Останься после уроков, Антош

       Как только Антон вышел из дома, то почувствовал резкий леденящий ветер прямо в лицо. Всё тело сжалось от холода и отказывалось даже двигаться. Чёртова зима в Питере не давала послабления и уже вторую неделю держала ровно -30. Парень в сотый раз поклялся себе, что в следующий раз точно наденет шарф и даже возьмёт перчатки. Пока же ему приходилось греть красные от мороза пальцы только собственным дыханием, которое белым паром клубилось вокруг него.        Спустившись в метро, Антон наконец смог согреться, но всё ещё пытался прижаться к соседу, сидевшему рядом, дабы получить ещё немного тепла. Но как только тот заподозрил слишком явное внимание к его персоне, то отсел подальше, оставляя парня прижиматься к холодной перекладине.        Спать хотелось невыносимо. Глаза сами собой закрывались, и как бы сильно Шастун не пытался контролировать собственные желания, усталость была сильнее. Потому проснулся он только тогда, когда диспетчер в третий раз назвал остановку.        Широко распахнув глаза, он рванул с места, хватая с кресла рюкзак и снося перед собой толпу таких же сонных мух. Телефон разрывался на части от входящих звонков и сообщений, заставляя парня наконец-то ответить другу. Судя по голосовухам, которые записал Матвиенко, тот уже давно стоит на Сенной, а судя по тому, что заходил он ровно пятнадцать минут назад, то ещё и замёрз насмерть. На улице будто стало ещё холоднее, чем было. Антон одёрнул капюшон и засунул ещё тёплые руки в карманы.        Подпирая голову руками, Серёжа сидел на лавочке и смотрел на проходящих мимо людей с таким страдальческим видом, что ему хотелось подкинуть лишние десять рублей. — Я тут! — выдохнул Антон, кладя руку на плечо друга.        Тот вздрогнул от неожиданности, но как только до него дошла вся ситуация, нахмурился ещё сильнее, чем прежде. Как и Шастун, Серёга не задумывался о собственном здоровье или хотя бы комфорте, и потому ходил в мороз без шапки, шарфа и всех предполагающихся атрибутов настоящих Питерских. — Ты издеваешься? — вставая с лавочки, он одёрнул руку друга, давая тому понять, как же он обижен. — Я окоченел весь!        Вся дорога от места их встречи до школы занимала не больше десяти минут, так что добрались они быстро. По мере развития разговора, Серёжа и забыл, на что злился, и когда они свернули на Спасскую, то он уже оживлённо болтал о том, что съел на завтрак, и как же это было вкусно. Мама впервые за долгое время приехала из Москвы прямо в родной Питер и теперь баловала сына вкусняшками.        На момент отъезда Марины Владимировны Антон практически жил у друга, а теперь только и слышал увлечённые рассказы о совместном времяпрепровождении. Да, он скучал по их ночёвкам, но и не мог осуждать Серёжу, ведь мама приезжала только на один месяц, а потом снова пропадала почти на полгода.        Школа рано утром представлялась только как филиал ада. В окнах почти не горел свет, на улице ещё не включили фонари, люди выглядели не лучше зомби, а спать хотелось всё больше.        Первым уроком была физика, которую они оба люто ненавидели и избегали всеми способами. Но не в этот раз. Не только опоздав на урок, но еще и сбив учительницу с ног, они тут же отправились на первую парту, наказанные за плохое поведение.        Рыжая женщина, с мертвецки-бледной кожей, разглядывала их весь урок, искоса смотря на браслеты и кольца на руках у Антона. И как только представилась удобная минута, она не выдержала и заикнулась о том, как же это вульгарно и по-детски выглядит. Класс разразился смехом, заставляя парня краснеть и прятать украшения под рукавами свитера. — Какое вам дело до побрякушек у него на руках? — заступился Матвиенко, разворачиваясь к классу. Все тут же стихли, подавляя смешки. Учительница сделала вид, что не слышала этого, и продолжила вести урок, уже не обращая на них внимания. Парни переглянулись, как бы мысленно радуясь такой маленькой победе.        На перемене классная руководительница считала своим долгом собрать весь класс для важного объявления. На её зов пришло не больше пятнадцати человек, и, казалось, её это мало волновало. — 11 Б! — пытаясь перекричать галдёж, который стоял в классе, она стучала указкой по столу. — Прошу минуту вашего внимания!        Никто и думать не желал о том, чтобы успокоиться. Парни кричали и били кулаками по парте, наблюдая за онлайн трансляцией на ютубе. Три девицы, сидящие на окне, продолжали зависать в телефоне, изредка смеясь, показывая друг другу фото страшных одноклассниц. «Страшные одноклассницы» тем временем тупо шатались по классу, пытаясь пристроиться хоть к одной из группировок. В это время Антон с Серёжей играли в «Дурака онлайн» и были солидарны со всеми. — Заткнулись все! — крикнула Светлана Владимировна, кидая указку на первую парту, заставляя каждого резко обернуться и замолчать. — Сейчас же слезьте с подоконника! Уберите гаджеты и послушайте меня хоть минуту!        Матвиенко закатил глаза, но телефон всё же отложил, толкая друга в бок, чтобы он проделал то же самое. — Если она опять будет нам рассказывать об экскурсии в Тулу или усадьбу Толстого, я вскроюсь, клянусь… — протянул Сережа и положил голову на плечо Шастуна. — Вы — выпускной класс! — продолжила классная руководительница и выдохнула, когда заметила сосредоточенные взгляды на себе. — Каждый из вас выбрал профили и предметы, которые собирается сдавать. — Каждый, да не каждый! — крикнул кто-то с задних парт, и все одобряюще захихикали. — Пройдёмся по списку, называю ваше имя — вы говорите свой профиль и предметы. Авдеева! — Физико-математический, — девушка победно улыбнулась, когда заметила недоумевающие взгляды. — Профиль физики и математики. — Отлично.        Список быстро сокращался и, обойдя Серёжу, который быстро буркнул что-то насчёт биохима, подошёл к Антону. — Шастун! — устало крикнула она, записывая что-то в журнале. — Ну, гуманитарный, — чуть слышно прошептал парень, — литература и обществознание.        По классу прошлась волна смешков. Особенно сильно сдерживала смех Авдеева, которая всё ещё гордо сидела, выпрямившись на стуле, высоко вздёрнув нос. — Да чо такого-то? — непонимающе переспросил Шастун, когда понял, что все начали перешёптываться. — Так, профиль литературы у нас ведёт Арсений Сергеевич, постарайся сегодня зайти к нему и спросить подробнее про расписание, хорошо? — Антон кивнул. Список пошел дальше, а смешки всё продолжались.        Почувствовав, как в спину кто-то тычет ручкой, Шастун тут же обернулся, увидев перед собой одноклассницу Лизу. Девушка поправила свои блондинистые волосы, заправив выбившиеся пряди за ухо, и наклонилась к парню. — Был раньше на профиле литры? — поинтересовалась она, тут же широко начав улыбаться. — Нет. — Тогда я тебе не завидую. Арсений Сергеевич ещё тот тиран, — Лиза вернулась обратно на место и начала активно жевать жвачку. — Ходили слухи, что он даже учеников шлёпал за прогулы или домашнее задание. Спроси Ваню, который ОГЭ сдавал в прошлом году по его предмету. — Так он же из школы свалил, — непонимающе переспросил Антон, осматривая украдкой класс. — А я о чём! Довёл пацана! Эх, Шастун, не повезло же тебе…        Одноклассница понимающе похлопала его по плечу и продолжила что-то обсуждать с подругой. Теперь идея идти после уроков к профильнику не была такой привлекательной, а скорее пугала Антона.        Все последующие уроки шли, словно в тумане. Он отказывался воспринимать все темы, в голове был только страх. Страх перед учителем? Такое впервые.        Как только прозвенел звонок с последнего урока, Серёжа выбежал из класса, снося в проходе лаборанта. Антон поплёлся за ним, нехотя переставляя ноги от усталости. — Эй, Антох! — обратился к нему друг, толкая в грудь. — Тебя подождать, или ты один справишься? — парень поднял глаза на Матвиенко и одобрительно кивнул. — Можешь идти, я сам.        Он хотел, чтобы друг пошёл с ним, но это было бы стыдно. Подойти к учителю после уроков. Что может быть проще? Почему же тебя так напугали, Шастун? — Заходи ко мне после, посмотрим фильмец какой-нибудь, — предложил Сережа и скрылся в толпе одноклассников, которые пытались как можно быстрее выбраться из школы.        Поднявшись на четвёртый этаж, Антон тут же остановился перед нужным кабинетом. 407. Звеня браслетами на руках, он осматривал большую деревянную дверь, не решаясь войти. Сердце стучало, как бешеное. Давай же, ну! Открой чёртову дверь, Шастун! Он не укусит! Хотя… — Да ептвоюмать! — почти что крикнул он, входя в кабинет.        На удивление, здесь никого не оказалось. Этот класс выглядел лучше, чем остальные. Здесь были ровные потолки и белые стены, большая зелёная доска, на которой аккуратным почерком было написано число и месяц. Парт было не так много, и все они были одноместные. От приоткрытого окна стало холодно, и он поспешил пройти дальше.        На одной из стен висело много грамот, которые, судя по надписям, были присвоены Попову Арсению Сергеевичу. «Учитель года», приз за лучшее публичное выступление на семинаре «Чистый лист», и ещё куча других. Антон, разинув рот, разглядывал стенд, держась руками за ручки рюкзака, словно первоклассник.        Вдруг кто-то схватил его сзади за рукав свитера, разворачивая на сто восемьдесят градусов. Антон, будучи очень высоким парнем, чуть не запутался в собственных ногах, стараясь удержаться на месте. Пытаясь поймать равновесие, он успел ухватиться за руку учителя, секундой замечая, как же она была напряжена. Попов явно не ожидал такого исхода событий, а посему резко убрал от себя руки и отошёл почти на метр. — Извините, я… — Антон тут же покраснел, понимая, как глупо сейчас выглядит, — я не хотел.        Сердце сделало тройное сальто, когда он заметил на себе оценивающий взгляд голубых глаз. Тут же ему показалось, что одежда смотрится как-то странно, что где-то в свитере есть дырки, что на голове полнейший бардак, а в зубах что-то застряло.        Учитель еще с минуту разглядывал парня, а затем просто ушёл обратно за кафедру, будто ничего и не случилось. Антон проводил его взглядом и теперь стоял на месте, впериваясь в точку на стене. Выдохнув, он снова развернулся к преподавателю и ровно зашагал к нему, пытаясь ставить ноги как-то по-особенному. Ну, вдруг ему именно это и надо.        Арсений Сергеевич не обращал на парня ровно никакого внимания, разбирал документы на столе и заполнял стопки журналов. Лишь иногда закусывая нижнюю губу, когда не совсем понимал, что от него хотят. Для учителя он выглядел слишком молодо, что немного настораживало Антона, и он боялся, что вообще не туда зашёл и пристает теперь к лаборанту. — Извините, — голос дрожал, и это бесило. Мужчина наконец обратил на него внимание, подкладывая кулак под голову, будто очень заинтересованный этим разговором. Антон сразу смутился, когда вновь заметил на себе блеск голубых глаз и прекратил реплику, так и не начав нормально диалог. — Так! — внезапно крикнул Шаст, когда его взбесили свои же действия. — Меня зовут Антон Шастун, мне сказали прийти к вам после уроков, чтобы взять расписание, потому что я сдаю ваш предмет!        Он проговорил это так быстро, что пришлось даже перевести дыхание. Руки тряслись и не слушались, потому он быстро пристроил их на груди, складывая в замок. — Хорошо, — внезапно ответил учитель, приподнимаясь с места.        Он выудил что-то из стола и, облокотившись на первую парту, начал выписывать нужное на маленький стикер. Антон стоял на месте, не зная куда себя деть. Все оказалось не таким страшным, как ему представлялось. Скорее всего, Лиза постебалась над ним, чтобы он сейчас выглядел как полнейший придурок. — Держи, Шастун, — учитель протянул ему жёлтый листочек с выцарапанным расписанием на нём и остановил взгляд на новом ученике.        Понедельник, среда и пятница — чёрт, это больше, чем он предполагал. — Так много? — внезапно вырвалось у парня. Испугавшись, он тут же перевёл взгляд на учителя, голубые глаза которого приобрели тёмный окрас. Арсений закатал один рукав и медленно подошёл к нему, не убирая настойчивых глаз. — Тебе этого много? — по спине пробежали мурашки. Антон вжался задом в стоящую позади парту и не знал, куда себя деть. — Шастун, так ведь? — спросил учитель, закусывая, по привычке, нижнюю губу. — Д-да, — тяжело дыша, ответил он. — Шастун, — его рука скользнула по спине ученика и остановилась где-то внизу. — Ты меня не зли, иначе плохо будет.        Резко развернув парня так, что он теперь стоял на носочках с оттопыренным задом, руками упираясь о парту, учитель провёл ладонью по бедру, поднимая руку выше и останавливая её на изгибе поясницы. Шастун прогнулся под натисками учителя, словно кошка. Арсений победно замахнулся рукой над таким беспомощным учеником, но вовремя сбавил силу.        Все тело трясло, словно в лихорадке, и он не мог контролировать свои действия, только подчиняться. Зажмурив глаза, он был готов получить удар, или еще чего хуже, но последовал только легкий хлопок по заднице. — Беги отсюда, Антош, — прошептал Арсений и, развернувшись, поднялся к доске. — Расписание у тебя есть, встретимся в среду, — он легко улыбнулся и нацепил очки, вглядываясь снова в документы, будто ничего и не произошло.        Шастун схватил жёлтый листочек и выбежал из класса так быстро, что вызвал усмешку у учителя. Не оборачиваясь, он быстро рванул по винтовой лестнице, сталкивая каждого, кто появится на пути. Как только свежий воздух ударил в лицо, Антон пошёл к метро, переводя дыхание.        Трясущимися пальцами он выудил из пачки одну сигарету и затянулся. Такого наслаждения от курения он ещё ни разу не получал. Телефон тут же завибрировал, давая понять, что через час он просто обязан появиться дома, так как его сестре просто необходима помощь старшего брата. Кристина, как обычно, понятия не имела, как справиться с духовкой, чтобы не спалить дом. — Что вообще произошло сейчас? — спросил он куда-то в воздух, чем заинтересовал проходящую мимо женщину. Она обернулась на странного парня и прищурилась, будто ища что-то знакомое в этой испуганной физиономии. — Не вам я, не вам! — крикнул он чуть громче, чтобы она расслышала.        Как только сигарета кончилась, он тут же достал ещё одну. Продув фильтр и зажав её между губами, Антон пытался выбить хоть искру из старой зажигалки. — Эта дрянь тебя погубит, Антош, — раздался знакомый голос сзади, от чего парень встрепенулся и от испуга выронил сигарету. — Вы меня теперь преследовать будете? — топча уже обмякшую от снега папиросу, он кидает быстрый взгляд на улыбающегося учителя и смущённо отводит его в сторону. — На черта мне это? — спросил он, доставая из чёрного пальто почти полную зажигалку и протягивая парню. — Арсений Сергеевич, вы курите? — недоверчиво хватая из рук зажигалку, спросил Антон.        Проезжающая мимо машина остановилась прямо перед молодыми, и не очень, людьми. Шастун кинул быстрый взгляд на учителя, который теперь был больше заинтересован тонированной тачкой. — Ну и безвкусица, однако. Кто покупает машину с откидным верхом, живя в Питере? — хорошо разбираясь в моделях машин, Антон победно улыбнулся, когда заметил на себе взгляд преподавателя.        Из тачки вышел высокий молодой человек, с хорошо выбритым гладким лицом. Его одежда выглядела более, чем дорого, и даже находясь на большом расстоянии, Шастун почувствовал приторный запах сладковатых духов, которые ударили в ноздри.        Он уже было хотел сказать что-то обидное в сторону этого пафосного парнишки Арсению Сергеевичу, но тот, не замечая ученика, приблизился вплотную к голд-мальчику. Обхватив его за талию, он прижался всем телом к парню и страстно поцеловал того в пухлые розовые губы, кидая в открытое окно машины свою сумку.        Антон, разинув рот, пытался скрыть удивление и не смотреть, но это было просто за гранью возможного, поэтому он в наглую пялился на эту картину. Вдоволь насладившись поцелуем, Арсений что-то шепнул на ухо парню, и тот заулыбался, словно кот, возвращаясь обратно в машину. — Антош, в среду шестым уроком, не забудь! — он кидает это невзначай, будто вообще, нахрен, ничего не было секунду назад. Двери захлопываются, машина что есть мочи ревёт и исчезает в быстром потоке, оставляя облако выхлопных газов, от которого стал отмахиваться Шастун.        Стоя в том же положении, в каком он наблюдал за происходящим, и крепко сжимая зажигалку Арсения Сергеевича, Антон готов был поклясться, что ему это приснилось, ведь такого не бывает же, да?        Питер — один из тех городов России, который толерантен ко всем его обитателям, в том числе ЛГБТ-сообществу. Антон был абсолютно лоялен к ним, ведь к ним он и не относился никогда, так ведь? Но что-то, что до сих не позволяло ему нормально дышать, говорило об обратном.