышать. Любые мысли от себя отгоняла, внимательно слушая разговоры Николь о школе и рисовании. Сестра бережно распутывала мои волосы, собирая пряди в аккуратную косу. Её осторожные движения успокаивали и отвлекали.       Женскому уединению на кухне помешал папа. Он прошёл в комнату слишком решительно для человека, желающего смочить горло или перекусить. Взгляд сразу замер на мне. Папа внимательно оглядел меня, слабо улыбнулся в удовлетворении. Но его лицо быстро приняло прежнее строгое выражении.       — Девочки, идите пока к себе, — негромко, но настойчиво произнёс он и подвинул для себя стул, садясь напротив меня.       Сестры переглянулись, Дейла даже нахмурилась в недовольстве. И все же обе послушно вышли. Я села ровнее, повернулась к отцу. Его решительный и хмурый вид настораживал.       — Твой Фэш вчера мне все объяснил. Уж не знаю, чтобы на тебя повлиять или оправдаться, но объяснил. Теперь и ты меня послушай, Василиса.

Конец POV Василиса POV Фэш

      С получас бестолку прозвонив Василисе, я решил закончить на голосовом сообщении. Особой надежды на ответ не было, но я принялся нетерпеливо ждать. Меня все больше сжирали тревога и бессилие. Я не знал где она, насколько в безопасности. Понимал лишь, что наверняка ей плохо и больно после дурацкой сцены.       Я на мгновение прекратил метания по комнате, вспомнив все в мельчайших деталях. Окрик Резниковой и её внезапный налёт, ненужный поцелуй… потерянный взгляд Василисы. Огорчение за неё пустило меня в новые хождения по комнате. С кровати отчаянно взвыл Маар.       — Давай я позвоню ей, — предложил он, накрыв лицо книгой. — А ты сядь, успокойся маленько.       — Я не могу сидеть в таком состоянии, — раздражённо отозвался я. — Откуда она вообще взялась?! Застала меня врасплох…       — Эта Маришка ещё на практике к тебе пристраивалась, сам же говорил. А в клубе тогда?.. Даже Захарра и Ник в недоумении были.       — Какой толк!.. Черт!       В комнате было слишком тесно. Если бы не Маар, я бы позволил себе разгромить здесь все к чертям собачьим. Вместо этого бросил телефон на постель и ногой выдвинул из-под кровати гантели. Сосед одобрительно кивнул, уже принявшись за звонки. Он сам был несколько встревожен, черт знает от чего.       Надолго меня не хватило. После нескольких звонков Маара, я снова взялся за телефон. В надежде на результат поднял на уши всех ребят, даже Данилу. Номер Николь был для меня последним спасением и надеждой. Девушка ответила не сразу.       — Слушаю, — неуверенно отозвалась она.       — Привет, ты дома сейчас, — в волнении забывая про все, сразу спросил я.       — Фэш? Я… Д-да, дома. Что-то случилось? Василиса…       — Она дома? Цела?       — Дома, только… Странная она. Из ванной вышла как привидение и сразу в постель…       — Присмотри за ней, ладно? Я подъеду в течение часа.       Мимолетное облегчение заслонил более острый приступ тревоги. В голову начали набиваться самые худшие предположения. Чтобы успокоиться, я просчитывал, как давно она могла быть дома и сколько проходила по городу.       — Я всех обзвоню, пока буду ехать. А ты побудь с Захаррой пожалуйста — мало ли, вдруг тоже тревожится… Только без рук, — у самой двери предупредил я Маара.       Друг невнятно фыркнул. Сама же сестра встретилась сразу за дверью. Коротко объяснившись, я поспешил дальше. Тревоги о близком общении Захарры и Маара уступали всепоглощающему страху за Василису. Я стремился увидеть её как можно скорее, убедиться, что больше никто не причинил ей вреда, успокоить и утешить её.       Чем ближе я был к её дому, тем меньше меня одолевала паника. Понимание, что я смогу все уладить, помочь ей, придавала спокойствия и уверенности. И все же терпения во мне было мало.       — Позови пожалуйста Василису, — как только открылась дверь, без предисловий выпалил я.       Дейла, ошарашенно моргнув, отступила, пропуская меня. Хмуро оглядела, явно занятая раздумьями.       — Она сейчас отдыхает. Николь говорила, ты звонил, спрашивал… — медля, произнесла она.       — Я пойду к ней… или пусть она выйдет. Это срочно… жизненно необходимо, — перебивая её неуверенную речь, поспешно проговорил я и уже сам двинулся в сторону комнаты.       Дейла неожиданно резво преградила мне путь. На её лице читалось явное недоверие.       — Что ты ей сделал? Это из-за тебя все? — прошипела девушка, сужая глаза.       — Что — все? — холодея, переспросил я и рванул было к двери, только меня удержали. — Что с ней?! Её тронул кто-то?!       — Ты, может, и тронул… Я не знаю. Но она странно себя вела, как говорит Николь.       — Пропусти меня, ладно? Сейчас во всем разберёмся.       — Не уж, лучше я её позову. Жди здесь.       Я кивнул, с тревогой выдыхая. Наградив меня суровым взглядом, Дейла поспешно удалилась в спальню. Стараясь мыслить трезво, я прошёлся по коридору. Мне нужно было все знать и понимать самостоятельно. Не выдержав, я сам поплелся к комнате, обдумывая слова. Впрочем, все было давно на языке.       Мой голос звучал как в мольбе. И мне хотелось услышать в ответ её голос. Уже не важно было, будет ли она кричать или просто плакать. Мне было практически жизненно необходимо знать, что она в порядке, что она цела и никто не тронул её, не обидел, пока она была беззащитна. Меня разрывало в нерешительности: нарушить ли её нежелание видеть меня, или дать время. Дейла прервала мои терзания, появившись на пороге.       — Не хочет, — коротко сообщила она и шагнула на меня, вынудив отступить. — Что у вас произошло?       Выдохнув, я качнул головой. Хотел развернуться, но остановился. Мысль донести правду до Василисы через её сестру не дала мне уйти про то так.       — Честно? Ерунда какая-то. Твоя подружка налетела на меня, кинулась целовать. Василиса все видела. К себе не подпустила, сразу убежала. Я тогда решил её оставить в покое… Не знаю, как она добралась домой, когда…       — Прям-таки кинулась?       Дейла недоверчиво фыркнула, посмотрела на меня пристально. Презрение на её лице сменилось сомнением.       — Маришка и правда о тебе много болтала. Особенно, в последнее время… Неужели она…       — Мне все равно, что там у неё в голове, — отмахнулся я с лёгким раздражением. — Можешь мне чуть позже позвонить, сказать, все ли с Василисой нормально? И завтра… Я, может, зайду после полудня… или когда она будет готова поговорить. И не оставляйте её одну — мало ли, что придумает.       Дейла задумчиво закивала, явно рассуждая о чем-то своём. Я взглянул на дверь за её спиной, но все-таки решил оставить Василису наедине с собой и сёстрами. Дома она была в большей безопасности, чем тогда, когда я дал ей уйти в город. Это точило меня больше всего.       У подъезда мне повезло столкнуться с Огневым-старшим. Угрызения совести не дали мне отделаться простым приветствием. Убегать от её отца, тем более после произошедшего, было для меня настоящим свинством. Я остановился сам и придержал мужчину.       — Можно вас на несколько минут?       — Конечно. В чем дело?       Строгий и холодный взгляд несколько убавил во мне решительности. Я невольно поморщился, представив, как буду рассказывать ему о произошедшем. Впрочем, удар в челюсть был бы справедливым и мог хорошо взбодрить.       — Это насчёт Василисы… Я… немного наворотил дел…       Пока я говорил, досконально поясняя ситуацию, Нортон Огнев сохранял холодность. Он хмурился и изредка кривил губы. Пристальный взгляд был тяжёлым. Я терпел неловкость и ощутимое давление, надеясь хоть здесь не оплошать.       — Значит, это случайность, — выслушав все пояснения, заключил мужчина и крепче сжал зубы, глядя на меня в раздумье.       — Досадная неожиданность, — откликнулся я и сам поморщился, вспомнив неуместный поцелуй.       Нортон недоверчиво дёрнул губой. Продолжая сверлить меня взглядом, он шагнул ближе и вдруг ухватил меня за куртку, тряхнул.       — Смотри мне, мальчишка. Досадная неожиданность… Если с Василисой что-то случиться по твоей вине, если ты хоть как-то обидишь её, жить тебе станет тяжелее. Хоть смелости или наглости хватило, мне все все сказать.       Он отпустил меня и сразу зашагал в подъезд. Проводив его раздраженным взглядом, я поправил куртку. От размышлений меня оторвал звонок телефона. Настраиваясь на новую волну объяснений, я ответил Розневу.       Ночь и утро прошли в напряжении и тревоге. Кажется, я еще никогда так не переживал. Несколько раз я с уверенностью начинал собираться к Огневым, но все же останавливался. Сомневался, стоит ли давить на Василису своим присутствием. Одинаково не хотелось оставлять ее одну и тревожить. Меня тянуло позвонить ей, узнать, стоит ли приехать. Мог ли я помочь ей своим присутствием или сделал бы только хуже?       После полудня, нагнетая обстановку, пожаловала нежданная гостья. Маар пустил ее, не заметив реакции на стук с моей стороны.       — Вот так и будешь дрынчать, пока там, может, Василиса твоя стоит? — проворчал сосед, открывая дверь.       Но в проходе стояла Резникова, широко улыбаясь. Маар отступил в сторону лишь после ее гневного взгляда. Я равнодушно отвел взгляд, возвращая все свое внимание к гитаре.       — Какие-то вы совсем не гостеприимные, мальчики, — послышался капризный голос девушки, раздражающе цепляющийся за остатки моего спокойствия. — Ну, ты выйдешь погулять? Как там тебя…       — Маар, — подсказал ей друг. — Тебя никто не приглашал войти или остаться, так что я займусь своими делами.       — Топай отсюда, кудрявый, — рассерженно прошипела Резникова и прошла глубже в комнату.       — Лучше ты сама топай, — устало выдохнув, наконец вклинился я в разговор и отложил гитару, готовясь выпроводить девчонку. — Тебе здесь делать нечего.       Она демонстративно надула губы и сложила руки на груди, в упор посмотрела на меня, показывая обиду. Я с еще большим раздражением закатил глаза на ее спектакль. Поднявшись, решительно надвинулся на нее и подхватил за локоть. Девушка тихо вскрикнула, попыталась коснуться меня свободной ладонью, но я перехватил ее руку.       — Фэш…       Я легонько подтолкнул ее к двери, перебивая. Резникова послушно отступила, продолжая вглядываться в мое лицо. Ее внимание раздражало. Отпустив ее запястье, я за локоть вывел ее из комнаты. Хотел оставить в коридоре, даже к выходу подтолкнул, но девчонка упрямо ухватилась за футболку. Я и на этот раз схватился за ее запястье, отдирая от себя цепкие пальцы.       — Послушай пожалуйста!.. — взмолилась она и снова вцепилась в меня, уже другой рукой.       Я раздраженно тряхнул плечом, пытаясь избавиться от ее пальцев. Резникова, заметив свое маленькое преимущество, крепче вцепилась в меня.       — Я понимаю, ты злишься из-за всей этой ситуации, но подумай хорошенько. Разве тебе нужна эта рыжая глупышка? Она такая простушка, кошмар-р-р!..       — Мне с тобой советоваться, кто мне нужен, а кто — нет?       Откровенная насмешка в моем голосе быстро сбила с ее лица самодовольное выражение. Резникова нахмурилась, даже взгляд отвела. Я опять тряхнул плечом, на этот раз избавляясь от ее руки.       — Займи себя чем-то другим, не лезь ко мне. И к Василисе не приближайся, поняла? — жестко произнес я и отстранился.       Я вернулся в комнату поспешно, предотвращая новые попытки зацепиться за меня. Появление Резниковой заметно оживило меня, гнева было в переизбытке. Пока не появились опасения, что эта девица заявится к Огневым и наговорит Василисе всяких мерзостей. Такого терпеть я уже не мог.       В горячности собравшись, я еще несколько раз попытал удачу дозвониться до Василисы. Ее телефон по-прежнему молчал, но, как выяснилось, только в моем случае. Это обстоятельство нагнетало меня еще больше. Я всерьез стал жалеть, что не остался вчера рядом с ней, отпустил ее.       Самобичевания ослабли, как только я спустился к проходной. Василиса стояла у вахты, на первый взгляд невредимая.       — Пожалуйста, это очень важно!.. — умоляюще произнесла она, ближе придвинувшись к окошку вахты.       — Ой!.. Не засекала, говорю же! Ну, минут десять-пятнадцать от силы, — вымученно ответила вахтерша.       — А раньше? Она заходила сюда? Долго была? Может, оставалась… на ночь? — с прежним рвением продолжила пытать женщину Огнева.       — Не оставалась и вообще не бывала здесь, — решительно заметил я и подошел ближе, вплотную к девушке. — Может, стоило у меня поинтересоваться, а не шпионить?       Она вздрогнула, отпрянула от вахты. Синие глаза сразу взглянули на мое лицо. За несколько секунд молчания, игнорируя ее изумление, я критично оглядывал бледное личико. В глаза сразу бросились тени под глазами, искусанные губы. Мое раздражение понизилось, уступая место трезвому сочувствию.       — Я могу тебе доверять? — прошептала Василиса и с недоверием скривила губы, оценивая меня взглядом, как будто первый раз видела.       — А я давал поводы для сомнений? — веско спросил я.       Василиса нахмурилась и отступила к двери. В ее глазах читалось упорное сомнение. Ее недоверие начало медленно взламывать мое терпение, переворачивать все. Ко всем чувствам примешалось острое отвращение.       — Пойдем на улицу. Поговорим там, — удерживая гнев в себе, произнес я с нажимом и сам, не дожидаясь ее, направился к двери.       Остановился неподалеку от общежития, в более спокойном и уединенном месте. Огнева, хвостом увязавшись за мной, замерла рядом. Глядела на меня исподлобья, сложив руки на груди.       — Не нужно перевешивать на меня все свои грешки. Это я должна обвинять тебя, а тебе стоит извиняться, — сердито прошипела она.       — Так и есть, но это не значит, что ты имеешь право выспрашивать у всех, общался ли я с другими девушками. Серьезно думаешь, что я стал бы изменять тебе?       — Никогда бы не подумала, до того, как увидела вчера. Это ты целовался с Резниковой вчера и это рядом с тобой она сегодня крутилась! Сейчас она, а до этого? Может, ты так же развлекался за моей спиной?       — Ты себя слышишь, Огнева? Сама подумай, что вчера видела…       — Замолчи! Передо мной прикидывался, теперь еще сестре и отцу мозги вздумал промывать!..       — Потому что хотел объяснить все. Надеялся, что остынешь и задумаешься над этой идиотской ситуацией. Вместо этого ты теперь вынюхиваешь, что у меня могло быть и с кем. Давай, по друзьям еще походи и поспрашивай. В вещах начни копаться, в телефоне. Детектива, черт возьми, найми, чтобы уж точно знать! Прям отвращение берет от этого шпионажа.       Бросив на нее последний раздраженный взгляд, я обошел ее и направился обратно в общежитие. Огнева, даже с места не сдвинулась, остолбенев от моих слов. Ее взгляд я ощущал спиной, но упрямо не оборачивался, зная, что после этого остановлюсь.       Гнев покрывал обиду. Мне проще было злится на нее, обвинять в недоверии, чем принять сам факт ее сомнений во мне. В чем тогда вообще был толк наших отношений, если она так легко усомнилась во мне? Чего все стоило? Гребанного случайного поцелуя?