Сестра?!

Крик заставил всё вокруг минимум содрогнуться, стёкла завибрировали до того сильно, что чуть не разбились. — И какого же это, спрашивается, хрена?! — продолжала орать Ист, чудом не убив пепельноволосое чудо, в данный момент пытавшееся отыскать свой клинок для восстановления, так сказать, своих возможностей. — Какого Нифльхейма, мать твою?! Ты убиться решил?! Не, ну нахрен я тебя тогда спасала, ётуна мать?! Мечник часто моргал, стараясь понять смысл ругательств и вычленил лишь что-то о том, зачем его спасали, если он смерти своей хочет. Голос разом сел, а ответить было нечего. В глазах Хербы мелькал яростный огонь, девчонка скалилась и была громче его самого. — Врой! Перестань на меня орать! — слова возымели обратный эффект и больше взбесили фехтовальщицу. С трудом сдержавшись, чтобы не спалить всё в ближайшей округе, Ист крепко ударила по стене, прошипев «идиот». — Пока я тебя не прибила к чёртовой матери, перестал рыться в ящике и возвратился в комнату. — тихим и вкрадчивым командным тоном произнесла девчонка, сощуривая глаза, подобно кошке. Нервно сглотнув, Скуало не нашёл выхода лучше, чем лишний раз не провоцировать и без того неадекватную хозяйку дома. Сильно хромая и иногда придерживаясь за стенку, мечник дошёл до комнаты. Делать было совершенно нечего, раны сильно болели. Наёмник лёг на спину, неосмысленным взглядом рассматривая потолок. В комнату вошла Ист и мягко и сочувствующе взглянула из-под огненной чёлки. — Я тебя понимаю. — от неожиданности Суперби вздрогнул, он не слышал, как девушка вошла, и приподнялся на локтях. — Вот что так смотришь? Хонора смягчилась очень внезапно, и мечник никак не мог привыкнуть к подобным сменам её настроения. — Я тебе дам меч, когда хоть немного поправишься. — Ланиста села напротив кровати. — Знаю я, как тяжело не заниматься любимым делом, поверь уж. Девчонка пропустила прядь серебристых волос сквозь пальцы. Фехтовальщик хотел было подписать себе смертный приговор, но лишь фыркнул, нецензурно выразившись. Волосы — это как собственность. Её не каждому доверишь. Но, как ни странно, Ист он позволил перебирать свои белёсые нити. Девчонка лишь тихо усмехнулась, начиная заплетать киллеру косы. С причёсками Ист никогда не дружила, она считала их в принципе «девчачьими замашками», но желание сделать эти самые плетения на седых волосах мечника ей очень даже хотелось. Белые пряди мелькали между загорелых пальчиков, свиваясь друг с другом. Херба то и дело фыркала, так как потом сильно мучить Скуало распутыванием волос не хотела, а придётся. Фехтовальщик находился в полусидячем состоянии около двух часов. За это время мечница достаточно измотала его, в итоге окончательно запутав пряди и соорудив нечто из слабых вплетений и кос. Увидь кто сейчас страшного и грозного боевого капитана Варии, не поверил бы. Суперби изрядно покраснел, пока девушка занималась своего рода пыткой, но зеркало было пределом. Ист и сама не поняла, какого, собственно, чёрта, Акула бьётся головой о стену. — Эй… Потише давай, лицо разобьёшь… — немного робко от подобной неожиданности выговорила Ист. — Что такое с тобой? — Да ты издеваешься?! — фехтовальщик посмотрел настолько отчаявшимся и молящим взглядом, что стрелок его пожалела невольно и погладила по плечу. — Ну, тебе же идёт… Да и не видит никто, кроме меня. — попыталась приободрить парня фехтовальщица, на что получила убийственно-болезненный взгляд. Кое-как всё же оторвав Скуало от стены, девушка решила-таки расплести своё «художество», что было не так просто, благо, держалось это своими силами, а не с помощью заколок. Серебро волос шло волнами, спутываясь и завиваясь. Хонора наотрез отказалась давать мечнику в руки расчёску, ибо «с твоими ранами только и мучиться со всем этим», как выразилась Скариани. Она мягко проводила гребнем по пряди, начиная снизу и двигая его сверху вниз, затем перехватывала чуть выше и снова проводила по всей длине. И настолько это получалось у неё заботливо и нежно, что вариец прикрыл глаза, боясь даже дышать, не то что дёрнуться. Тихая и неожиданная ласка от, в общем-то, совершенно незнакомой девчонки, но уже спасшей ему жизнь и изрядно пооравшей из благих побуждений. Он и сам не понимал, почему не возмущается, не двигается, позволяет так спокойно касаться предмета своей клятвы, но тем не менее продолжал молча сидеть, обхватив руками колени и напоминая от этого ребёнка. На щеках застыл лёгкий румянец, что не укрылось от взгляда девушки. Ист незаметно улыбнулась, продолжая выравнивать взлохмаченную шевелюру Акулы. — А ты милый… — задумчиво произнесла мечница, вновь проводя по седым волосам расчёской и вызывая у Скуало недоумённый взгляд. — Ч-чего? — неуверенно спросил киллер, расширяя до того прикрытые глаза и переводя взгляд из одной неопределённой точки на рыжеволосую. — В смысле? — Да в прямом! — девушка негромко заливисто рассмеялась. — Как котёнок. Мечник нервно сглотнул. Он, да котёнок. Это никак не вязалось в непутёвой голове жуткого и вечно лохматого варийца, воспринимавшегося обычно окружающими примерно как неадекватное орущее создание, которое, при желании, всё и вся соломкой порешает. А тут милое кошачье. — Врой… Да ты издеваешься… — попытка откреститься от слов девчонки с треском провалилась. — Ничерта подобного. — Ист слабо дёрнула наёмника за волосы. — Говорю как есть. Тебе бы ушки ещё… А что, я собственно, тут мечтаю, сделать же могу… — зелёные глаза встретились с ледяными серыми, в которых отражалась трагическая беспомощность. — Ладно, живи пока. Скуало незаметно облегчённо выдохнул и опустил голову. Играть в «гляделки» с сестрой босса у него не было ни малейшего желания. Хонора продолжила мягко расправлять пепельные пряди, невольно приближаясь. Мечник не сразу заметил, что расстояние между ним и девчонкой сократилось, а после отвёл в сторону раздражённый взгляд, злясь сам на себя. Ист была вполне красивой девушкой: холодные глаза, пламенный взгляд, яркие рыжие волосы, стойкий характер, отражающийся на милом чистом лице, острые ровные белые зубы, скрывающиеся за естественно-объёмными красными губами, длинные пальцы, сияющие натуральным блеском ногти, стройная фигура, высокая грудь, округлые бёдра — всё странно привлекало фехтовальщика. Но он не решался даже предположить, что с ним за такие мысли сделает Занзас. Но, в общем-то, выглядит она лет минимум на семнадцать… — Сколько тебе лет? — всё вокруг будто стихло, и потому негромкий вопрос прозвучал довольно отчётливо. На лице девчонки отобразилось полнейшее изумление подобным словам, брови поднялись, тонко изогнувшись. — Что? Ты серьёзно? И вообще, у девушки неприлично спрашивать возраст, если ты не знал. — Хонора словно не хотела понимать скрытого смысла этих слов. — Четырнадцать мне. И если ты об этом, то и в Италии, и в Японии я достигла возраста согласия. Иначе как бы я нашла Варию? Теперь настала очередь мечника удивляться, каким же способом девушка искала отряд. И снова Ист, казалось бы, прочитала мысли парня: — Дальше лёгкого флирта не заходило, можешь не фантазировать. Скуало залился краской, трезво оценивая, о чём только что был разговор. — Врой… Ты только чёртову боссу не говори… О вопросе моём и вообще о том, что сейчас было. — фехтовальщица коротко кивнула, понимая всю абсурдность ситуации. Спрашивать, с чего вдруг Акулу заинтересовал её возраст, Херба благоразумно не стала, подсознательно имея пару-тройку вариантов. Девушка наконец привела бардак на голове Скуало, к слову, устроенный ей же, в относительный порядок. Теперь преобладала естественная лохматость, которая была всегда неотъемлемой частью длинных волос. — Так… — Ист взглянула на часы на столе. — Ладно, мне разрешили на работу выйти завтра. Есть хочешь? Мечник поднял немного удивлённый и смущённый взгляд и чуть кивнул. — Ты не злишься? — вопрос прозвучал даже с какой-то надеждой. — Просто забудем. — фехтовальщица задорно улыбнулась и направилась на кухню. — Сам дойдёшь, думаю. Суперби поднялся, немного пошатнувшись. Раны болели, от потери крови и голода в глазах темнело. Парень старался держаться ровно, но это было несколько сложно, при ходьбе ему нужно было иногда придерживаться за что-нибудь. Слегка хромая, киллер дошёл до кухни и сел на ближний к выходу стул, чтобы Ист не заметила тяжёлой походки и раздражённого взгляда. Девчонка пожала плечами и решила ничего не говорить, чтобы не рушить иллюзию Скуало о незаметности. На плите что-то шипело и стрекотало, распространяя по дому душистый аромат приправ и ещё чего-то. Вариец с удивлением заметил, что это рыба. Он никак не мог подумать, что его спасительница умеет не только за собой следить и людей с порога смерти вытаскивать, но ещё и явно съедобно готовить. Хонора напевала какой-то плавный, но задорный мотив, фехтовальщик прислушался: — На верёвке от тени мячик жизни лови: так уж вышло, что ведьмы невезучи в любви… — тихо и отрывисто произносила девушка. — Но напрасно собака охраняет твой дом: так уж вышло, однако — что хотим, то возьмём! * Скуало недоумённо моргнул, отрываясь от слушания и пытаясь понять, о каких ведьмах идёт речь. Из раздумий его вырвала мягко пропетая фраза. — Месяц в ивовой клетке освещает твой путь; человеческой девке просто шею свернуть… Слово огня, слово огня сказано, воля твоя, воля твоя связана… — Херба почти закончила готовить. Девчонка промурлыкала последний куплет песни и на завершающей строке выключила плиту. Сказать, что мечница удивилась, ничего не сказать. Она никак не думала, что её милая и весёлая песенка заставит Акулу опасливо и недоумённо смотреть на неё. Ист поставила тарелку напротив парня и села напротив, специально громко подавая приборы. — Проснись и пой. Можешь не петь, проснись, главное. Фехтовальщик тряхнул головой, отгоняя ненужные мысли: он как раз думал, что эта композиция вполне подходила сестре босса по крайней мере из-за двух пунктов — рыжие волосы и пламя ярости. Не имея особого желания сейчас испытывать судьбу, вариец благоразумно промолчал и, сказав себе под нос что-то подозрительно напоминающее «спасибо», принялся за еду, поражаясь, насколько приятный вкус у приготовленного девчонкой. Оставшийся вечер проходил достаточно скучно: Хонора уложила мечника спать, а сама сидела всё за тем же письменным столом и читала что-то. Акула, конечно же, насильно спать не собирался и поэтому краем глаза наблюдал за девушкой. Часы на лакированной деревянной поверхности показали девять вечера. — Я знаю, что ты не спишь. — усмехнулась Херба, прикрывая книгу и делая из ленты закладку. — Мне твои бинты не нравятся, перевязать надо. Фехтовальщик резко распахнул глаза. — Врой! Сам разберусь, нормально всё! — девчонка осмотрела киллера оценивающим взглядом: — Вот скажи мне честно — ты идиот? И как ты сам с перевязкой разберёшься? Ладно, понимаю, нижняя часть тела, но перетянуть руки, горло и верхнюю часть ты не сможешь. Так что с этим я помогу, а пока сам разбирайся. — Ист протянула парню немаленький чемоданчик с красным крестом. — Иди давай. Фехтовальщик фыркнул, нечленораздельно выругавшись, и, поднимаясь с кровати, взял аптечку. Девушка покидать комнату явно не собиралась, поэтому Суперби с тихим злобным шипением направился в ванную. Только дверь за наёмником закрылась, Хонора упала лбом на стол на свои сложенные на нём руки и постаралась хоть немного сдержать смех от подобной реакции фехтовальщика. Она, конечно, представляла, что жизнь под одной крышей с подчинённым брата будет весёлой, но чтобы настолько неадекватной… Девчонка отчётливо понимала, что подобное далеко не предел. Ист мелко тряслась и билась головой о столешницу, прикусив руку, но даже это плохо помогало, и заливистый хохот вырывался наружу. Лицо её немного покраснело, на глазах выступили слёзы от смеха. Примерно в подобном состоянии Хербу застал мечник, почти беззвучно зашедший в комнату и немало удивившийся подобному поведению фехтовальщицы. Скуало надо было видеть: расширенные холодные глаза, высоко поднятые брови и взгляд, в котором явно читалось: «Заберите эту сумасшедшую, мне уже страшно. И вообще какого хера здесь творится». Впрочем, ничто не могло помешать Суперби озвучить свой вопрос: — И что всё это значит? — недоумение сделало вопрос удивлённым и достаточно тихим, а не грозным и громким, как надеялся Акула. Девушка подняла на варийца подёрнутый дымкой веселья взгляд, и снова её лоб поздоровался с лакированным деревом под нервный вой парня: — Врой! Да какого хера происходит?! — Не обращай внимания, мне просто нравится твоя реакция. Хоть не скучно жить будет. — девчонка постепенно приходила в себя, глубоко дыша. Сказать, что фехтовальщик стоял в полнейшем изумлении, ничего не сказать, однако же спорить с человеком, который сейчас вполне может его убить, не спешил. Здравый смысл подсказывал, что сейчас лучше промолчать и довериться Ланисте. В подтверждение этого Хонора смерила парня строгим взглядом и встала из-за стола, расправляя спину. Осанка у девушки была поистине величественной и словно королевской, что невольно внушало некую опаску и заставляло дрогнуть сердце. Чуть усмехнувшись, Ист дёрнула Акулу за руку и рывком усадила на только что грубо выпинутый на середину комнаты стул. Потемневшие бинты имели коричнево-красный кровавый оттенок, немного посерели уже не так туго перетягивали бледную кожу варийца. Мечница аккуратно коснулась закрепления и скоро поняла, что надо резать, а не пытаться разрывать или ещё как разъединять слипшуюся от крови марлевую ткань. Фыркнув, девчонка, недолго думая, выхватила из небольших ножен на бедре охотничью сталь и резко и коротко пронесла руку над бинтом, едва не поранив Скуало. Вариец не сразу понял, что ему только что чуть, первое, не оставили тонкий шрам на лице, второе, не сделали рану глубже. Мечник удивлённо уставился на нож, невольно отмечая, что массивная рукоять лежит в маленькой ладони как влитая. Не обращая внимания на Суперби, фехтовальщица невозмутимо потянула бинт на себя. Делать это было ошибкой, потому как тонкие волокна прицепились к ещё незажившей ране и теперь заставили кровь заструиться по белой груди парня. — Ой, извини. — Ист перестала дёргать ранее белую ленту. Девушка взяла со стола резинку и под косые взгляды киллера забрала седые волосы в высокий хвост. В аптечке Хонора сейчас искать что-либо не собиралась, поэтому немного сочувствующе посмотрела на наёмника и с самым невинным выражением лица произнесла: — Встань. Сейчас явно будет больно, но, думаю, ты выдержишь. Фехтовальщик хмыкнул и поднялся, морщась от последовавшего скрежета ножек стула о пол. К слову, несчастный предмет был отправлен к столу всё тем же ботинком Хербы. Девушку же сейчас интересовало совершенно другое. Ист наклонила голову набок и посмотрела взглядом любопытной кошки. От такого пристального наблюдения Суперби стало не по себе, и он закрыл глаза. Стрелка же это ничуть не смутило, и она продолжила разглядывать лицо наёмника: бледная, почти белая, кожа, тонкая полоска плотно сомкнутых губ, высокие скулы и узкий подбородок, но это не мешало ему выглядеть устрашающим даже в таком беззащитном виде. Неширокие плечи, худой торс компенсировались в глазах Ист ростом, да и сами по себе не отталкивали девушку. Даже при таком, казалось бы, слабом телосложении, мечник всё же выглядел сильным. Единственным, что заставляло Хербу сохранять спокойное выражение лица, были глубокие багровые раны. Фехтовальщица моргнула, отгоняя непрошеные мысли аккуратно, но сильно начала отрывать бинты от кожи Капитана. Скуало приоткрыл глаза и старался смотреть в стену, но садистская ухмылка на лице девчонки заставила немного напряжённо следить за махинациями тонких женских рук. Херба резковато сняла все бинты и небрежно кинула на пол. Подняв аптечку, она достала из неё спирт и вылила добрую часть пузырька на ватный диск. Девушка бережно коснулась ссадин на горле Акулы и быстро обработала совсем немного кровоточащие царапины. Ист аккуратно проводила дисками по царапинам, но вата быстро окрашивалась алым, поэтому у ботфорт мечницы собралось достаточное её количество. Вскоре остались только глубокие ранения, которые просто глупо обрабатывать короткими и слабыми движениями. Хонора тактичностью не отличалась, поэтому плеснула на рану спирт прямо из пузырька. Фехтовальщик зашипел, распахивая глаза и оглядывая кровоточащую и сильно саднящую глубокую царапину. Боль была терпимой, поэтому Акула молча следил за махинациями девчонки. Желания спорить, да и показывать свою слабость, у наёмника не наблюдалось, поэтому он только изредка фыркал, отводя взгляд. Когда Ист наконец закончила обработку ранений, она достала из аптечки широкий белый бинт и туго перетянула предплечья и плечи парня. Слишком сильно стягивать горло было опасно, поэтому новоиспечённая ученица аккуратно обвязала шею и оставила в покое. Пока Хонора скрывала бинтами порезы на груди мечника, вариец думал, что целых костей ему не видать, как и возможности нормально дышать. В этот раз марлевая лента не побагровела от крови, что было несомненно хорошим знаком. Повязка плотно облегала худое тело, словно выделяя его на фоне несветлого интерьера. Девчонка уже заканчивала обматывать бинтом торс и дошла до места, где должна быть талия, когда Суперби забрал у девчонки белое медицинское приспособление и сам решил закончить перевязку. Херба удивлённо посмотрела фехтовальщику в глаза и отдала бинт. — Какого чёрта из рук вырываешь? — тонкая бровь изобразила на лице девчонки изогнутую дугу. — Сказать-то не мог? Мечник фыркнул и перетянул раны, Хонора тем временем вышла из комнаты и вернулась с метлой. — Врой! Это ты через дверь вылететь не можешь, так через окно решила? — усмехнулся Скуало, оглядывая предмет ведьминских полётов в руке сестры босса. — Нет, ступу забыла. — сощурила глаза Ист. — А что тебя смущает? С колдуньей живёшь же. Так, где там мой зверобой… Вариец вскинул брови, следя за словно ищущей что-то девчонкой. Если так подумать, то она и правда могла на метле летать: рыжая, неадекватная и огонь на ладони зажигает. С неё станется. — Значит так. — всё же решила не мучить Капитана Ланиста. — Могу сказать только одно — ты чудом жив и чудом выздоравливаешь, так что снова повторю: уйдёшь — найду и закопаю, погибнешь — воскрешу и снова убью. — «ведьма» улыбнулась. — А так, надеюсь, будем жить мирно. Мечник кивнул, заглядывая в зеленоватые глаза. Хонора уже успела быстрыми движениями метлы убрать окровавленную вату с пола, и теперь скрылась за дверью, мягко прикрыв её. В подобном относительном мире и согласии прошло два дня. За это время Суперби уже успел привыкнуть к своему местонахождению и положению. А вот к Ист это понятие было просто-напросто неприменимо, ибо девчонка каждый раз выкидывала что-нибудь новенькое. Могла в споре жестокий и саркастичный оборот выкрикнуть, могла в ситуации, при которой в обычное время размахивала оружием, уйти и оставить фехтовальщика одного без возможности поговорить с ней оставшийся день. Хонора же наблюдала за подчинённым брата, стараясь отметить основные черты характера и основную линию поведения. Девушка нередко укоряла его в бестактности и подобных манерах, прекрасно понимая, что киллеру общение с больным на голову прекрасным полом никто не преподавал. Нередко это вызывало смех, отчего Скуало становилось не по себе. Эти ночи девушка почти не спала, пробираясь тихо в комнату, выделенную мечнику, и наблюдая за ним. Во сне Акула не был тем орущим и устрашающим парнем, каким его знали все, а больше напоминал брошенного и оставленного всеми ребёнка. На третий вечер девчонка сидела у наёмника в комнате с книгой в одной руке и телефоном в другой. Мечник читал что-то своё, найденное в огромном книжном шкафу. Ист оставила закладку где-то в середине произведения и сосредоточенно посмотрела на экран. — Вот, слушай. — негромко протянула Херба. Фехтовальщик заинтересованно поднял взгляд, отрываясь от чтения. — Людям, спящим на боку или в позе «эмбриона» и обнимающим во сне кусочек одеяла или мягкую игрушку, как правило, в жизни не хватает тепла, нежности и понимания. — Ланиста заглянула в ледяные глаза Суперби и продолжила. — Это, по сути, очень одинокие, в душе или в реальности, личности, которые не чувствуют себя защищёнными и нужными. Предмет, который они обнимают, дарит им во сне иллюзию надёжности и эмоционального комфорта, которого они не испытывают наяву. — девушка вздохнула. — Знаешь, а я заметила, что ты всегда во сне обнимаешь одеяло… Мечник отвёл взгляд, чуть краснея от некого смущения. — И что? — голос фехтовальщика прозвучал тихо и жалостливо. — Обнять тебя, что ли? — усмехнулась девчонка, мягко улыбаясь и присаживаясь рядом со Скуало на кровати. Капитан, если уж быть честными, сильно удивился, но предусмотрительно не подал виду. Херба же нагло обняла его за плечи со спины и прижала смущённого до нельзя фехтовальщика к себе. — Надо тебя чаще обнимать… — задумчиво протянула Хонора, утыкаясь носом в худое плечо Акулы. Вариец чуть вздрогнул, изумлённо косясь на мечницу и опуская книгу. Сейчас девушка выглядела милой и тихой, лёгкий румянец ничуть не портил загорелого лица, а чёлка скрывала полуприкрытые веки. Где-то в груди стало тепло и спокойно, захотелось обнять девушку в ответ, но Акула не мог пошевелиться. И всё же наёмник смог положить перебинтованную ладонь на маленькую руку стрелка. — Врой… Да ты издеваешься… Девчонка усмехнулась, поднимая взгляд и прямо смотря в глаза мечнику. Сидеть так было не очень удобно, поэтому Ист забралась на кровать с ногами и переместилась чуть вперёд. Книгу из рук фехтовальщика Хонора ловко забрала и заложила на придерживаемой странице. Такими ненавязчивыми движениями Ланиста перебралась парню на грудь, но продолжила мягко прижимать то ли себя к нему, то ли его к себе. Мечник смотрел на рыжеволосую расширенными от удивления глазами и инстинктивно обнял. Девушка мягко улыбнулась, постепенно засыпая в объятиях наемника. Уснувшую девушку Суперби на руках отнёс в её комнату и бережно укрыл покрывалом, усмехаясь. Всё же, он никак не ожидал, что неадекватная сестра Занзаса может оказаться мягкой и вполне нормальной. Выводы, конечно, делать было рано, потому как тот вечер не изменил в отношениях Скуало и Ист совершенно ничего: как горе-соседи ещё не подрались сказать было сложно, но что-то их удерживало от этого. Скорее всего, остатки рассудка не позволяли киллеру поднять на спасшую его, тем более, девушку, руку, а Хербе — не калечить изрядно раненого парня, что она вполне могла сделать. Хонора уходила с утра в школу, возвращалась ненадолго днём и отправлялась на работу. Отец Такеши тепло принял в свой ресторан новую сотрудницу, а сам Ямамото-младший предусмотрительно промолчал о связях Ист с оружием. В школе девушка считалась одной из самых красивых и не имела отбоя от поклонников. Она я была мила и весела, с Хаято и Цуной отношения тоже более-менее наладились, и теперь Decimo не впадал в панику при виде фехтовальщицы, а Гокудера не пытался забросать её взрывчаткой. Но даже при таком раскладе тянуть себя и мечника одной Хербе удавалось с трудом. Было сложновато уследить за всем и сразу, поэтому девчонке закралась в голову интересная мысль. Был тихий вечер, по стеклу барабанил редкий дождь, солнце скрыли тучи. Впервые за эту неделю пасмурно, что несказанно радовало и Акулу, и Ист. Фехтовальщик недавно умудрился упасть с лестницы и теперь залечивал и относительно старые, и новые ссадины. Хонора сидела на кухне с чашкой любимого чаю и читала Державина, до которого раньше никак не доходили руки. Наёмник находился рядом и обливал царапины спиртом. Хербе не очень нравилось, что запах мяты смешивается с запахом, как она часто выражалась, «процедурного кабинета», но возмущаться не спешила. — Я поговорить с тобой хотела. — мечник поднял на девчонку взгляд. — Поищи работу, как хоть немного в себя придёшь. Только обычную, так, чтобы брат о тебе не узнал. Киллер кивнул, вновь принимаясь за обработку мелких ран, мечница вновь углубилась в чтение. Крупная морось медленно переходила в сильный дождь, когда Акула надел с боем отданную ему его же варийскую обувь и накинул куртку. Без приключений не обошёлся и простой выход на улицу — фехтовальщик врезался в стену, оцарапав лицо и задев только начинающую заживать рану на плече. — Врой! Да какого чёрта я всегда налетаю на этот угол?! — Фигово выглядишь. — оторвавшись от книги, проговорила Ист. — Спасибо, я и сам заметил. — язвительно ответил Суперби, скрываясь за порогом. Девчонка хмыкнула, пожав плечами, и вернулась к «Видению мурзы»** Как в тот вечер мечник не заболел фехтовальщица и знать не хотела, пусть сам разбирается, но на следующее утро он загадочно заявил, что знает, где будет работать. На этих словах девчонка подавилась любимым кофе и ещё долго пыталась прокашляться под насмешливый взгляд сожителя.