Об именах, интонациях и не только

Знаете, вот живёте вы, живёте, и совсем не подозреваете о некоторых вещах. Даже не задумываетесь о чём-то обыденном; о том, что связано с вами или же с вашими близкими. Мы не задумывались о том, почему соседка из тридцать восьмой вышла замуж именно за Сергея Викторовича из Рязани; не думали, чем баба Люба кормила своих трёх кошек. И уж точно не думали мы, как ласково друг друга называет супружеская пара этажом выше. А ещё Миша никогда не думал, не представлял, со сколькими интонациями можно произнести его имя. Разумеется, пока они с Русланом не начали… н-ну, встречаться, вроде как. Иногда Миша думает, что мог бы говорить об их с Русланом отношениях часами. Он мог бы перечислить почти все привычки Руслана, мог бы растолковать каждый взгляд его серых, прозрачных глаз, он даже мог бы узнать руки Руслана – по ямочке у основания большого пальца, сеточке вен на запястьях и вечно холодной коже. А ещё он мог бы рассказать о том, как Руслан произносит его имя. О, Миша бы это точно смог. Кшиштовский, честно говоря, и не любил раньше своего имени. Нет, даже не так – он относился к нему никак. Может потому, что в классе «Миш» было целых три, а может и по какой другой причине. Короче, Миша как Миша, обычное имя и ничего особенного. Но губам Руслана так не кажется, и, знаете, как в заезженной интернет-шутке, – у этих губ своя атмосфера. /По правде сказать, то, как говорит Руслан, Миша и так считает искусством/ Если пообщаться с Вихлянцевым, то сразу понимаешь – он любит называть имена. Он может обратиться к вам раза три за пять минут, назвать ваше имя с сотней интонаций, не похожих одна на другую; может вздохнуть прямо посередине вашего имени, может пошло закусить губу /любимая Мишина привычка/, может издевательски протянуть гласные, может, может, может... Сначала это непривычно – Миша может подтвердить – и, наверное, жутко бесит, но потом Руслан будто находит то, как он хочет, чтобы звучало ваше имя из его губ, и будто отшлифовывает его, придаёт ему что-то своё, что уже не забудешь, от чего уже не избавишься. И это… ну, восхитительно, действительно шикарно. Руслан тянет «ш» - может, не специально, а может, и нарочно – совсем мгновение, долю секунды, но Миша чувствует это тихое шипение, буквально ворочающее всё внутри, и в груди у него всё время дёргаются какие-то ниточки, дрожит под рёбрами и вздрагивает. «Миш-ша…» - обычно говорит Руслан, неловко улыбается и смотрит в глазок веб-камеры. – «Миш-ш, я очень скучаю». Кшиштовский заворожённый, обычно молчит, переживает этот маленький ураган внутри и отвечает: «Знал бы ты». Руслан, обычно, знает, и закусывает губу /прекрасно/, и смеётся. «М» у Руслана всё время будто неуверенное, но одновременно и широкое, резковатое; но, как Мише кажется, такое и должно быть начало его имени. «Миша, знаешь, тут такое дело…» - когда Вихлянцев говорит так, выделяя эту «м», глаза у него обычно блестят чем-то живым и завораживающим, он смотрит из-под ресниц и, если его что-то веселит, старается не улыбаться. Так Руслан обычно говорит, когда хочет предложить какой-то проект. Так Руслан говорил, когда они обсуждали ещё не созданное «Пора Валить!». Что удивляет Мишу, так это то, что Руслан почти никогда не сокращает его имя до короткого «Миш», как делают все. Руслан старается произносить эту «а» почти всегда – коротко, резко или долго, мягко. /Если бы Миша был буквой «а», он бы подумал, что Руслан к нему подкатывает/ Руслан тянет «и» по-разному, он тщательно выбирает интонации для этой буквы, и, может, у него где-то за пазухой шкатулка-с-интонацией специально для этой гласной, Миша мог бы предположить всё что угодно, но она почти для каждого случая своя. «Ми~ша?» - Вихлянцев полу-вопросительно будто «выталкивает» эту гласную /Миша даже мысленно видит, как буква подпрыгивает от удивления вместе с Русланом/, обычно распахивает глаза и совсем чуть-чуть складывает губы в «бантик». Так Вихлянцев произносит имя тогда, когда не понимает, почему Миша расстроен. «Миша!» - Руслан раздражён, и буква «и» раздражена вместе с ним – она будто становится выше всех других, будто хмурится и вырывается вперёд, хочет звучать громче и страшнее. Эта интонация, заключил Миша, довольно частая, и он её почти выучил. Как выучил и Вихлянцева в эти моменты – когда он так говорит, он будто темнеет, сжимает губы, кусает щёки изнутри и часто хмыкает. Так Руслан ведёт себя, когда Миша пытается приставать к нему на людях. Да, это случается довольно часто. Эти «и» можно описывать часами – вопросительные, короткие, острые, мягкие, ласковые, томные, возмущённые, тихие, но есть одна, которую Кшиштовский любит больше всего. Если вы хоть один раз услышите своё имя, сказанное Русланом так /Миша, правда, готов убить за одну такую микроскопическую возможность/, это не забыть. «Миша, Ми-иша, Ми~ишенька» - это не описать так, но Кшиштовский хотел бы. Эта «и» тихая, жаркая, срывающаяся, всхлипывающая, дёргающая, тягучая, шершавая – Миша мог бы подобрать сотню синонимов, но это было бы всё равно не так потрясно, как на самом деле. «Миша…» - Руслан срывается обычно в середине имени, хрипит и зажмуривается, прижимается и стонет, повторяет снова и снова, будто пытается ухватиться, слиться /«Миша, Миша, Миша, ах, Ми… ох, чё-ёрт, пожалуйста…»/, влажно дышит и кусается. В этот момент все буквы будто сливаются в губах Руслана во что-то великолепное, тесное и неразделимое, переливаются всем невысказанным; всем, что было и будет сказано. Густое и сладкое «м», пошлое и влажное «и», колючее и царапающее «ш», сорванное и ускользающее «а» - как патока, струится по венам и по жилам, взрывает всё внутри и душит чувственностью и откровенностью. Вихлянцев не понимает, что он делает. Миша имеет в виду то, как он говорит, конечно. А может, Руслан и знает; иногда Мише кажется, что реакция на своё имя из губ Вихлянцева слишком уж очевидна и понятна стороннему наблюдателю /и поэтому Руслан называет Мишу по имени ежесекундно/ Миша правда может говорить об их отношениях часами, а особенно может он вечность рассказывать о том, как говорит Руслан. Ведь Руслан и правда говорит так, будто это какое-то искусство. А ещё он мог бы рассказать о том, как Руслан произносит его имя. О, Миша бы это точно смог.