помни меня, и я вернусь

      Я знаю, что он вернется ко мне. Побоится и вернется, соскучившись. Он же никогда теперь не сможет оставаться один, без меня. Без прикосновений моих холодных костей по его, не менее холодной коже. Он будет скучать по мурашкам от этих прикосновений. Я же знаю его и то, что он так любит. Виктор соскучится по запаху леденцов, которые я приношу ему на Хэллоуин; по моему вниманию и нежности, уделяемой лишь ему; по терпкому запаху свежей и засохшей крови здесь. Я знаю, что он никогда не привыкнет до конца ко всему этому. Хотя будет очень стараться, ради меня. Впустую. Но ему хорошо здесь; хорошо со мной. Он будет скрывать от родителей и знакомых то, куда он ходит ночами, где пропадает и почему от него так странно пахнет: сырой землей, тыквенным соком и леденцами. А иногда еще и кровью, которая часто остается на манжетах его белоснежной рубашки.       Виктор будет спешить ко мне, будет улыбаться только для меня. Нет, он больше не будет бояться того, как я выгляжу. Он будет любить меня. Таким, какой я есть. Я ведь тоже люблю его. Больше всего на свете. Дорожу им и хочу, чтобы он был счастлив. Не в загробном мире, а там, в мире живых. Там, где его истинное место. С ними, а не со мной. Но каждый раз, когда он уходит - он плачет. Плачет, улыбаясь сквозь слезы. А я говорю ему: «Милый, не плачь. Время - это не палач. Снова будет ночь, готовая помочь...»       И он улыбается, слыша эти простенькие рифмы из моих уст.       – Ты только помни меня, – говорю ему я.       – И я вернусь, – кивает он и уходит, с замиранием сердца дожидаясь ночи, чтобы снова увидеть меня.       С наступлением ночи он придет ко мне, смотря на меня светящимися радостью глазами и скажет мне: «Джек, я скучал. Джек, я люблю тебя».       Виктор никогда не останется со мной навсегда. Он будет уходить снова и снова. Но он вернется. Он всегда будет возвращаться ко мне.