heavydirtysoul

Профессор истории магии, рассказывая о войне девяносто восьмого, порой вставляет фразочки навроде «повезло вам, что родились позже». Исака одолевает желание покинуть класс. Кому, как не преподавателю истории, знать, что война не закончилась в мае девяносто восьмого? Некоторые призраки уверяют, что раньше предмет вёл Биннс, привидение, бытующее в классной комнате. Исаку думается, что лучше бы и дальше учил Биннс. Биннсу наверняка плевать, какое перед ним поколение. Исак Вальтерсен прекрасно знает, что для многих волшебников и волшебниц война до сих пор не закончилась. Он убирает в карман мантии письмо из Мунго, в котором лечащий врач его матери сообщает об изменении курса лечения, словно действительно верит, что её можно вернуть. Он через весь Зал улыбается Юнасу, мол, я в порядке. Он сжимает конверт в кулак. Война никогда не закончится. * На выходе из Большого Зала Сана ловит его за локоть, смотрит в глаза несколько cекунд – Исак даже успевает отрешённо удивиться, насколько она, по сравнению с ним, низкая – и отрывисто говорит: - Я возьму для тебя домашнее задание. Исак кивает и уходит в сторону Выручай-комнаты. Наверное, от Саны ничего нельзя скрыть. Девчонка – протеже Гермионы Грейнджер, героини войны. Но Исаку всё же неприятно, что она видит его насквозь и знает то, что однокурсникам знать не положено. Исак поднимается по огромным, юрким, непредсказуемым лестницам и теряется в мыслях. * Сана – отличная девушка, говорит Юнас морозным весенним днём на пятом курсе, повторяя слова своей (очередной) подружи с Гриффидора. Исак возводит глаза к небу. По его мнению, в Сану Мерлин позабыл положить капельку такта, о чём он и сообщает как можно громче, чтобы услышала группа девушек неподалёку. У Саны такой же зелёный шарф, как у него. Они сочтутся позже, в подземельях, когда испоганят друг другу домашнее задание или подмешают снотворного в сливочное пиво. Месть, быть может, свершится даже в следующем году или на выпускном. Это всё не важно. Важно, что у Юнаса есть подружка, и Исак искренне недоумевает, что он делает неверно. Неужели Юнасу недостаточно его, исаковой, дружбы? * У Юнаса, по грубой прикидке Исака, было около пяти подружек с тех пор, как они познакомились. И нет, Исак не ревнует. Или, может быть, немножко ревнует. Но как друг. * А познакомились они в пять лет, когда Исак _случайно научил игрушечного пуделя в детском саду говорить. Пудель (радужный и пластмассовый) радужно улыбнулся Исаку и сказал «Привет» на чистом норвежском. С Исаком никто не хотел играть, потому что Исак был немного странный, и мама у него какая-то странная. Поэтому Исак играл с пуделем. Когда пудель вежливо поздоровался и махнул хвостом, Исак быстро огляделся, чтобы убедиться, что никто не заметил. Если кто-нибудь заметит, что Исак использовал магию перед неволшебниками, его заставят покинуть садик и сидеть дома, с родителями. Но родители так часто ссорятся, а мама говорит такие страшные вещи, и Исак не хочет домой. Он хочет играть с ребятами-неволшебниками, но они не хотят играть с ним. Пудель внимательно глядел на него, и Исак смотрел на него в ответ, видимо, ещё внимательнее, потому что не заметил, как к нему подошёл красивый кудрявый мальчик, которого очень любили девочки, и сказал: - Здорово у тебя получилось. Смотри, а я ещё вот так могу. И пудель поменял цвет. * Позже папа рассказал, что воспитательнице вызвали стирателей памяти. А Исак и Юнас больше не ходили в детский сад. Они сидели в комнате Юнаса целыми днями, или играли на площадке, или пинали мяч с другими мальчишками под чьим-нибудь присмотром, стараясь не использовать магию, честно-честно. Потом дедушка Юнаса принялся учить их азбуке и арифметике, и это было гораздо веселее, чем ходить в скучную школу с неволшебниками, потому что дедушка Юнаса знал множество интересных историй. Гораздо более интересных, чем «к – кот». * Махди и Магнус использовали магию, чтобы забить мяч в ворота, и именно так Исак и Юнас их раскусили. Тогда они, не желая проигрывать, тоже немного поколдовали (благо, родители сочли, что в десять лет юные волшебники смогут контролировать свои способности, и больше не посещали игры). Игра закончилась вничью, Исак и Махди едва не подрались, но маленький мир Исака и Юнаса вырос до Магнуса и Махди. * Исак помнит, что подслушал разговор кучи родителей, которые обсуждали, что делать с письмами из Хогвартса и не стоит ли попробовать другую школу, например, Шармбатон, или стоит заняться домашним обучением? Родители Юнаса, магглы, тоже присутствовали на собрании, рассматривая скорее вариант обучения одиннадцатилетнего сына в другой стране, чем репутацию магической школы. Папа Махди, маггл до мозга костей, не участвовал в обсуждении, потому что ушёл из семьи, едва узнав, что его жена и сын волшебники. Папа Исака всё время посматривал на часы, и Исак знал, что дома мама снова бушует. Родители Магнуса сидели рядом, держась за руки, и его мама говорила невероятно много. Но главным было их решение. * Так вот, у Юнаса было пять подружек. Первая, красивая маггловская девочка, расплакалась и убежала, когда Исак спровоцировал Юнаса на волшебство. Она приходила смотреть на их игры в футбол, а потом они втроём отправлялись на прогулку по парку. Девочка отчаянно строила Юнасу глазки, Юнас краснел, а Исак старался убедить себя, что не ревнует. Но искушение заколдовать собаку (снова пуделя) оказалось сильнее него. Вторая, уже в Хогвартсе, Исак не потрудился запомнить её имени, покрылась прыщами. И нет, Исак ничего не подсыпал ей в еду. Исак не выманивал у преподавателя зельеварения ингридиенты. Исак не варил зелье в туалете плаксы Миртл, пока она, наблюдая за ним, хохотала до колик. И нет, Юнас не проводил с новой подружкой больше времени, чем Исак мог ему позволить, совершенно точно нет. Третью, официантку из Хогсмида, вырвало на Юнаса после того, как Исак угостил её блевательным батончиком. Нет, Исак не приложил к этому несколько галлеонов. И нет, продавец в магазине Умников Уизли, куда Исак и Юнас зашли вместе, не подмигнул ему заговорщически. (После этого Исак ещё неделю опасался смотреть на Юнаса. А вдруг кто-то ещё поймёт, что Исак ревнует? Или, чего доброго, решат, что он гей. Вот чего не хватало.) Четвёртая, полувейла, впала в депрессию и почти покончила с собой. Возможно, Исак нашёл в библиотеке нужное заклинание, но он не признается, потому что это вроде как преследуется законом. (Скандал в школе был знатный. Исак до сих пор искренне сожалеет. Он не думал, что всё так обернётся). Пятая – загонщик Гриффиндора, и лишь поэтому Исак помнит, что её зовут Ингрид. Юнас и Ингрид расстались, когда её бладжер оставил Исаку трещину в черепе. Вот в этом уж точно нет вины Исака. Исак, на секундочку, в этой истории пострадавшая сторона (сильно пострадавшая. Приступы головной боли будут преследовать его, наверное, всю жизнь). Но в общем и целом, Исак попросту старается удержать Юнаса возле себя. Он не может, совершенно точно не может позволить себе потерять единственного друга. Магнус и Махди, конечно, ребята огонь, но Юнас… это просто Юнас. И нет, Исак не гей. * - Я не гей, - говорит Исак капитану, который поймал его взгляд на своей обнажённой груди. - Я не гей, - говорит Исак пьяному, как тролль, Магнусу, который хочет целоваться. - Я не гей, - говорит Исак и целует девушку, которую зовут то ли Эмили, то ли Кристина, и она то ли с Гриффиндора, то ли шестикурсница, то ли кентавр. Его, в действительности, не сильно волнует её биография. Просто он не гей. И все должны об этом знать. * У Исака есть знакомый, Крис, выпустившийся в прошлом году с Когтеврана. Они пересекались пару раз в Запретном лесу, когда Исак хотел побыть один, а Крис непонятно что делал. У Криса есть лучший друг, Вильям. У Вильяма есть старший брат, который, хоть и норвежец, закончил Слизерин ещё в те времена, когда методика воспитания слизеринцев не сильно отличалась от довоенной. Так вот, этот брат считает, что Исак, красивый, кудрявый и неуклюже-грациозный – воплощение Слизерина. Комплимент так себе, но Исаку нравится. * Исак поднимается по лестнице, вовсе не обращая внимания на то, что она движется. Он просто хочет добраться до выручай-комнаты. Как можно скорее. * - Вальтерсен! – однажды кричит кто-то в коридоре, и Исак оборачивается, сжимая в кармане палочку. Это просто такой рефлекс. Когда в девяносто седьмом и восьмом шла война, его и на свете ещё не было. Просто рефлекс. - Чё надо? – орёт в ответ Махди. У Махди удивительно белые зубы на фоне его чёрной кожи, и ему удивительно идут синие нашивки. - В этом году я точно размозжу тебе черепушку! – отвечают уже из-за угла. Исак облегчённо выдыхает и улыбается Юнасу. Юнас всегда слишком эмоционально реагирует на шуточки (и на Исака, лежащего в больничном крыле с сотрясением мозга или переломом). - Может быть, тебе всё-таки стоит… - Расслабься, я всё равно не уйду из команды, - заверяет Исак и хлопает Юнаса по плечу. Плечо Юнаса кажется Исаку невероятно тёплым. Горло сжимается, Исаку трудно вдохнуть. Но он улыбается Махди, поднимает брови в ответ на кривляния Магнуса. Волосы Магнуса почти такие же золотые, как грива гриффиндорского льва. Исак привык к таким угрозам. Исак привык к странному звону в голове и сломанным костям. Исак привык к нехватке воздуха при каждом взгляде на Юнаса. Исак в порядке. * Исак не влюблён в Юнаса с пяти лет. Исак просто отчаянно не хочет терять своего лучшего друга. * Это как дружба, о которой говорила то ли Эмили, то ли Мария, как дружба из того сериала. Там два парня, один из которых оборотень, а второй – причина, по которой он стал оборотнем, вместе чуть ли не с песочницы. Но нет, Исак, что ты за глупости говоришь, это самый шикарный броманс, который я ви… * Исаку откровенно, бескорыстно, бесконечно и ещё как-нибудь наплевать. Он не гей и точка. Эти разговоры уже порядком надоели. И что вообще за слово такое – броманс? * То ли Эмили, то ли Мария, у которой было довольно странное отношение к гомосексуальности, однажды обратила внимание на замкнутость Исака в плане собственных чувств. Тогда же она произнесла что-то близкое к «геи склонны к замкнутости, так как боятся проявления эмоций, которые могут раскрыть их ориентацию перед обществом. Но кстати, мне кажется, что в современном обществе этот тренд должен пойти на убыль, так как к геям отношение всё более и более терпимое. Разумеется, до сих пор не до конца подавлена агрессия…» Исак смотрел на неё тем взглядом, который, как он уверен, называется «как на сумасшедшую», и спрашивал сам себя: да кто в здравом уме и твёрдой памяти станет говорить с парнем о геях? И с чего она взяла, что с мужской точки зрения гомосексуализм имеет такой же оттенок, как с женской? Эти женщины – существа и вовсе диковатые; они стали борьбой добиваться прав, они выходят на парады, и да, Исак из Норвегии, но он всё же предпочёл бы работать на зельеварении с забитым дохликом Нильсом, чем с Саной, у которой, походу, нет даже намёка на тормоза. Но эту Эмили (или Марию) уже знатно несёт. Поэтому Исак заметил, как смотрела на неё подруга – со странной грустной полуулыбкой; как она соглашалась с каждым её словом; как замирала, провожая коротким взглядом удаляющуюся с Исаком подружку. Исак жалел, что не запомнил её имени, но на тогдашнем шестом курсе было не так уж много красивых девушек. Поэтому, наведя справки, он направился прямо к ней, посмотрел в глаза и сказал: - Сделай, пожалуйста, что-нибудь, иначе она сведёт меня с ума. Подруга и вправду сделала, но Исак предпочтёт забыть, как неделю после этого вся школа считала его извращенцем (и да, в школе-интернате, полной юных магических дарований-имбецилов, это действительно большая неприятность. Слухи и сплетни распространяются с такой космической скоростью, какая не снилась ни одной социальной сети в маггловском мире. Исак даже немного рад, что в Хогварсте не ловит вайфай и не работает фейсбук). Через две недели у Исака появилась новая девушка, потому что он, мать вашу, не гей. * Юнас часто говорит, что Исак в небе похож на птицу. Исак длинный и гибкий, а в первые полтора года в команде даже играл ловцом. Затем его рост стал неприемлем для такой позиции, ловцом стала пятикурсница Эллисон, а Исак заменил вратаря, провалившего пробные СОВ. По мнению противников, остановить Исака можно, только выведя его из игры. Поэтому большую часть игры загонщики Слизерина скорее оберегают Исака от бладжеров, чем выбивают членов противоположной команды. * По правилам каких-то там министерств, норвежцам, как и другим жителям северных стран, желательно посещать Дурмстранг. Но репутация Дурмстранга сильно упала в девяносто восьмом и с тех пор не особо восстановилась. Школа получила военную направленность, там с семи лет готовят мракоборцев-солдат. Исак никакой не мракоборец, он даже свет ночью не выключает. И уж тем более он не солдат. * Для дней, когда из Мунго приходят письма о матери, у Исака и Юнаса есть кодовая фраза: «Исак немного не в себе». По сути, это означает, что Исак не придёт на уроки и вряд ли появится в Большом Зале. Исак прячется в Выручай-комнате и искренне надеется, что Юнас позволит обнять себя, когда закончатся занятия. Исак сидит в углу, на полу, хотя в Выручай-комнате всегда есть мебель. Исак не просит о мебели, но в комнате два мягких кресла, кушетка, низкий столик, обитые тёмно-красным плюшем стены и ковёр с ворсом до щиколоток. Когда придёт Юнас, на столике появится еда. Исак так много раз проходил через это, что выучил наизусть. Он бьётся головой о мягкий плюш стены. Он так хочет, чтобы на его месте был кто-нибудь другой. Кто-то старше, мудрее, опытнее и с самооценкой повыше, если можно? Он хочет, чтобы письма о матери перенаправлялись отцу, но отец, чистокровный волшебник, ах незадача, сбежал в мир магглов. Его не стали искать, потому что он запретил. Ему не стали писать, потому что не знают, куда. Исак впивается пальцами в ворс ковра и отчаянно изо всех сил дёргает на себя, стремясь разорвать ковёр и причинить ему хоть каплю той же боли и унижения, что испытывает сам Исак. * Мать Исака до сих пор верит, что Тёмный Лорд не повержен. Она писала в газеты, она выходила кричать на улицу, она билась, визжала и рычала, когда врачи уводили её в дом, с глаз магглов. Исак осознавал происходящее. Мама смотрела на него безумными глазами и с переменным успехом кричала, что он Пожиратель смерти или Избранный, в зависимости от дня недели, фазы луны или цвета фениксовых испражнений. Исак запирался в комнате и не выходил оттуда по несколько дней, пока мама то приходила в безумие, то успокаивалась и тихонько, как оплошавшая собака, скреблась в дверь. Домовые эльфы, пряча глаза, приносили ему еду, но отказывались составить компанию. Иногда Исак мечтал о брате или сестре. Кто угодно, что угодно, лишь бы не нести этот груз одному. Отец уходил из дома. Много раз. Часто. Так часто, как мама сходила с ума. Исаку нравилось быть в Хогвартсе, потому что он не наблюдал домашних драм. Ему не нравились каникулы. Однажды летом, между четвёртым и пятым курсом, мама, возопив, что отец – Волан-де-Морт, ударила его Экспеллиармусом. Заклинание разбило зеркало. На следующее утро, когда Исак вышел из комнаты, папы дома уже не было. Сидевшая за кухонным столом ведьма, которую он привык называть мамой, обернулась на звук его шагов. Исак помнит, как она взглянула на него налитыми кровью глазами. Он помнит её визг, он помнит незнакомое заклинание и изумрудно-зелёную вспышку. Исак стоял и смотрел на неё, не смея вдохнуть. Прямо к его ногам с глухим стуком упало тело мёртвого домового эльфа. Не осмеливаясь повернуться к ней спиной, Исак вылетел из кухни. * На третьем курсе Исак заинтересовался патронусами. Юнасу, который был с ним неразлучен, они тоже понравились, но давались не с такой лёгкостью, как Исаку. На третьем же курсе обнаружилось, что у Исака несколько отложенная реакция, что, должно быть, помогало ему не впадать в панику при виде боггарта-дементора, которым позволил воспользоваться преподаватель защиты от тёмных искусств. Замедленная реакция, в свою очередь, позволила Исаку отправить Патронуса Юнасу и в Мунго. * Что произошло дальше, Исак, наверное, никогда не вспомнит. Он открыл глаза в больнице. Рядом, устроив голову возле его руки, дремал Юнас. Он дремлет так каждый раз, когда Исак попадает в больничное крыло после игры. Наверное, это его собственный способ справляться с волнением. Исак притворится, что ему не становится почти больно от того, что Юнас волнуется за него. Исак не хотел его будить. Он и сам, наверное, предпочёл бы никогда не просыпаться. Теперь он не только стыдился матери. Он боялся ее до дрожи в руках и нехватки воздуха. У Юнаса – невероятно кудрявые пушистые волосы, в которых запутался солнечный свет. Исаку нравится в нём всё, от низкого голоса до мягких черт лица, складного тела и неуловимо идеального характера. Исак вот уже почти десять лет пытается подобрать этому характеру слово, но никак не получается. Исак и слова не очень ладят. Он смотрел на Юнаса, надеясь, что реальный мир никогда больше не настигнет его. Он хотел остановить время, заморозить пространство. Проснувшись, Юнас улыбнулся ему и убрал волосы со лба. Спросил о самочувствии и пообещал позвать врача, но задержался на секунду, сжимая пальцы Исака. * Исак знает, что Махди, Магнус и Юнас знают, что произошло после того, как он отправил патронусы. Махди, Магнус и Юнас знают, что Исак знает, что они знают. И, как спьяну сболтнул однажды Магнус, они немного, самую малость, боятся, что Исак однажды войдёт в режим «настоящего слизеринца» и заставит их рассказать. Потому что, очевидно, опасливое отношение к слизеринцам передаётся волшебникам любой национальности с молоком матери, даже если мать – маггл. Исак, откровенно говоря, вовсе не горит желанием знать, что происходило, когда он был «не в себе». Но у него есть подозрение, что однажды… * - Да блять, я не гей! – восклицает Исак, когда какой-то четверокурсник в душевой стыдливо и немного презрительно оборачивается полотенцем. * Исак честно не знает, почему так реагирует на письма о матери. Может быть, таким образом проявляется подавляемый страх. Юнас приходит через, наверное, пару минут после финального звона колокола. Исак слышит тихий щелчок двери. Исак знает, что комната не впустит никого, кроме Юнаса. Ещё Исак знает, что после войны официальный статус комнаты неизвестен, что она якобы была разрушена. Но он здесь. Он в комнате. Она выручает его раз за разом, когда ему больше некуда пойти. Выручай-комната с готовностью впускает Юнаса и предоставляет горячий чай – Исак уже знает, что там ромашка – и выпечку, с мёдом и черникой, потому что Исак любит мёд, а у Юнаса на мёд аллергия и безответная любовь к северным лесным ягодам. Юнас кладет сумку, и она тонет в ковре. Юнас опускается на колени и выпутывает пальцы Исака из волос. Между пальцами остаются светлые пряди. Исак смотрит на это как бы со стороны. И вау, думает он, я помню, такая статья точно была в Википедии. Синдром дереализации-деперсонализации. Жутко похоже. - Исак? Исак, слышишь меня? Исак позволяет усадить себя в кресло. Исак знает, что плачет, но это, в действительности, очень странное состояние. Юнас говорит, нетипичное для Исака. Обычный расстроенный Исак ведёт себя иначе, но Юнас тоже в напряжённых отношениях со словами, поэтому он не может точно описать. Исак пьёт чай. Исак смотрит на Юнаса и в который раз ловит свой взгляд на его губах, глазах, улыбке. Нет, Исак не гей, просто он очень не хочет потерять Юнаса, потерять его, проиграть его какой-то бабе. Юнас никогда не переживает, если у Исака появляется девушка. Это ранит Исака, но Исак молчит. Исак всегда молчит. Исак никогда не говорит, что его тревожит. Это типично для Исака. Исак не станет меняться. Он слушает Юнаса, рассказывающего истории. Юнас говорит, что Сана пообещала передать Исаку домашние задания, но только лично в руки, когда он наконец-то посетит общую гостиную. Хагрид показывал очередную дивную зверушку, от которой Юнас – в очередной раз – в восторге. Исак слушает. Слушает. Слушает. Слушает не истории, а голос Юнаса, пьёт не ромашковый чай, а присутствие Юнаса, и сладость на его языке – не от мёда, а от простого осознания: Юнас заботится о нём. * На факультете привыкли, что Исак Вальтерсен время от времени прогуливает занятия, и не сильно донимают. Снаружи людям кажется, что слизеринцы даже друг к другу относятся с неприязнью, однако они неправы. Война закончилась для остальных факультетов, но Слизерин всё ещё борется с репутацией, оставленной Волан-де-Мортом и прочими выпускниками. Поэтому они держатся вместе, даже если внешний мир считает, что они разрознены и озлоблены. По официальной версии, у Исака мигрень из-за большого количества травм головы, полученных во время чемпионатов. Об этом знают не все, только важные люди, которые могут прикрыть, если понадобится. Остальные однокурсники и просто соседи по гостиной не знают, в чём там дело. И если им и интересно, они убеждают себя, что это не их дело. Что они не должны лезть в чужую жизнь. Гриффиндорцы бы давно устроили допрос с пристрастием, так кажется Исаку. Но поддержка факультета Слизерин – именно во невмешательстве в личную жизнь. Он находит взглядом Сану и пробирается к ней через гостиную. Ему нравятся отблески на полу. Ему нравятся рыбины за стеной. Ему нравятся тихие разговоры, смех и запах зелий и заклинаний, крепкий и терпкий. Ему нравятся зелёные тона, не слишком яркие, не кричащие. Ему нравится серебро. Ему нравится гордость студентов. Он не променял бы свой факультет ни на что. Исак садится рядом с Саной, она поднимает на него взгляд от работы, выданной Гермионой Грейнджер, улыбается и достаёт из сумки проверенные работы Исака (Исак старается не показывать их никому. Он очень не хочет оказаться в числе протеже Гермионы Грейнджер. Хотя, пока он не относится к социальным меньшинствам, ему это не грозит), конспекты, заметки. Исак вздыхает. Сана пожимает плечами. Им не всегда нужны слова, они, чёрт возьми, слизеринцы. Порой Исак мечтает, чтобы на его месте оказался кто-нибудь другой. В иные моменты Исаку кажется, что он, наверное, способен справиться со всем, что выпадет на него долю. Ну или почти со всем.