Уверен, что не гей?

      Многозначительно улыбнувшись, он посмотрел на меня, откинул от себя книгу и хрустнул пальцами на руках. Я невольно расслабился и запустил руку в свои волосы, взлохмачивая их, также беззаботно улыбаясь.       — Вань, я, конечно, понимаю всё, но я ору с тебя, — чуть ли не смеясь, произнес Мирон.       — Эй, да что опять не так? — Возмутился я, подавив смешок, поддаваясь энергетике веселья.       — Ну, знаешь ли, кидаться подушками как-то несерьезно, — Мир занес руку за голову, доставая подушку, которую я кинул в него. Покрутив ее в руках, он сделал вид, что кладет ее обратно, но я знаю Мирона хорошо, как никто другой, и когда он резко кинул ее в меня, я уже готов был ее поймать.        Боевое настроение было на пределе, и запрыгнув на кровать, я схватил еще пару подушек, и запустил их в убегающего из спальни Мира. На бегу он перехватил одну подушку, вторая прилетела ему прямо в лицо, поняв, что выигрываю время, пока он поднимает подушку и заливается смехом, я, отравленный адреналином и эйфорией, спрыгнул с кровати, бросаясь на Мирона. От неожиданности он даже не успевает среагировать, и я запрыгиваю на его спину, хватаясь за сильные плечи руками.       — Блять, — хрипит это «рэпоподобное» существо, — ты же убьешь так, сволочь, — и с этими словами выпрямляется, но не тут-то было, я обхватил его тело, словно огромный клещ, и не собирался его отпускать. — Сука, — не выдерживает он и нас обоих поражает новый приступ смеха. В итоге мы оба падаем на пол, я смеясь выдавил из себя мысль:       — Жеребец не удержал своего наездника? — Мирон сгибается подо мной в новом приступе смеха. Тяжело дыша он пытается что-то произнести, но из-за смеха он просто мычит. Я тоже бессильно падаю рядом, судорожно смеясь.       — Сука… — Стонет Мирон, закрывая лицо руками. От этого зрелища я смеюсь громче, — что за пидорство?       Ну, по крайней мере это лучше, чем сидеть в кресле и читать Кафку. Такой Мирон мне нравился больше. После мы еще носились по квартире, как дети играя в войнушку, и когда я «взял Мирона в плен», уронив его на кровать лицом вниз и сев на него сверху, заломав ему руки, мы не заметили, как пришла Женя. А теперь картина, представшая перед ее очами: мужики в одних шортах (просто футболки были насквозь мокрые (впрочем, как и пол на кухне (это был морской бой, камон))) лежат на кровати, один сидит на другом, скрутив ему руки, а второй снизу стонет, что ему больно. Думаю, психику мы Жене подпортили знатно.       — Какого тут творится?.. — Испуганно смотрит она на нас, переводя взгляд с одного на другого, я спустя паузу, длиной в несколько секунд, слез с Мирона, и, широко улыбнувшись, помахал рукой Женьке. Мирон тоже встал, потирая свои руки, и еле сдерживая смех от нелепости ситуации. — Господи, ну, Вы же взрослые люди.        Женя закрыла лицо руками, и вышла из спальни, по всей видимости, на кухню. Как я это понял? А очень просто: по крику, последовавшим после того, как она ушла. Нет, я понял не по источнику звука, а по факту. Кухня-то стала морским боевым полем.       — Пиздец! Что здесь блять творится?! Вы совсем ебанулись?! — С криками вернулась эта женщина. Мирон сразу же спрятался за мной, ну да, Женя ща начнет лекцию читать, а Ванюша отдувается.       — Жень, ну ты чего? — Я всё-таки надеялся отшутиться, но глядя на разьяренное лицо Жени передумал. Она резко разворачивается и вновь прошмыгивает на кухню. Мы с Мироном пошли в зал. Немного расслабившись, я подумал, что все обошлось, и повернулся к Миру, который не мог оторвать свой испуганный взгляд от двери. Я немного удивился такой панике в его глазах, но когда я почувствовал холодную струю, стекающую по моему телу, я понял — Муродшоева бушует.       — Я Вам покажу! Дети в них вселились! Сейчас охлажу ваш пыл, придурки! — Женя брызгала нас из бутылки с водой. Мирон же легко уворачивался от нее, зато мне хорошо попало, я был весь мокрый. И зал тоже стал огромной лужей… Вода у Жени кончилась, и она победно сложила руки на груди. Мирон прикрывался стулом, а я пытался залезть под стол.       — А теперь, бестолочи, вы будете убираться. Я приду вечером, и если квартира не будет блестеть, я ничего не буду для вас делать никогда!       Тяжело вздохнув, мы согласились. В принципе, сами должны были понять, что это придется убирать. Женя свалила, а мы остались убираться, но прежде мы решили немного повременить и переодеться.       — А у тебя есть что-нибудь мне переодеть? Просто шорты тоже промокли, — вопрошающе спросил я у Мирона. Он усмехнулся оглядев меня, затем кивнул:       — Пошли, я дам тебе вещи.       Мы зашли в спальню, он открыл ящик в шкафу с нижним бельем, и взял попавшиеся под руку трусы-боксерки, затем достал шорты.       — Держи, переодевайся, я пока схожу, чай налью. Потом убираться начнем.       Мирон ушел и я стянул с себя шорты, а после и трусы. Я не знал куда их положить, поэтому пришлось спросить Мирона:       -Мирон! Куда положить мокрые вещи?!       Что произнес Мирон в ответ, я не слышал, и я хотел уже кричать еще раз, но… Он уже открыл дверь, а я без трусов.       — Блять, Мирон, можно же постучать!       Он заржал, а мне было не до смеха, я старался прикрыть свое достоинство.       Я думал, что ты уже оделся, и звал что-то спросить, — сквозь смех произнес он. — Да и что ты стесняешься. Мы ж мужики.       — Бля, я так не могу, дай мне одеться! — Возмутился я.       Мирон проигнорировал просьбу, и просто СЕЛ В КРЕСЛО И НАЧАЛ, БЛЯТЬ, СЛЕДИТЬ ЗА МНОЙ.       — Мирон!       -Что? — Вызывающе взглянул он, и оглядел меня сверху до низу. В этот момент, я понял, что у меня встает… Я отвернулся от Мирона, пока он не заметил, прикрываясь мокрыми вещами, и немного нагнулся, чтобы надеть сухие трусы.        Я вот вообще не понимаю. Я ж не педик, тем более как можно возбудиться от взгляда друга?! Когда я натянул трусы, я понял как лоханулся… Сухие шорты были на кресле, я сам их туда положил. А стояк не только не уменьшился, а наоборот, когда трусы Мирона прикоснулись, я еще больше возбудился. Мне пришлось аккуратно разворачиваться и «беспалевно» держа в руках мокрые вещи подойти к Мирону, чтобы забрать шорты.       — Давай, я вещи в стирку закину, — произнес он, забирая их из моих рук.       Ну все. Он увидел. Сука. И заржал…       — Ты че, педик что ли?       — Нет!       — Я вижу, — произнес он, смотря мне в глаза, а потом кивая на мое достоинство, и издевательски усмехаясь.       Я было хотел возмутиться, но рука Мирона… Легла на мой член… Я не успел ничего сказать, как его губы приблизились к моим. После плавного, нежного поцелуя, он шепчет:       — Уверен, что не гей? — И при этом он довольно ухмыляется, рукой залезая под боксерки, и сжимает мой член.       — Не знаю… — шёпотом хриплю я.        Затем Мирон отстраняется и надрывисто смеётся. Я же со стояком стою и поражаюсь его жестокости.       — Ваня, нам еще убираться нужно, а поебаться мы и потом успеем, братан.       — То есть, ты все время был педиком, но скрывал это?..       — Бля, братан, ты тип ничего не замечал подозрительного в истории… Хм… С бывшим моим лейблом, так скажем? — Вопросительно смотрит на меня он, когда мы идем на кухню.       — Я не подозревал…       Честно сказать, что я был в шоке — это, наверное, понятно. Бля… То есть я получается, всегда был геем, или я просто бисексуал?.. Надо у Мирона спросить будет это как… И вообще, о чем я думаю?! Может пора уже трезво взглянуть на ситуацию? Ваня, тебе совсем не противно от того, что тебя трогает мужик?! Походу мне это даже нравится… Пиздец, дожили.        Мы довольно-таки быстро управились с уборкой, так что, когда явилась Женя, все блестело и сверкало. Ну, ясное дело — педики убирались. Ладно, завязываю с этим пиздеть. Главный трэш произошел после ухода Жени. Мы набухались с Мироном и он затащил меня в ванную…       Это был первый раз, когда я стоял в душе вместе с мужиком. Да что уж говорить, был первый раз, когда я сосался сегодня с мужиком. И походу дела, в этом душе произойдет мой первый раз с мужиком. Ей-богу, веду себя как девчонка. Мирон нежно проводит мне между лопатками ладонью. Вода льется на нас сверху. Немного надавив на спину, мне приходится прогнуться, и я чувствую, как его член упирается мне в бедро. Он целует меня в шею, одновременно проводя ладонью по ребрам. Я теряюсь в его ласках, он нежно шепчет что-то мимо уха, и я пропускаю тот момент, когда его головка медленно начинает входить в меня… Это было непривычно, тягуче больно. Мои стоны заглушались льющейся водой, а надрывные глотки воздуха Мирона, были слышны в данной ситуации только мне. Каждое его движение разрывало внутри меня надежного гетеросексуала. Он шептал мое имя, я же вытягивал спину, извиваясь в его руках.       — Я люблю тебя, — шепчет он, зарываясь в мои мокрые волосы, когда изливается мне внутрь. Я же разворачиваюсь и целую его в губы, убиваясь алкогольным вкусом его языка.