Однажды, холодным лондонским утром...

      Это случилось холодным лондонским утром, когда каждый уважающий себя британец ещё нежился в постели, подольше оттягивая момент, когда придётся вновь давиться овсянкой. На улицах один за другим выключались фонари, и некоторые кэбмены спешили домой со своих ночных смен, наполняя улицы чуть слышимыми звуками новеньких моторов. С каждой секундой город распускался, словно цветок, и не успеешь ты и моргнуть, как он уже вернётся в своё будничное русло. Но пока Лондон ещё только просыпался, сладко потягивался и с каждым вдохом зевал, почёсывая затылок. И всё равно на всё это сонное царство нашёлся один идиот, портящий красивое значение статистики.

***

      Джон проснулся внезапно. Внезапно для себя самого, ведь ни будильник, ни какой-либо шум не тревожили его; он просто открыл глаза и сфокусировался на самой крупной трещине в потолке. Ватсон лежал так минут десять, пытаясь осознать, спит он или уже проснулся. И когда мысль, что всё, что он видит — это уже реальность, донеслась до него, то по телу пробежал лёгкий озноб, ведь сегодня был понедельник — первый рабочий день на неделе.       Джон поднял левую руку над головой, продержал так её немного времени, а затем согнул в локте, чтобы увидеть страшное число на наручных часах, но, к его удивлению, ещё не было и половины шестого. Начинать свою неделю со слов «какого чёрта» ему не очень хотелось, поэтому он просто хмыкнул и уронил руку обратно на постель. Так и прошли его первые полчаса понедельника.       Звон будильника, неожиданно громкий и резкий, словно мечом перерубил тишину. Джон, который так и лежал, глядя в потолок на ту самую большую трещину и думая о чём-то, понятном только ему, вздрогнул и быстро заморгал, пытаясь отделаться от осколков недавних мыслей. Казалось, только этот надоедливый писк старых пластиковых часов может вернуть его в реальность, с чем он как раз успешно справился. Ватсон вытянул руку к тумбочке и с усилием хлопнул ладошкой по досаждающей коробочке. И тишина вновь заняла своё место у кованного изголовья старой кровати. Джон тяжело вздохнул и на счёт три отбросил одеяло в сторону. По ногам пробежал ветерок, и хотя по этому дому всегда гуляли сильные сквозняки, но Ватсон впервые чувствует настолько промозглый холод. Поёжившись в постели, он решил поскорее накинуть на себя тёплый махровый халат и истоптанные, но не менее согревающие тапочки. «Неужели миссис Хадсон забыла закрыть за собою дверь, отправляясь в булочную?» — подумал Джон, спускаясь по крутым ступенькам в сторону гостиной, но, когда он выглянул с лестницы и посмотрел на выход из квартиры, то обнаружил его запертым ключ, так как в просвет были видны загнанные в стену металлические стержни замка. «Странно, и откуда же тогда…» — Ватсон замер. Он не мог описать картину, которая предстала перед ним в данный момент. Ниточки мыслей никак не хотели завязываться в один плотный узел умозаключения, и всё, что оставалось Джону — смотреть на это действо с отвисшей челюстью, ведь любая фраза, выпущенная из его рта, звучала бы несвязно и неуместно. Но, когда ситуация приобрела немного опасный оборот, то пришлось как-то собраться с мыслями, чтобы грозно и по-отцовски закричать: — Шерлок Уильям Скотт Холмс, какого чёрта здесь происходит? Шерлок, которого Джон ещё вчера считал сравнительно нормальным и в какой-то степени адекватным человеком, сейчас был прицеплен к натянутому тросу, который удалялся куда-то далеко за пределы открытого окна в гостиной (откуда и взялся сильный сквозняк) и готовился «вылетать»; к его плечам и предплечьям была привязана простынь, которая смахивала на что-то среднее между крыльями и парашютом, а по всему полу валялись какие-то карабины, кольца и всяческие альпинистские крепления. — Доброе утро, Джон, разве тебя не учили сначала здороваться с человеком, а потом уже донимать его вопросами? — Холмс бросил один взгляд в сторону Ватсона, а затем продолжил что-то настраивать в своём непонятном механизме. — Что ты делаешь? — доктор раздражался всё сильнее и сильнее, с каждым словом. — Видишь красные пятна на простыне и на моей одежде? — Да. — Так вот, это кровь. А сейчас я хочу вылететь из этого окна и проверить, как изменится её состав и изменится ли вообще. Раннее утро — самое подходящее для этого время, так как тяжёлые газы, пыль и тому подобное за ночь успели осесть, и на кровь подействует практически чистый состав воздуха. В совершенстве, этот опыт поможет определить высоту, с которой падало тело, а также скорость, — Шерлок говорил так же одушевлённо, как и всегда, когда проводил какие-то «важнейшие для человечества опыты», без которых оное пока что прекрасно обходилось, но всё же. Джон немного помедлил, переваривая полученную информацию, проверяя её правильность и нужность, а затем, сложив руки на груди, плавно и мягко приступил к поношению умного, но столь безрассудного детектива: — Ты что, идиот? Ты знаешь, что без страховки или хотя бы нотариуса под боком никакие опыты не проводятся? — Я всё рассчитал, а если ты продолжишь бесполезно рвать глотку, то что-то может пойти не так, и никакой нотариус ни мне, ни тебе уже не поможет! — парировал Шерлок, хмурясь и всматриваясь в мелкие детальки механизма. — Ты, ведь, не знаешь, кто такой нотариус, да? — Понятия не имею, я же уже говорил, что… — Удаляешь ненужную информацию, да. Шерлока раздражало, когда его «гениальные афоризмы» коверкали или не воспринимали в серьёз, и Ватсон это прекрасно знал, но, чёрт, как же весело злить эту неэмоциональную и асексуальную «куклу». Это всегда выигрышный вариант в споре, так как Холмс начинает гневиться и теряет все свои невероятные умозаключения где-то на пути к речевому аппарату.       Эта ссора по поводу безрассудности Шерлока и правоты Джона длилась бы целую вечность, ведь для этих двоих не было ничего интереснее, чем обсудить самые ярко выраженные недостатки друг друга, а потом испытывать молчанкой, наблюдая за реакцией, но где-то этажом ниже послышались тихие шуршащие шаги и звук ключа в замке. Это была миссис Хадсон. Никто, кроме Майкрофта, но это он по собственному незнанию, не смел да и не хотел огорчать старушку, настолько уж она была по-женски хитра, так что Холмс и Ватсон в миг заткнулись и стали думать, как поступить с беспорядком в комнате. — Я пойду её встречать и отвлеку, а ты приберись тут и закрой окно, я уже насквозь промёрз, — шепнул Ватсон, на что Шерлок покорно кивнул, ведь идея получше не приходила в голову.       Ватсон посильнее запахнул халат, обвязался поясом и двинул в сторону входной двери, припевая «а вот и пришла наша миссис Хадсон!», в то время как Шерлок, ловко выпрыгнув из креплений, словно огромная кудрявая пчела стал метаться по комнате, собирая разбросанные детали и складывая их в одну кучу за диваном. — Ох, Джон, вы так любезны, что помогли мне с сумками! Право не стоило, я бы справилась и сама, — улыбалась старушка, пока Ватсон забирал из её рук два небольших бумажных пакета из супермаркета, что неподалёку от их дома. — Ничего-ничего, мне не трудно, к тому же вы в одиночку несли их до самого дома, дайте шанс и другим, — усмехнулся Ватсон, но тут же отвёл взгляд, пытаясь скрыть замешательство. Он старался идти как можно медленнее, чтобы дать Холмсу время на уборку, и занимал миссис Хадсон разговорами о том, как чудесным образом проснулся рано утром, и какие на удивление удобные у него тапочки. Нёс абсолютную чепуху и прекрасно понимал это, но старушка пока ничего не заподозрила. Или просто молчит, наблюдая за тем, как волнение захватывает его целиком и полностью. Но как бы ты медленно не двигался, а до цели когда-нибудь всё равно доберёшься, и вот они вдвоём предстали перед дверью, за которой Шерлок вертелся, как муха, стараясь найти подходящее покрывало, чтобы спрятать под ним кучу креплений. — Спасибо, Джон, дальше я сама, — миссис Хадсон забрала у Ватсона два пакета и нырнула в дверь, ведущую прямо в кухню. Как же Джон забыл про неё? Ну да ладно, пока что всё обошлось. Ватсон аккуратно отворил дверь в гостиную и осмотрелся. Комната выглядела точно так же, как и вчера, разве что где-то на полу ещё остались маленькие пятнышки от мазута, но их можно быстро вытереть. Шерлок стоял посреди комнаты и смотрел на то, как миссис Хадсон раскладывает продукты по полочкам холодильника, а затем перевёл взгляд на Джона, выглядывающего из-за двери. Ватсон кивком спросил, всё ли в порядке, на что Шерлок показал ему большой палец. Джон выдохнул и зашёл в комнату. Вроде бы всё стояло на своих местах, и ничем посторонним не пахло; окно было закрыто, а комната уже начала нагреваться от шустрых телодвижений Холмса: всё было в порядке. — Как ты успел? — Я же гениален. — Я серьёзно спрашиваю, — Джон толкнул Шерлока локтём в ребро, и Холмс, недовольно хмыкнув, кивнул в сторону небольшого холмика за диваном, накрытого старым покрывалом и парой подушек. — Шерлок, ты идиот. — Ну не-е-ет. — Ты гениальный идиот. Оба тихо хихикнули, и миссис Хадсон обернулась, чтобы узнать, что стало причиной их смеха. Но мужчины выровнялись по струночке и сделали серьёзные лица, и старушка вернулась к раскладыванию овощей по полочкам.       Когда продукты оказались на своих местах, и дверца холодильника звонко хлопнула по его основанию, Шерлок и Джон сидели в своих креслах и размышляли каждый о своём, миссис Хадсон готовила чай для троих, а куча деталей пряталась за диваном, страшась попасть на глаза хозяйке квартиры. — Джон, а тебе разве не пора на работу? — раздался тихий голос старушки и вывел всех обитателей из задумчивости. «О господи, я совсем забыл!» — пронеслось в голове у Джона, и он, поблагодарив миссис Хадсон за напоминание, сорвался с места и побежал в свою комнату. Через некоторое время он спустился обратно уже полностью одетым для улицы, спешно выпил свой чай, вновь поблагодарил старушку и убежал на работу, мечтая, чтобы никто из начальства ещё не был в больнице. — Что же, Шерлок, как прошло ваше утро? — Неплохо, миссис Хадсон, вы знали, что раннее пробуждение — залог необычайной работоспособности в первую половину дня? — Нет, Шерлок, но теперь буду знать, — засмеялась хозяйка квартиры и сделала глоток горячего ароматного чая из своей чашки.