Треугольник

Я перебираю пальцами пряди её волос. Она тяжело вздыхает, я закрываю глаза и откидываю голову назад, кладя свою ладонь ей на живот. Её рука накрывает мою. Она сильнее прижимается своей спиной к моей груди, вызывая во мне желание, сжать её в объятиях и не отпускать. — Как поживает Фредди? — тихо спрашивает она. — Я звонил ему сегодня утром. Знаешь, он рассказывал мне, как подрался вчера на футболе, — отвечаю я со смешком. Она резко разворачивается ко мне лицом, что заставляет меня смутиться, и я вижу в её глазах удивленные огоньки. — Что с ним? Боже, ему только пять лет, а это уже четвертая драка. Так нельзя, — она хмурится, из-за чего у неё образуется глубокая складка между бровями. — Он скучает по тебе, — стараюсь перевести тему я. — И, честно сказать, я тоже. Она слабо качает головой и переводит свой взгляд с моих губ в сторону кресла. Я озадачил её своими словами. Ей хочется что-то сказать, но она лишь издает тихое: «О-о-ох». Её ручонки скользят по моим бедрам, она отталкивается и встает. Медленно передвигается по комнате, а затем направляется в сторону кухни. Я встаю и иду за ней следом. Она устала. Её образ жизни и душевная боль только усугубляют ситуацию. Я знаю, что она чувствует себя неважно, как бы ей не хотелось показаться совершенно здоровой. — Что чувствует человек, когда влюблен в девушку своего друга? — спрашиваю я, подходя к кувшину с водой. Я наливаю стакан воды и опустошаю его за считанные секунды. Боковым зрением я вижу её расплывчатый образ. Она стоит и смотрит на меня, плотно сжав губы. Как же сложно любить её, зная, что она любит другого и ждет ребенка от него. От человека, который не раз причинял ей боль. Но я не могу его судить, он вправе поступать, как его душе угодно. Но дело в том, что мои эмоции сильнее. И от знания того, какой очередной поступок он совершил, при этом обижая её, мне тошно и хочется переломать ему все кости. Лишь бы он ощутил то, что ощущает она. Она пишет песни, в которых, буквально, кричит о том, как ей плохо, но всё же нуждается в нём. Она укрывает его от этого жесткого мира, принимая весь удар на себя. Она словно ночь, которая хочет скрыть его от неприятностей. Каждый жест в сторону этого парня пропитан любовью. И мне сложно понять, почему он заслуживает это. Почему я не могу ощутить этого? — Отвези меня в студию, — шепчет она. Я киваю и достаю ключи от машины из кармана. Помогаю ей собрать сумку, содержание которой не меняется изо дня в день. Она проводит уже не первую ночь за работой, возвращается домой рано утром, и то только ради того, чтобы принять душ и переодеться. Она надевает бесформенную кофту, которая удачно скрывает её небольшой животик. И, кажется, что кроме таких кофт у неё больше ничего нет в гардеробе. За эти два месяца она совершенно поменялась, и я забыл, когда последний раз видел её в платье и с лучезарной улыбкой. Сейчас мне остаётся лишь видеть потухшие заплаканные глаза, сухие губы и частые срывы. Вещи, которые ей не по размеру и больше подошли бы мужчине. Но, даже не смотря на это, она остается для меня самой прекрасной. Я не вижу в ней то, что могло бы меня оттолкнуть, даже наличие маленькой жизни внутри неё. — Я думаю, что привезу Фредди на праздники, — говорю я, прерывая угнетающую тишину в машине. — Стэйси, мы могли бы провести это время вместе. Я замечаю, как её губы изгибаются в легкой улыбке. Она любит Фредди, не смотря ни на что. Он, возможно, стал бы её новым глотком воздуха, которого не хватало. — Кажется, я не видела его с весны, — говорит она и хмыкает. — А этими телефонными разговорами не насытишься. И она права. Сложно находиться на большом расстоянии. Когда нет возможности встретиться, то наступает такой период, что и телефонные разговоры не спасают. Мы едем по пустым улицам, всё дальше отдаляясь от дома. Оставалось не так много, и мы скоро прибудем на место. Но время тянется медленно, и это явно из-за нашего молчания. Действительно, очень сложно найти тему для разговора с человеком, которому рассказал все свои секреты. И даже не знаем, как двигаться дальше. Треугольник, в котором мы находимся, не имеет дверей и окон, и мы не знаем, как выбраться из него. Одному из нас нужно оказаться сломанным, чтобы двое других могли найти покой. — Он имеет право знать, — уверенно твержу я, возвращая нас к теме, которая не давала покоя мне уже на протяжении нескольких дней. — Имеет, но не думаю, что сейчас. Он ещё не нагулялся, Луи. Я обязательно скажу ему, только позже, — она шумно выдыхает до опустошения, а затем принимает новую порцию воздуха. — Всему своё время. Я останавливаюсь на стоянке возле студии. Стэйси быстро выходит из машины, при этом окликнув меня. Я сразу же реагирую, но она ничего больше не говорит, а лишь поднимает голову в сторону окон, где находится её кабинет. Она часто моргает, кусает до крови губы и не знает, куда деть свои руки. Я понимаю, почему она так нервничает, из-за этого мне становится неприятно. Я беру с заднего сидения её сумку, а затем кладу руку ей на спину, подталкивая в сторону дверей. Девушка идет осторожно и медленно, шаркая ногами по асфальту. А когда приходит момент, чтобы открыть дверь в кабинет, она стоит какое-то время и смотрит на ручку. Она мнется, но потом всё же толкает вперед дверь, при этом зажмурившись. — Почему я не удивлен? — такой знакомый голос проникает в наши уши. Его интонация не нравится мне. Я пытаюсь держать себя в руках, но с трудом выходит. Стэйс понимает это и хватается за мою руку, переплетая наши пальцы. Она волнуется, я чувствую, как она начинает дрожать. — Ты жутко пьян, — шепчет девушка. — Почему тебя так волнует, в каком я состоянии? — он нервно толкает стул, и тот с грохотом падает на пол. — Зачем ты здесь?! — он буквально кричит на неё. Никто не смеет повышает голос на Стэйси. Даже этот человек. Я терплю, но ещё совсем немного и меня будет не остановить. Я выбью из него всё дерьмо. — Замолчи! — кричит она. — И уходи отсюда! Её голос срывается. — Чтобы оставить вас наедине? Ох, нет. Я не уйду, пока мы не поговорим, — он демонстративно скрещивает руки на груди. — Не вижу смысла, Найл, — она отрицательно качает головой. — Стэйси, почему ты не хочешь выслушать меня?! Дай мне время, Стэйс! Он кричит, наводя ужас. — Я устала! Каждый раз мне приходится слушать твою ложь и обещания, которые ты в конечном итоге не выполняешь! Она идет в бой, не желая показывать свои слабые стороны, хотя он прекрасно знал их. — Ты поступаешь, как сука, — шипит он на неё, и я замечаю, что его руки сжаты в кулаки. Никто не смеет оскорблять Стэйс. Возможно, он сказал это не обдумав, но его тон меня раздражает. Я обхожу девушку, прикрывая собой. Она упирается лбом в мою спину и молит, чтобы я не делал глупостей. Но я уже почти не слышу её. Я больше не могу терпеть. Такого отношения к себе она не заслуживает. Эта девушка создана для любви, но не для страданий. Он является моим другом, но всему есть придел. Он давно переступил дозволенную грань. Его поведение доставляет дискомфорт не только Стэйси, но и мне. И частые разговоры с ним на эти темы только усугубляют ситуацию. Он не хочет слушать меня, поступает так, как считает нужным. Но в его поступках нет ничего хорошего. Этот парень пропитан пороками, и я не понимаю, почему Стэйс всё ещё видит в нём свой свет. Она считает его самым лучшим и в каждом его действии видит только хороший смысл. — Но я же говорил тебе, что если ты позволишь себе ещё раз обидеть её — я убью тебя, — буквально рычу я на Ни. — Что ты сделаешь мне? — он подходит ко мне ближе. — Ты стал слишком смелым. Ах, я понял, ты боишься, что Стэйси в очередной раз выберет меня, — и меня тошнит от его слов. Боюсь ли я? Ох, нет. Я давно потерял чувство страха, во мне бурлит только ярость и мощь, которую я готов выплеснуть прямо сейчас. Найл толкает меня в плечо, из-за этого я отхожу назад. Девчушка тихо пищит и сжимает в своих ручонках край моей куртки. Я срываюсь с места и толкаю его в ответ. Он спотыкается об стол и падает на пол. Я лечу на него, как зверь, сшибая всё на своём пути. Я бью его, но он отворачивается. Меня это не устраивает, и я сажусь сверху на него, придавливая своим коленом его горло. Я начинаю безжалостно бить его по лицу. Я сильнее погружаюсь в себя и уже не слышу ни его хриплых стонов, ни криков Стэйс. Я бью и кроме крови на своих руках и его лице ничего не вижу. Я чувствую на своих плечах её руки, она пытается оттянуть меня от Ни, но у неё это не получается. Я словно машина, которую не остановить. Найл уже не сопротивляется мне, он лежит и принимает от меня порцию новых ударов. Я не чувствую равновесия и какой-то грани. Но затем я ощущаю резкое жжение на своей щеке. Это заставляет меня остановиться и поднять глаза на Стэйси. Она рыдает и ещё раз даёт мне пощечину. Я осознаю, что зашел слишком далеко и она старается вытащить меня. Я смотрю на свои руки, которые были полностью в крови, и мысли, что я медленно убиваю своего друга, наводят на меня ужас. Хрупкая девушка оттаскивает меня назад и поднимает моё лицо своими холодными ладонями, заглядывает в глаза. От большего количества слез они кажутся стеклянными. — Смотри на меня, я прошу тебя, — она умоляет меня, продолжая держать свои руки на моём лице. Но я отвожу свой взор от неё в сторону Найла. Он отполз назад и поджал ноги к груди, он скулит от боли. И я становлюсь противным сам себе. Я хотел причинить боль ему, но большей урон на себя приняла Стэйс. Она старается держать меня и привести наконец-то в чувство, но я знаю, что её душа сейчас разрывается на мелкие кусочки. Ей хуже всех в данной ситуации. — Что я наделал... — шепчу я. Мои глаза покрываются влажной пеленой, я смотрю на это всё и ненавижу себя. Я слишком много терпел, и мой лимит исчерпан. Вся злость вырвалась из меня одним большим потоком, уничтожая всё, что я так долго берёг. — Я умоляю тебя, сиди здесь, — шепчет она. Я киваю и кусаю губы, пока не почувствуется соленный привкус на языке. Стэйси тем временем подошла к Ни, опускаясь на колени. Он прижался лбом к её коленке, она скользнула пальчиками по его волосам. Она рыдала и совершенно не стеснялась этого, нежели раньше. Ей было жалко меня и его, в ней боролись разные чувства, и она совершенно не знала, как поступить. — Стэй, — прохрипел он. — Прости меня, малыш. Он кладет свою руку ей на живот и на мгновение замирает. И я понимаю, что сейчас настало время поставить все точки. Мы долго блуждали в поисках выхода, но даже не могли подумать, что при таких обстоятельствах всё разъяснится. Девушка встает на ноги и отдаляется от него, направляясь к выходу. Она ничего не говорит, а лишь выходит, скрываясь из поля нашей видимости. Найл сплевывает кровь и еле-еле поднимает глаза на меня. Он улыбается и громко начинает хохотать, что заставляет меня смутиться. Я не понимаю, что не так. Я знаю, как ему больно, ведь его лицо было полностью в крови и ссадинах. — Ты не должен жалеть о содеянном, — говорит он, когда видит моё смятение. — Я заслужил это. Я хочу встать, но в комнату возвращается Стэйси, она бросает на меня грозный взгляд и показывает рукой, чтобы я не шевелился. Слезы на её щеках высохли, и выражение лица стало более серьезным. В руках она держала воду, белоснежные полотенца и аптечку. Она садится перед Найлом и пытается вытереть ему лицо влажным полотенцем. Он кричит сквозь стиснутые зубы и запрокидывает голову назад. Его голос отдается эхом в моей голове. Я прижимаю к вискам руки, массируя. Но затем резко убираю их, когда вспоминаю в чём они. Ни затихает, но всё равно изредка шипит, когда она касается обеззараживающим средством его поврежденных мест. Её руки слишком сильно дрожат, она старается успокоиться, но этот запах крови только усугубляет ситуацию. Она боится крови, и я удивляюсь тому, как сейчас она держится, ведь раньше для неё было ужасающим подобное испытание. Когда с ним было покончено, она подошла ко мне. Она смотрела в мои глаза, плотно сжав челюсть. — Я не хотел тебя расстраивать, — тихо-тихо произношу я, но она меня прекрасно слышит. Её руки касаются моих рук, и словно сквозь меня проходит несколько зарядов тока. Она бережно вытирает кровь, а затем обрабатывает костяшки. — Рано или поздно это бы произошло, — она бормочет и оставляет легкий поцелуй на тыльной стороне моей ладони. Я тянусь к ней и обнимаю, вдыхая сладкий запах волос. — Ты должна сказать ему, милая. Скажи ему сейчас, — прошу её я. Девушка отстраняется от меня и слегка улыбается. И я готов поклясться, что не видел раньше на её лице такой улыбки. Она поворачивается в сторону парня, который лежит, оперевшись о кресло. Он смотрел на Стэйси, плотно сжав губы. Он готов был что-то сказать, но предпочел молчать. Он прекрасно знает, что эта девочка его любит и то, что она никогда не будет со мной. Найл протягивает руки, и Стэйс идет к нему. — Прости меня, — он говорит ей и целует её щеки, нос и губы. Она вновь плачет, но при этом улыбаясь. Её ручонки гладят его по волосам, а затем она хватает его руку и тянет к себе. Она кладет его ладонь себе на живот. — Ты должен заботится о них, — подаю голос я. — На этом свете никто не будет любит тебя так же сильно, как любит она и этот ребенок. Он смотрит на живот, и я вижу слезы на его глазах. Он никогда не плакал при нас, и видеть его сейчас таким было очень сложно. Было сложно понять, что он чувствует. Он кладет свою голову на коленки Стэйси и начинает рыдать, как малое дитя. Она была сломлена. Он был сломлен. Но они нашли возможность, чтобы воссоединиться. При этом разрушая меня. Я поднимаюсь и хватаю с пола ключи от машины, которые выпали из кармана. Я ухожу, не оглядываясь. Я иду по пустому темному коридору, выходя на улицу. Достав из кармана помятую пачку сигарет, я желаю сейчас сделать пару затяжек. И множество мыслей не покидают мой разум. Наш треугольник сломан. И, как оказалось, я был несущей стороной. Я ушёл, дав им возможность разобраться в себе, когда сам ещё сильнее запутался. Мне нужно сейчас обрести покой. И если раньше я находил его в Стэйси и Фредди, то на данный момент у меня остался только Фредди. Я достаю из кармана телефон. Найдя в контактах такой знакомый номер, я без раздумий набираю его. Мне не пришлось долго ждать, чтобы абонент ответил. — Привет, пап, — звонкий детский голос, казалось, заполнил всё вокруг меня.