*** *** ***
— Привет, —запыхавшийся Лиам вваливается в мой дом, мигом меня обнимая. — Привет, — я тепло обнимаю его в ответ. — Ты что, бежал, дурачок? — Ага, хотел скорее к тебе, — довольный собой Лиам подмигивает мне, и вдруг испуганно расширяет глаза. — Плохо? — Нет, нет, — спешу заверить я. — Хорошо. Всё хорошо. Лиам мгновенно начинает сиять, как начищенная монетка, и стягивает с себя кеды. — Вот, — он всовывает что-то в упаковке мне в руки и по-хозяйски несётся на кухню ставить чайник. — Что это? — с интересом спрашиваю я, распаковывая круглый предмет. — Малиновый пирог, — беспечно кричит Лиам с кухни, а в следующую секунду раздаётся смачный шлепок, с которым пирог падает из моих рук на пол. Я дёргаюсь, чтобы его поймать, но не успеваю, и вместо это вляпываюсь пятернёй в малиновую лужу на полу. Чёртов малиновый пирог. С него всё и началось. Я сжимаю волчьи клыки, в этот момент Лиам выходит из кухни и созерцает немую сцену. — Что такое? — наконец спрашивает мой Бета. — Ничего, — сипло отвечаю я. — Принеси тряпку, пожалуйста. Уронил. Следующие пятнадцать минут мы занимаемся тем, что убираемся. Мама выходит в прихожую, но ничего не говорит и тактично уходит назад. Лиам украдкой (как ему кажется) смотрит на меня, и пару раз я даже замечаю, что в его глазах начинает мелькать нечто вроде понимания, но оно быстро исчезает. Неловкость всегда легко исчезает между нами. Этот раз – не исключение. Мы и правда занимаемся математикой, потом валяемся на диване и смотрим «Дэнни-призрака» до умопомрачения, пока мой волчонок, зевая, не смотрит на часы. — Уже поздно, — заявляет он, и я киваю. — Сейчас отвезу тебя домой. — Не надо! — быстро говорит Лиам. — Можно у тебя посплю? Это не было необычным для нас. Лиам частенько засиживался допоздна и оставался ночевать у меня, так что я спокойно киваю. Но пока нам очень лень шевелиться, так что мы поворачиваемся оба на бок друг к другу лицом и лежим так. Мне невыносимо хочется протянуть руку и ласково провести ладонью по его лицу, но терплю, а Лиам неожиданно сообщает, как самое важное открытие на планете: — В пятницу бал в школе! — глаза его блестят, но это не блеск золота в глазах оборотня, а просто восторг и предвкушение. — Да, — просто улыбаюсь я. — Хочешь пойти? — Да. А ты пойдёшь? — Нет, наверное, — морщусь я и перекатываюсь на спину. — Там же вроде только парочкам можно. Мне не с кем. — Пригласи Малию? — Тео меня убьёт. — А Лидию? — Стайлз всё ещё дорог мне, как друг, — зеваю я и протираю глаза. — О, вспомнил! Позови ту девчонку, Стефани, кажется… — я непонимающе хмурю брови. — Ну, вы делали проект по химии, ты говорил. — А, — я облегчённо улыбаюсь. — Она же лесбиянка, ты чего? — Что это? — Лиам непонимающе хлопает своими длинными ресницами. — Ну… — я еле сдерживаю себя, чтобы не покраснеть. — Просто… Это когда девочка любит девочку. Лиам недолго молчит, переваривая эту информацию. — Девочка и девочка — это лесбиянка, — медленно произносит мой Бета, хмуря лоб. — А когда мальчик и мальчик — это что? Моё сердце, кажется, пропускает удар, и Лиам, скорее всего, это слышит. — Геи, — сглотнув, говорю я, ругая себя за нерешительность. — Мистер Хопкинс говорил на уроке о таком, — задумчиво произносит Лиам. — Он сказал… много чего, но в общем и целом, что геи – плохо. — Мистер Хопкинс – плохо, — раздражённо бурчу я. — А геи – это нормально. — Хорошо? — уточняет мой мальчик, а я теряюсь. — Ну… Да, хорошо. Можно и так сказать. — Скотт, а… — глаза Лиама бегают. Они всегда так бегают, когда он нашкодит где-нибудь, а потом бежит ко мне с повинной. Или… или когда он решает признаться мне в том, что ему нравятся парни. Один парень. Я. Я улыбаюсь и ласково провожу рукой по его жёстким волосам, отчего Лиам чего-то дёргается. — Что такое, малыш? — спрашиваю я с улыбкой, и тут он выпаливает мне прямо в лицо: — КакдумаешьХейдансогласитсяеслияеёприглашу? Меня будто назад отбрасывает. — Х… Хейдан? — Ромеро, — он с такой надеждой смотрит мне в лицо, что мне ничего больше не осатётся, как сглотнуть и покивать. — Конечно. Конечно, согласится, я уверен. Вот так. Я чувствую себя ужасно подавленно и одеревеневшими губами говорю: — Давай спать, —мёртвый голос пугает даже меня, но Лиам, окрылённый успехом, будто этого не замечает. Словно чертовка уже согласилась.*** *** ***
Я не могу уснуть. Отдалённо слышу сердцебиение Лиама в дальней комнате, как мама сопит за стеной… Они оба, кажется, уснули, и я утыкаюсь носом в подушку, глуша в ней свои рыдания. Как же так? Я ждал. Я терпел все лишения, даже пальцем его не тронул, всё ждал и верил, что вот-вот он вспомнит и снова будет моим! Но если ему был дан своеобразный второй шанс, и он не выбрал меня ещё раз, то, выходит… его чувства ко мне не были настоящими? А были ли они вообще? Понимая, что сейчас доведу себя, я решаю сходить выпить воды на кухню, но не успеваю я и шевельнуться, как волчий слух улавливает шаги в коридоре, и я быстро вытираю лицо. Через пять секунд ко мне в комнату входит Лиам и неловко жмётся у порога. — Что случилось? — не выдерживаю я. — Ты не спишь, — выдыхает мальчик, но я ничего не отвечаю. — Мне приснился страшный сон, — снова начинает он, и сердце у меня сжимается, так что я сажусь в кровати. — Иди сюда. Он бегом бежит к кровати и тычется носом мне в шею. — Ты злишься на меня, — говорит он, я только хочу сказать «нет», как он меня перебивает: — Нет, не ври! Что я сделал, скажи? Я всё исправлю, честно-пречестно… — Да нет, всё хорошо, — вздыхаю я и ложусь на спину, утягивая его на себя. Довольный волчонок мигом ныряет под одеяло и прячет голые пятки в тепле. Он укладывает мне голову на грудь и только потом (хитрюга) спрашивает: — Можно опять с тобой посплю? — Без проблем. Он молчит какое-то время, а потом вдруг спрашивает: — Как понять, что человек тебе нравится? Вопрос ставит меня в тупик на секунду, но потом ответ приходит будто сам собой. — Тебе… тебе с ним… или с ней будет тепло. Лиам открывает рот, будто хочет что-то сказать, но потом сдерживается, и я чувствую, как он расслабляется в моих руках.*** *** ***
Когда мама входит утром, она улыбается, но я спешу её разочаровать. — Ему просто приснился плохой сон, и он пришёл спать ко мне. Я осторожно выбираюсь из объятий Лиама, чтобы он не проснулся, и укутываю его, а потом иду готовить кофе. — Он обязательно вспомнит, — в тысячный раз говорит мама. Эта фраза преследует меня весь дальнейший день. Даже во время тренировки я задумчиво гляжу на Лиама, отрабатывающего удары в другом конце поля, пока Стайлз не огревает меня по голове мячом. — Я случайно, — его лживая задница опускается на траву рядом со мной. — Спишь? Он начинает беспокойно щипать пальцами траву, я молча слежу за его движениями. — Напомни ему. — Что напомнить? — Напомни, что он любит тебя. — Больше нет, — шепчу я, проверяя, не вслушивается ли Лиам в наш разговор, но нет, кажется, он слишком увлечён игрой и болтовнёй с Мейсоном. — Ты идиот, — констатирует мой лучший друг. — Я хотел, чтобы он сам вспомнил это, понимаешь? Но он… если он не влюбился в меня снова, значит на самом деле, ничего у него ко мне не было, Стайлз, — горько говорю я. Я знаю, что Стилински хочет мне ответить. Что я полный придурок. Что Лиаму нужно время. Что я сам себе всё выдумал. Что мне надо просто подойти к нему и поцеловать. Но вместо этого он просто хлопает меня по плечу. Поэтому он мой лучший друг.*** *** ***
Странно, но химия всегда успокаивает меня. Лакмус: в кислоте – красный, в щелочах – синий, в нейтральной среде – фиолетовый. Всё просто и понятно. Не то что в жизни. И всё равно глаза постоянно бросаются к часам. Бал начался уже около часа назад. Все мои друзья сейчас веселятся, и даже Лиам с этой Ромеро… Хруст. Я удивлённо глянул на ручку, переломанную пополам, и пасту, растекающуюся по моей ладони. Чертыхаясь, я вскакиваю и бегу в ванную, чтоб не заляпать всё вокруг. Но и тут мои неудачи не заканчиваются и слышу, как кто-то звонит в дверь, несмотря на то, что нахожусь на втором этаже за двумя дверями и шумом воды. — Мам, открой, — кричу я, а потом вспоминаю, что мама на ночном. — Твою мать, твою мать, — злюсь я, сбегая по лестнице вниз, на ходу вытирая руку полотенцем. Если там какой-нибудь продавец пылесосов, клянусь, я… — Лиам? — недоумённо спрашиваю я, глядя на своего мальчика. Его причёска смялась, как от быстрого бега, галстук обвис, а на лице просто неописуемое выражение. — Что стряслось? — Я… — он входит, не дожидаясь приглашения, и врезается мне в грудь. Моя рука на автомате приобнимает его, и мальчик закидывает голову, смотря на меня. — Я замёрз… С ней холодно, не тепло, — бормочет он, и я обеспокоенно кладу руку ему на лоб, но он раздражённо уходит от моей ладони. — Я не болен. Я… Я понял. Или вспомнил... Не знаю. Я запутался. — Тише, тише, малыш, успокойся, — хотя у самого у меня сердце заколотилось, как бешеное. Я заставляю себя подняться и сделать Лиаму успокаивающий чай с жасмином, дождаться, пока он его выпьет и расслабится немного, и только потом спрашиваю: — Ты что, сбежал с бала? — Да. Я… Я понял. Всё понял. Мне не тепло с ней. С Хейдан. Помнишь… ты говорил, что тебе тепло с тем, кого ты любишь. Я думал, мне с тобой тепло, только потому что ты оборотень, и температура тела повышается, но… — я улыбаюсь его словам и понимающе киваю. — Но на самом деле… — На самом деле, что? — сглотнув, спрашиваю, сам боясь ответа. — Это, — бормочет Лиам и тычется слепо носом мне в нос. Это всё вызывает улыбку у меня, но отнюдь не насмешливую. Он просто забавный. Так старается, кажется, сделать всё, как взрослый, но Лиам же ещё ни разу не целовался. Вернее, не помнит об этом. Поэтому я осторожно кладу руку на его затылок и успеваю шепнуть: «Расслабься, детка», прежде чем накрыть губами его тёплые губы, лаская их своими. Боже, как же давно я этого ждал! Его вкус совсем не изменился. Те же нотки хвои и молока. Я судорожно вздыхаю. Лиам зажмурился, весь напрягся и неловко сжался, замерев в одном положении. Я провожу рукой по его напряжённой спине, и он немного расслабляется. Мы целуемся ещё секунду, а потом Лиам медленно отодвигается, и я вижу, что он красный от стыда. — Тыковка, — вдруг произносит он. — Больше меня так не зови. Я вспомнил что-то… — я кусаю сильно нижнюю губу, чтобы не заорать. Я звал его тыковкой раньше. И он злился. Впервые я так назвал его после первого нашего поцелуя. Я снова впиваюсь губами в его рот и целую теперь яростно, страстно. Я сошёл с ума, точно сошёл. И Лиам, похоже, тоже, потому что он рычит, вгрызается зубами в мои губы. Волк внутри меня тоже рычит, подавляя разбушевавшегося бету. Он забирается ко мне на колени, и я поднимаю его на руки, чтобы отнести в комнату.*** *** ***
Мы отрывается друг от друга лишь через несколько часов, когда время далеко за полночь, а на улице сияют звёзды. Лиам, закрыв глаза, лежит на моём обнажённом плече, а я поглаживаю его голую грудь и иногда мягко целую в лоб. — Я тебя люблю, — шепчет Лиам, и я чувствую, что это он, он. — Это правильно? — Правильно, — со счастливой улыбкой отвечаю я. — Отвозить тебя в школу. Держать за руку. Встречать тебя у кабинета и покупать тебе обед. Целовать в лоб, пока никто не видит. Оберегать от всех. Сидеть рядом во время полнолуний. Объяснять уравнения по химии. Смотреть фильмы вместе. Не шевелиться, когда ты засыпаешь на мне. — Быть с тобой – правильно, — бормочет засыпающий Лиам, и я киваю. — Именно. Спи, тыковка.