Люстра

      Бетонная стена давит на костлявую, прикрытую тонким пледом спину. Комната пропитана горьким запахом дури.       Тело охватывает жар. Обросшие никотином пальцы дрожат, но это не мешает ей глотать из горла какую-то дешевую выпивку. Вкуса нет, лишь желание наполнить желудок, чтобы не содрогаться от острой боли и нужды в заполнении внутренней пустоты. Глаза болят даже от слабого лучика солнца, а потрескавшаяся кожа будто готова осыпаться в момент. На рукавах грязного топа лежат жесткие, как солома, волосы. Но прическа — последнее, что её волнует.       Иссохшими пальцами она пытается поджечь грязную бумажку с завернутым в ней ядом. Роняя сверток, пытается найти его в куче мусора из пепла и недогоревших кусков бумаги и, наконец найдя желанное, возвращается в исходное положение. Девушка усмехнулась, представляя, как жалко сейчас выглядит. Ни успокоения, ни кайфа затяжки не вызывали. Но организм требовал никотин, а та не могла отказать.        Не торопится, осматривает мелкую комнатушку. Сколько жалких поломанных жизней и медленных смертей видела эта комната, не сосчитать. Однако, тринадцать из них девушка могла наблюдать собственными глазами в самых мелких деталях. Разбросанные по комнате, словно мусор, они источали отвратительный запах гнили, что был похуже уже приевшегося запаха табачного дыма. Пока не трупы, но это лишь вопрос времени. Она понимала, что ничем не отличается от них, но тратить слезы на жалость к самой себе не хотелось, от этого становилось ещё противнее.       Как она докатилась до такого? Воспоминания из прошлой жизни опять накатывают с головой и сдерживать слезы становится все труднее.       Ежедневный сценарий каждого её дня представляет собой медленное самоубийство, иногда разбавляемое просачивающимися в голову воспоминаниями. Неосознанная горькая улыбка появляется на лице. Она опять думает о нём и тут же пытается отвлечься, стараясь не разжечь эмоции вновь. Но чем больше пытается, тем меньше хочется продолжать. В конце концов, просто перематывает к началу. С каждой секундой лицо становится более влажным. Слезы наращивают темп и впитываются в грязное покрывало.       Она дышала им, а он ей. Такие глупые наивные слова. Но какой бы глупой не была история её первой любви, она была настоящей и никогда не забудется, даже не смотря на жалкие попытки утопить свои воспоминания в алкоголе.       Мечты о Калифорнии* не угасают. Вкладывая все свои силы, она изливает на мятом, пропитавшимся запахом никотина листке свои эмоции и мысли. То, откуда в девушке есть желание писать, остаётся загадкой. Наверное, это единственный вариант выплеснуть чувства. Шедевры, созданные на свалке забытых душ, стоят ей остатков своей жизни и разума, которые всё сложнее сохранять.       Она смеётся от наивных надежд на то, что когда-то все станет лучше. Смеется и верит в них. Эта глупая вера единственное, что ослабляет в ней желание сдаться и пустить лезвие по венам.       Она понимает, что умирает. Понимает, что не выкарабкается, если будет продолжать, но не может остановиться. Слишком больно, чтобы не обращать внимание. Слишком дорого, чтобы забыть.       Затяжка.