Небо над мертвым городом.

О, небо, что так сурово смотрит на город с пустыми улочками, так красиво обрамлено ты чёрным кружевом облаков… Что видел лик твой, небо? Слышал ли ты, как печально и грозно ревел горн, как звонили колокола на главной площади? Видел ли, как толпились у ратуши горожане, охваченные страхом? Как в панике бежали из города ещё не зараженные люди в закрытых каретах? Как плакала мать над бьющимся в агонии сыном? Как забившись в угол, дрожа, молилась тебе юная девушка-знахарка? Это была я… Так наивно ждала твоей помощи, веря, что ты спасешь меня… Что тебе нужно, Небо? Зачем ты испытываешь меня? Что ещё уготовано мне испытать под твоим жестоким взором? Видел ли, ты человека в маске с огромным птичьим клювом? Чумной доктор, он шёл по пустым проулкам, а за спиной развивался чёрный плащ, а за ним шли крысы, как длинная живая мантия, они струились за ним, сверкая своими маленькими красными глазками, такими жестокими и беспощадными… Знал ли ты, Небо, что в причудливой маске доктора были вовсе не травы, а смертоносные споры страшной болезни? Что этот самый доктор и есть Чума? Что ко всему на что он не посмотрит, до чего не дотронется, все поразят страшные нарывы? Ты знал… Ты знал это, Небо, ведь это ты, и никто другой послал его сюда. Сколько их умерло… Обезображенные тела гнили посреди улиц, источая зловоние и смрад, и никто не смог бы их убрать, в городе, где единственными чистильщиками были крысы, с большим аппетитом они поедали трупы, обгладывая кости и радуясь своей кровавой трапезе… Те, кто был ещё жив… Знаешь ли ты, в каком ужасе они жили, боясь выходить из своих выстуженных и грязных домишек в зачумленный город, где в воздухе витала смерть? Знаешь ли, как боялись проснуться, и найти на своих бледных изможденных телах гноящиеся нарывы… Мне тоже страшно. Я боюсь чумы, Небо. Ты бессмертен. Необъятный и всемогущий, сможешь ли ты понять чувства простых смертных? Поймешь ли ты мой страх…?