***
Саша учился на «отлично», поэтому он был слишком погружен в уроки, чтобы знать о том, что большинство школьников говорят о загадочном новеньком из девятого класса. Сам же он учился в десятом. Рядом с ним стояли его одноклассницы. — Он такой красивый! — пищала Настя. — Самое красивое в нём — его розовый свитер, — отмахнулись Аня. — Думай, о чём говоришь! Он высокий, как Эйфелева башня, — восторженно закатила глазки Лаза. — Говорю вам, в этом пездюке нет ничего особенного, — возразила Аня. — Да ты слепая! — кудахтала Настя, всплеснув руками. — Макнуна, а ты как думаешь? Макнуна, скромная таджичка (это только на людях она тихоня, а когда никто не видит, она превращается в горячую восточную женщину), смущенно улыбнулась и пожала плечами. — Макнуна, ты вообще не разбираешься в парнях, что тебя спрашивать! — обиженно надула губки Настя. Макнуна издала неопределенный звук, напоминающий извиняющийся смешок. — Саш, а ты как думаешь? — спросила Настя, не успокаиваясь. — Что? — переспросил Саша, слушая болтовню девочек в пол-уха. — Новенький из девятого красивый? — Откуда мне знать, я его даже не видел, — раздражённо ответил Саша, продолжая бороться с задачей по геометрии. — Ты присмотрись, у него розовый свитер. Конечно, это ни о чем не говорит, но все может быть… — со смехом сказала Аня. Она знала, что её друг — гомосексуалист. — Не смей! — воскликнула Настя, грозно смотря на Сашу, но тот уже не слушал. Он выскочил в коридор, чтобы освежиться и начать работу с новыми силами.***
На большой перемене Саша пошёл в столовую. Он любил поесть, хоть и не был полным. — Булочки — это святое! — услышал он чей-то голос из очереди. Конечно, святое! Подгоревшие сверху, сырые внутри, мокрые снизу — эти булочки так и манили изголодавшихся школьников. Взяв себе еды, Саша повернулся, ища свободный столик. — Саша, иди сюда! — позвала толстая девушка, игриво помахав огромной ручкой. Нет, только не она! Саша сделал вид, будто не замечает ее и пошел к одному из свободных столиков. — Хей, Саш, ты чего? — воскликнула толстушка. Саша вздохнул и хотел уже повернуться к ней, но кто-то вдруг налетел на него, вышибая стакан с горячим чаем из рук. Виновник этого происшествия растянулся на полу. — Ох, прости меня, — парень в розовом, залитом чае свитере, с мольбой взглянул на Сашу. — В принципе, пострадал только ты, — усмехнулся тот. Парень поднялся, внимательно смотря на Сашу. — Где-то я тебя уже видел, — пробормотал парень, разглядывая собеседника. Саша был красив. У него было лицо правильной формы, высокий лоб, чувственный рисунок губ. Волосы он зачесывал вверх, создавая объём у корней. Но самое прекрасное в его лице — это глаза. Голубые, лучистые, добрые, в обрамлении пушистых ресниц, под двумя линиями бровей. Он носил очки в чёрной оправе, но это лишь подчёркивало его стиль. В общем, Саша выглядел как ангелочек. Но и другой парень был, как уже отметил Саша, очень даже симпатичным. У него были мягкие черты лица, яркие голубые глаза, тёмные волосы. Саше нравились темноволосые парни, к блондинам и рыжим он был равнодушен. — Ты позаботился о том, чтобы я не расплескал свои мозги, но вместо этого ты расплескал мой чай, — подсказал Саша, с улыбкой смотря на парня. — Ах, точно. Почему я сразу не узнал? — вознегодовал парень, протянув руку Саше. — Меня зовут Максим. — Александр, — их руки встретились. — Чёрт, извини еще раз, — смущённо рассмеялся Максим. Его ладонь была липкой из-за сладкого чая. — Ничего. Ты новенький из девятого, «ну просто душка» и «красавчик», верно? — Ничего себе рекомендации! — удивленно поднял брови Максим. — Я просто Макс, вот и все. — Саша! — требовательно позвала толстушка, делая злое лицо. — Еще встретимся, — улыбнулся Максим, кивая головой. Саша проводил его взглядом и подошёл к толстухе. — Сколько можно тебя звать такой прелестной девушке? — обиженно протянула она. Её двойной подбородок чуть ли не свисал на огромную грудь, шарами вываливающуюся из блузки. — Сорян, не слышал, — Саша присел на краешек стула. — О чем ты там болтал с этим педиком? — Да так. С чего ты взяла, что он педик? — Оно видно. Вот ты похож на натурала, а он нет. Саша хмыкнул и с недоверием посмотрел на нее. Хоть он и не любил макияж, но ей бы он не помешал. — Ты сама-то уверена в своих словах? — Конечно. Ты же сам говорил, что я нравлюсь тебе, — кокетливо поморгала редкими ресницами девушка. — Это ни о чем не говорит, Маша. — Как?! — в ужасе воскликнула девушка, наблюдая, как он встает. Он устало посмотрел на нее, махнул рукой и пошёл из столовой, успев услышать, как толстая и тупая Маша, перестав жевать жирную сосиску в тесте, пробормотала: — То есть, ему нравится этот педик?***
Саша выпутался из джинсов, оставшись в одних боксерах и носках. Он переодевался на тренировку по волейболу. Волейбол был в крови Саши. У него даже в СП стояло «влюблён в волейбольный мяч», но об этом все благополучно забыли. — Саша? — в раздевалку зашёл Макс. — Ты пришёл на тренировку? — обрадованно спросил Саша, пытаясь замаскировать восторг. Весь день он думал о новом знакомом. — Ну, я неплохо играю. Решил попробовать. Максим снял куртку и присел на скамью, переобуваясь. Он был в узких спортивных штанах и простой белой футболке. Саша достал свои шорты и тёмно-зелёную футболку. Максим следил за ним. У Саши была красивая линия плеч, плавно переходящая в сильные руки. Ключицы слегка проступали над крепкой грудью. Очерченный пресс был низко перерезан белой полоской боксеров. Его ноги были стройными, загорелыми, покрытыми легким золотистым пушком. Максим с восхищением посмотрел на Сашу, который уже был в шортах и собирался надеть футболку. — У тебя такой красивый пресс, — одобрительно пробормотал Максим, встав со скамьи и подходя к Саше. — Что говоришь? — переспросил Саша, поворачиваясь. — Красивый пресс, — повторил Максим, кладя ладонь на Сашин живот. Пресс мгновенно напрягся, а Саша ошарашенно поглядел на Максима. Их взгляды пересеклись, и Максим почувствовал тяжесть в ногах. Почему его так тянет к нему, ведь они знакомы только первый день! В раздевалку с хохотом ввалился Хлебников. Увидев этих двоих, его смех оборвался и он, с недоумением моргая глазами, остановился. — Парни, вы чего? — озадаченно спросил он, поглядев, где находится рука Макса. Саша мягко отстранил руку Максима и натянул футболку. Он еще ощущал тепло на коже от прикосновения Максима. На тренировке они перебрасывались словами, словно ничего не произошло. Саша играл как Бог, отмечал про себя Максим. Когда Саша стоял на подаче, его удары по мячу вызывали грохот во всём зале. Макс вздрагивал, море мурашек пробегало по его телу. — Ты играешь божественно, — сказал Макс, когда они переодевались. — Не то, что я. — Да брось! Тренировки для того и созданы, чтобы учиться. У тебя получится, — возразил польщенный Саша. Когда они вышли на улицу, то шёл снег. Саша снял очки, чтобы дать снежинкам свободно падать на его лицо. Снежинки таяли, едва коснувшись его разгорячённой кожи. — Почему без шапки? — заботливо спросил Макс, стоя рядом. — Ты же возбуждён после игры, того и гляди, простудишься. Саша, улыбаясь, поглядел на него. Макс тоже улыбался. На улице было темно, как ночью, но их глаза сияли так ярко, что обоим казалось, что на дворе стоит солнечный день. Максим приблизил своё лицо к Сашиному, накидывая ему капюшон. Саша затаил дыхание, но взял себя в руки. — Ну, пока. — Пока. Они обменялись рукопожатием и разошлись в разные стороны. У обоих замирали сердца, оба были рады, что познакомились. «Интересно, какое я произвёл на него впечатление?» — думал Макс, подходя к своему дому. «Интересно, понял ли он, что я…» — размышлял в это время Саша.***
Пролетали недели за неделями. Парни сближались. Они общались всего пару месяцев, но казалось, будто знают друг друга не первый год. Каким-то чудом у них оказалось много общих интересов. И хотя Макс был на класс младше, у них появились общие друзья. Они оба ходили на дополнительные занятия по физике, на тренировки, на каток. часами болтали в ВК, перебрасываясь любимыми аудиозаписями. В школе они постоянно были вместе, а на уроках считали минуты до звонка, чтобы снова увидеться. О том, что они оба геи, никто не догадывался. Были, конечно, люди, которые косо на них поглядывали, но вообще, всем было все равно. Всем, кроме Насти и Маши. Они всеми силами старались добиться внимания этих парней, одна — Макса, другая — Саши. И если Маша запрятала надежду поглубже в свои складки, то Настя не унималась. — Меня напрягает эта шатенка из твоего класса, — сказал Макс своему другу, когда они снова гуляли. — Настя? Думаю, она стремится произвести на тебя впечатление, — предположил Саша, вспоминая восторженное кудахтанье своей одноклассницы. — Как бы дать ей понять, что у неё нет шансов? — Почему нет? — Потому, что я не люблю девушек, — серьезно сказал Макс, останавливаясь. Саша с интересом посмотрел на него. — Это правда. Ну и что с того? Разве я перестаю быть из-за этого человеком? — с отчаянием спросил Максим, боясь вызвать у друга отвращение и непонимание. — Ты осуждаешь меня? — Ты же видел, как ко мне клеится Маша. И дело совсем не в её ужасной внешности или жирной заднице. Я просто тоже не люблю девушек, — с усилием произнёс Саша. Он ещё никому не говорил об этом. Макс облегчённо вздохнул и успокоился. — Хей, а если у Насти шансов нет, то каковы мои шансы? — игриво спросил Саша, подталкивая Макса. Тот весело рассмеялся, кокетливо постреливая голубыми глазами. — Твои шансы очень велики, дорогуша. Они посмотрели друг на друга, улыбаясь, а потом крепко обнялись.***
— Шаверма большой, шаверма маленький? — услужливо спросила азербайджанка. — Две большие, — ответил Макс. Саша зачарованно смотрел в рот продавщицы, наполненный гнилыми осколками зубов. — Шаверма курица, говядина, вегетарианская? — она с трудом выговорила последнее слово. — Курица. Азербайджанка шепнула что-то за занавеску, где кто-то быстро свернул им две шаурмы. — Приятного аппетита, — азербайджанка оскалила зубы в улыбке, от которой у Саши вообще пропал аппетит. Но шаурма была вкусной, поэтому Саша все же принялся за еду. Сегодня было ровно четыре месяца со дня их знакомства. Февраль только начинался, темнело не так рано, как в январе, поэтому сейчас, в семь часов вечера, было ещё светло. Они катались на заброшенном катке, наедине, никто не мешал им. Они беспрестанно смеялись, счастливо глядя друг на друга. Их руки часто встречались, коньки легко царапали лёд. Казалось, даже в воздухе витает любовь. После катка они зашли в супермаркет и купили пирожные со взбитыми сливками. — Пирожные после шавухи — оригинально, — пробормотал Макс с полным ртом, держа открытую упаковку в руках. Саша коснулся уголка губ Макса. — У тебя здесь крем, — он осторожно приблизил свое лицо к нему, нежно касаясь его губ своими. Максим замер от неожиданности. Он ответил на поцелуй, мельком заметив, что все мысли вылетели из головы. Саша расслабил губы и отстранился, не поднимая глаз. Максим мягким движением приподнял его лицо за подбородок и вновь соединил их губы. В этот момент они словно соединились в единое, растворяясь друг в друге. Клеточки их тел принадлежали друг другу. Их губы дарили друг другу незабываемые чувства. — Смотрите, мужики, пидарасы! — раздался резкий мужской голос. Саша обернулся и увидел пятерых здоровенных мужчин в спортивных и кожаных куртках. — Нагнём петухов, а, парни? — Бежим, — успел шепнуть Саша, и они бросились удирать со всех ног. — Лови педиков! — заорали верзилы, бросаясь вслед за ними. Саша бежал быстрее, чем Макс, но они оба имели преимущество: тёмные куртки сливались с наступившей темнотой. Они подбежали к гаражному сектору и втиснулись в промежуток между двумя гаражами. Их сердца бешено колотились. — Куда они подевались? — подбежавшие мужики, задыхаясь, стали оглядываться. — Эй, гомики, не бойтесь, выходите! — Мы просто порвём вам ваши нежные попки! — пошутил кто-то, улюлюкая. Они еще немного поорали, но потом смачно послали их и ушли. Макс, прижатый к холодной стене, зашевелился. Саша, переводя дух, вылез из дыры, помогая выбраться Максу. — Я провожу тебя до дома, — с воинственным видом сказал Макс и тут же рассмеялся. Дом Саши находился прямо перед ними. Они дошли до подъезда, озираясь по сторонам, но тех мужиков и след простыл. — Почему в России столько гомофобов? — Спроси что-нибудь полегче, дорогой, — ответил Саша, целуя Максима на прощание.***
— Как я выгляжу? — спросила Настя, крутясь у зеркала в школе. — Как богиня, — ответила Маша, которая крутилась рядом. Настя смотрела на свое отражение в зеркале. На ней было синее платье, которое она специально надела в этот день. Её волосы были завиты на концах в колечки. Немного туши и красной помады, вот она и готова. Готова покорять Макса. Маша, вздохнув, трезво осознавала превосходство Насти. Её толстые, как две бочки, ноги, были крепко обтянуты чёрными леггинсами. Волосы были намертво склеены лаком, ресницы стали деревянными из-за огромного слоя туши. Липкий тональник не лёг как надо, а растёкся по ее жирному, блестящему от пота лицу. — Ну, зато у меня есть грудь, — успокоила она себя, взглянув на свой четвёртый размер. Ее губы были покрыты красной помадой, взятой у Насти. Вот и она готова. Готова покорять Сашу. Прозвенел звонок, оповещающий о конце урока. Из кабинета вышли Макс и Саша, которые были на дополнительном занятии по физике. — Кажется, я ничего не понял в этой теме, — горестно признался Максим. — Я могу помочь. Приходи ко мне, я попробую натянуть тебя. — Может быть, подтянуть? — спросил Максим с улыбкой. — Может быть, — загадочно согласился Саша, коварно приподняв брови. — Максим, можно тебя на минутку? — раздался нежный голосок. Макс обернулся и увидел Настю. — Иди, я догоню, — сказал он Саше, подходя к ней. Саша спустился по запасному выходу на первый этаж, где столкнулся с Машей. — Привет, дорогой, — проворковала она, пытаясь сделать томное лицо. Он с удивлением посмотрел на её боевой макияж. — Привет, — без особой радости сказал Саша. — Как делишки? — Маша взмахнула слипшимися ресницами. — Тебе что-то от меня нужно? — прямо спросил он. — Нет... Ну, то есть да... Хотя... — затупила Маша, не находя нужных слов. Как объяснить ему, зачем она пришла? — Ну, ты сначала разберись, а потом обращайся, — с раздражением сказал Саша, поворачиваясь, чтобы уйти. Маша, не долго думая, схватила его за плечо и развернула лицом к себе. Обхватив Сашу своими огромными ручищами, она придавила его к стене своими телесами и смачно поцеловала. Саша, растерявшись, потерял время. Он задыхался, пытаясь высвободиться, чувствуя, как пухлый живот готов раздавить его. Вытащив руки, он попытался отпихнуть девушку за шею, но она прижала его локти, и руки безвольно упали на её плечи. — Саша? — воскликнул Максим, спускаясь по лестнице. Саша оторвал своё лицо от лица Маши. Весь в красной помаде, с взлохмаченными волосами, он с ужасом посмотрел на Максима Макс то бледнел, то краснел. Его глаза были прикованы к опухшим губам Саши. От гнева и возмущения он не мог говорить. Не владея собой, он развернулся и убежал. — Максим! — отчаянно закричал Саша, вырываясь из рук толстухи, но она безжалостно закрыла его рот своим. Чувствуя, что сейчас сойдёт с ума, Саша собрал все силы и отпихнул от себя девушку. Еле двигаясь, он побрёл по коридору, отплевываясь красной помадой. Его руки так и чесались придавить эту мерзкую, жирную, тупую бабу. Он чувствовал себя таким несчастным, что еле сдерживался от слез. Маша вытирала губы куском туалетной бумаги. — Ну, как? — спросила её подошедшая Настя. — Всё крутеечно! Мы поцеловались! — Везет... — грустно протянула Настя, с завистью смотря на светящееся лицо Маши. "Что он нашёл в ней, этой уродине? Впрочем, Саша всегда отличался странными вкусами". — Может, твой просто стесняшка? — предположила Маша, весьма довольная собой. — Возможно. Ну, ничего. Попробую в другой раз. И они пошли по коридору, одна — виляя острым задом, другая — шлёпая булками.***
— Ты не так все понял, слышишь! Максим! Это не то, о чём ты подумал! — прокричал Саша, стоя под окнами своего любимого. Он стоял здесь уже целый час, но в окнах Максима так и не загорался свет. — Максим, пойми меня! — Сашин голос взвился и оборвался. — Чёрт, моё горло... Сорвав голос, он уже ничего не мог сделать. Он еще немного постоял, потом повернулся и ушел. Ничего, должен же он прийти в школу! В школе он ему всё и объяснит. Но Максим не пришёл в школу. Саша постоял под его окнами еще один вечер, а потом развернулся и ушёл. "Что это я в самом деле? Почему я должен унижаться, хотя даже не виноват? Если бы я был ему дорог, он бы выслушал меня и понял. Больно конечно, но раз он не хочет — не надо", — думал Саша, стоя под горячими струями душа. Замёрзшее тело сладко ныло и словно перерождалось. В школе он избегал встреч с Машей, которая словно бы тоже держалась на расстоянии. Он думал, что девушка всё поняла и взялась за ум. На самом деле она просто прочитала в каком-то журнале, что если навязываться парню, то можно быстро надоесть. Поэтому она и не навязывалась. Через два дня, в субботу, Саша пошёл на тот заброшенный каток, где они так часто катались с Максом. Странно было находиться здесь одному. Но ему просто необходимо было побыть наедине со своими мыслями, чтобы во всём разобраться Как это сложно — любить кого-то! Как бы хорошо людям ни было друг с другом, рано или поздно произойдёт что-то такое, что даст трещину в этих отношениях. И уже от самих людей зависит, будет ли эта трещина залатана или пойдет в глубину и расколет чувства. Но как всё исправить, если один из них не идёт на контакт, а просто затворился с этой проблемой, не предпринимая ничего? Саша считал, что если люди любят друг друга, они, соответственно, дорожат отношениями и делают всё возможное, чтобы сохранить их. А раз Максим даже не хочет выслушать его, то вряд ли ценит их отношения. Погруженный в свои мысли, Саша не заметил, как небо потемнело и зажглись уличные фонари. Максим в это время переодевался, чтобы сходить в аптеку. Три дня он делал вид, будто болен, и мама охотно пичкала его горячим чаем и лекарствами. — Не забудь спрей для горла, дорогой, — крикнула мама из ванной. Конечно, ему не нужен этот спрей, поэтому он просто прогуляется, а ей скажет, что в аптеке не оказалось нужного лекарства, но он уже совсем здоров и не нуждается в лечении. Пора было выходить в школу, чтобы не пропускать темы. Да и вообще, вёл он себя глупо. Как трус спрятался, ничего не поняв и отказываясь понимать. Он сам себя убедил в том, что Саша сам стал целовать Машу. Но ведь его даже не было рядом в начале, он подошёл уже к самому разгару ситуации. Возможно, она силой вынудила Сашу сделать это. Все эти дни он страдал от неизвестности, глупой гордости и любви. Он боялся увидеть Сашу, услышать его, прочитать в любимых голубых глазах ложь. Его убивала мысль о том, что Саша мог его обманывать, хотя он чувствовал, что это не так. Максим, весь на нервах, завернул за угол девятиэтажки. В трехстах метрах от него находился тот самый каток, где он провёл столько счастливых часов. Он остановился в тёмной подворотне, чувствуя, что не в силах идти дальше. — Эй, Серёга, это не тот ли педик, который от нас удрал? — раздался сиплый голос над самым ухом Макса. — Точно, тот. Держи его! Максим не мог видеть лиц этих двоих из-за темноты, хотя был с ними практически одного роста. Руки Максима были схвачены и свёрнуты за спину. У пьяных мужчин это получилось не сразу, но они крепко держали его. Раздался звон разбиваемого стекла: один из двоих швырнул в Макса бутылку, но промахнулся. Сильные пальцы, пропахшие табаком, сжали запястья Максима, пытаясь повалить его. — Помогите! — крикнул Макс, лягаясь и задевая мужчину по коленям. — Не кричи, петух, никто сюда не посмеет сунуться, — хрипло расхохотался мужчина, оглушительно рыгая. Оба были пьяны, но вполне соображали, что делают. Саша, который уже уходил с катка, услышал крик и быстро сориентировался, откуда кричали. Ему совсем не улыбалось лезть в тёмную подворотню и он собрался вызвать полицию, как знакомый голос остановил его новым криком о помощи. — Максим? — с удивлением воскликнул он, бросаясь в темноту, падая на чью-то широкую спину. — Чёрт, еще один! Серёга, чего стоишь! — рявкнул мужчина, повалив Сашу на спину и резко ударяя тяжелым кулаком по его лицу. Саша затих от поражающей боли и почувствовал, как что-то теплое и соленое течет по его лицу. — Постой, Илюха, — с недоумением пробормотал один из мужчин, пытавшийся ударить Макса. Он схватил вырывающегося парня, который отчаянно уцепился за его куртку зубами и вытащил его на свет, швырнув под фонарь. Ударившись головой, Макс охнул. — Илюха, да он блять ещё обсосок, — мужчина пьяным, отупевшим взглядом посмотрел на перепуганное лицо Макса. — Он совсем пацан, ты втираешь? — Да ну нахуй. А тот? — Сашу вытащили из подворотни и швырнули рядом с Максом. — И этот. Отхуярили малолетних, брат. — Надо сматываться. — Пиздуем. Мужчины, пошатываясь, бросились торопливыми шагами обратно в подворотню и исчезли. Саша, тяжело дыша, пытался стереть кровь с лица снегом. — С тобой всё в порядке? — взволнованно спросил Макс, пытаясь заглянуть Саше в глаза. — Я вызову полицию. — Не надо, — резким голосом сказал Саша. Из разбитой губы и носа все ещё шла кровь. — Малолетние, — со смешком вспомнил он. — Из-за меня тебя избили, — глухим голосом пробормотал Макс. — Прости меня. — Ты не виноват. — Я виноват не только в этом. Они посмотрели на снег, окропленный алыми каплями. — Раз уж у меня есть возможность поговорить с тобой, я воспользуюсь этим. Я не целовал Машу. Всё случилось странно и быстро, но я не целовал её. Она накинулась на меня, не знаю, что на неё нашло. Я не смог остановить её, я даже не понимал, что происходило. Максим хотел что-то сказать, но Саша жестом остановил его. — Мне больно, что ты подумал, будто инициатором этой ситуации был я. Саша приблизился к Максу, дотронувшись пальцами до его щеки. — Ты дорог мне. Вот и всё, что я хотел сказать. А теперь подумай надо всем этим. Когда шаги Саши затихли, Максим изо всех сил распинал осколки разбитой бутылки. Он чувствовал себя полным идиотом.***
Покрыв остывшие сердечки красной глазурью, Максим дал ей застыть и сложил печенье в коробку. Потом быстро оделся и вышел из дома. Саша играл в GTA, когда раздался звонок в дверь. Странно, что кому-то пришло в голову прийти к нему в воскресение. На часах было 14:30. Возможно, мама вернулась раньше, чем планировала. Он подошёл к двери и открыл её. — Макс? — с удивлением и радостью воскликнул он, пропуская того. — Я пришёл, чтобы извиниться еще раз за вчерашнее и тот случай. И да, это тебе, — Максим протянул ему красивую коробку. — Что это? — с интересом спросил Саша, открывая ее. Достав одно сердечко, он минуту разглядывал его. — Печеньки? — Я сам их сделал. Для тебя, — улыбаясь, сказал Макс, раздеваясь. — Для нас, — поправил Саша. — Мой руки и приходи на кухню. Саша, чувствуя, как сердце от счастья готово прорваться через грудную клетку, поставил чайник и выложил печенье на тарелку. — Надеюсь, оно съедобное, — сказал Макс, присаживаясь и смотря на Сашу. Тот был в одних красных шортах и стоял к нему задом. Максим с удовольствием любовался на эту широкую, красивую спину. — Вкусно. Я и не знал, что ты умеешь готовить, — похвалил Саша, жуя одно из сердечек. — Можно сказать, это подарок для тебя. Сегодня же День всех влюбленных. Саша поглядел на него сквозь ресницы, мило смущаясь. — Но у меня нет подарка для тебя. Я и забыл про этот дурацкий праздник! — огорчился он. — Для меня лучшим подарком будет, если ты простишь меня. Я ведь так глупо повёл себя, подозревал тебя, ломался, даже поговорить не хотел... — Всё-всё, будем считать, что этого случая не было, — отмахнулся Саша, совершенно обрадованный. Они нежно посмотрели друг на друга и Макс, не сводя глаз с Саши, поставил чай на край стола. Точнее, попытался поставить. — Чёрт! — вскрикнул Макс, когда горячий поток жидкости залил его ноги. Он вскочил и стал отряхивать джинсы. Саша, хохоча, наблюдал за ним. — На тебе, видимо, лежит чайное проклятие. Пойдем, я дам тебе свои шорты. Когда они разобрались с джинсами, Макс надел шорты и взглянул на Сашу. — Какого хера ты еще не в моих объятиях? — притворно нахмурившись, спросил Саша, раскрывая руки. Макс, не заставивший себя упрашивать, прыгнул к нему и сильно обнял. Слегка отстранившись, Саша наклонил голову, и взглянул своими голубыми глазами в голубые глаза Макса. — Кажется, я люблю тебя. — Мне тоже так кажется, — прошептал Максим, положив ладонь на шею Саши. Их губы слились в нежном, медлительном поцелуе. Им не казалось. Они любили друг друга.***
The end.