Сладкий кошмар

— Твою ма… — тихо выдохнул Микеланджело. Он, широко распахнув глаза, уставился на парней, находящихся в комнате. Они все были разные, но каждый по-своему был красив. Кто-то был строен и утончен, кто-то — брутален. Но это не изменило того факта, что в комнате находились одни мужчины. — О! Поглядите, кто пришел! — один из парней, сидящих на столе вполоборота к двери и ведущий до этого с кем-то диалог, окликнул его, — да это же наш драгоценный двенадцатый! Мицо сглотнул слюну и на слегка дрожащих ногах начал отступать спиной к двери, в которую он только что вошел. — Эм… извините, я, кажется, ошибся дверью. — юноша продолжал отступать, пока не уперся спиной в дверь, и начал руками искать ручку, чтобы ее открыть, но таковой попросту не оказалась. — Да нет, сладенький, не ошибся, — этот самый парень слез со стола и начал неспешно идти прямо на Мицо, — ты, даже если очень захотел, просто так здесь бы не оказался. Оказавшись совсем рядом с Микеланджело, парень резко выкинул руку вперед и ударил ладонью об дверь в паре сантиметров от головы юноши, гремя при этом золотыми браслетами. Мицо посмотрел на источник звука и беглым взглядом оглядел самого парнишку. На обеих руках у него были толстые, широкие браслеты, в такие же браслеты были облачены сухожилия на ногах. На шее висел переплет толстеньких цепочек, их было много, и были они усыпаны драгоценными камнями, как и все браслеты. Из одежды на нем была только набедренная повязка серого цвета, длинной еле закрывающая ягодицы, и держалась она на толстом поясе тоже из золота. Быстро окинув глазами остальных членов гарема, а именно в гарем он попал, тут уже как не вертись, Мицо увидел, что все они были одинаково одеты, если эти куски ткани можно назвать одеждой. Единственное отличие в цветах повязок и рисунки на браслетах и цепочках. — Ну, с кем не бывает, — Микеланджело пальцем оттолкнул выставленную руку и мило улыбнулся, — я очень талантлив. Он повернулся спиной к парню и начал пытаться пальцами зацепиться за резные рисунки, чтобы хоть как-то открыть дверь. Ну уж неееет! Он здесь не останется, и плевать на его первоначальный план. Он скреб дверь, но так и не смог найти хоть какую лазейку. Это было бесполезно, дверь не поддавалась. Неожиданно Мицо почувствовал, как к нему аккуратно прижимается тот самый парень. Он осторожно взял запястья юноши и отвел их от двери, но, уже крепко сжимая, не позволяя вырваться. Микеланджело дернулся и попытался вырваться. Парень держал крепко. Когда юноша решил перейти к более активному сопротивлению, то оказался прижат грудью к этой злосчастной двери, успев в последний момент повернуть голову, чтобы не получить новую горбинку на носу. — Сладенький, не надо так, — парень всем телом прижимался к юноше и громко шептал ему в ухо, — у этой комнаты есть вход, но нет выхода, — его руки перешли на талию Мицо и стали медленно проникать под рубаху, — не дергайся, мы тебя не обидим, — он прошелся по краю ушка горячим языком, — тебя ведь на Посвящение отправили? Мицо снова дернулся. Его трясло, ему было жутко, мерзко и страшно. Кажется, он все еще не мог свыкнуться с мыслью, куда он попал и что с ним собираются сделать. Тем временем руки парня продолжали бродить по телу юноши и бесстыдно лапали каждый кусочек кожи. Не выдержав этого, юноша резко дернул головой назад и заехал извращенцу куда-то между носом и лбом. Парень не успел отстраниться и получил прямой удар. Зашипев, он отпустил юношу и отошел, потирая ушибленное место. Мицо резко развернулся и, лихорадочно думая, что делать, стал отходить в сторону, подальше от насильника. Но, кажется, он забыл, что они далеко не одни в этой комнате. И парень оказался схвачен за плечи другим мужчиной. Тот был крупный и высокий, в отличие от лапающего парня, который был более хрупок в плечах по сравнению с Микеланджело, но выше на пару сантиметров. — Ты погляди, какой прыткий, — голос схватившего его мужчины был низок и весел, — Корни, кажется, тебя отвергли. Нечего вперед козы в гору скакать, мальчишка общий, не надо пытаться его только за собой закрепить. Мицо снова стал дергаться и вырываться, он даже пытался ударить ногами держащего его мужчину, но это не увенчалось успехом. Наверное, увиденное заставило мужчину быть настороже, чтобы не оказаться травмированным, как его приятель. — Да отпусти ты меня! — взревел парень, понимая, что вырваться не получится, — и выпустите меня, мы так не договаривались! — А как вы договаривались? — заинтересованно склонил голову на бок другой парень. — Мне не говорили, что здесь будут одни мужчины, — пропыхтел Мицо, все-таки если постоянно дергаться, то силы тебя начинают покидать. — Ты что, думал, что здесь еще и девчонки будут? — уточнил другой мужчина, и вдруг все разом захохотали. Тот факт, что смеялись над ним, взбесил и в то же время смутил парня, он покраснел, но свел это к тому, что был до чертиков зол и напуган. — Эх, малыш, похоже, Леонель привел тебя сюда обманом, — очередной парень приблизился к нему вплотную и запустил руки под его рубаху, юноша дернулся, — но это не изменит тот факт, что ты больше не выйдешь отсюда. Парень прижался к нему своим телом, то же самое сделал мужчина, державший его сзади, и Мицо оказался прижатым меж двух разгоряченных тел. — Тебе стоит забыть о своих девицах, потому что после нас, ты даже не посмотришь в их сторону. — парень уткнулся носом в шею Микеланджело. Он провел им от основания до уха, при этом оставляя влажную дорожку кончиком языка. Мужчина, прижимающий его сзади, начал играться с его ухом, он то покусывал край, то всасывал и оттягивал мочку. При этом руки обоих мужчин нагло бродили по телу юноши. Мицо затрясло. Он сам не смог разобрать причину. То ли ему было мерзко от того, что к нему прикасались непонятные люди, да еще и мужчины — он очень надеялся на эту причину, то ли наоборот, он стал реагировать на эти прикосновения и испытывать удовольствие — он молился, чтобы это было не так. Но факт был налицо, парень поплыл. Мицо прикрыл глаза и, приоткрыв губы, рвано выдохнул. Руки мужчин умело бродили по телу парня, задевая чувствительные точки, губы оставляли влажные следы на коже. Юноша не понял, как и когда его лишили рубахи. Парень, что находился перед ним, неожиданно исчез, и вдруг юноша почувствовал прохладу в области паха, он бросил взгляд вниз и увидел, что его лишили и штанов, и всех оставшихся элементов одежды. Он стоял обнаженным с нескрываемым уже ничем возбуждением. Долго оставаться в сознании ему не позволили. Плоть мужчины накрыло что-то горячее и влажное. — Мммммм… — Мицо затрясло, и он, сквозь прикушенную губу, застонал. Давно у него такого не было. Он сам в принципе не предлагал девушкам такого вида утехи, а кто и делал это, то без его спроса, и то только проститутки, которые давно потеряли и честь, и себя, и творили иногда такое, от чего фантазия отказывалась представлять. Но то ли парень был слишком умел в своем деле, то ли Микеланджело давно нуждался в том, чтобы расслабиться, однако удовольствие продлилось не так долго, как хотелось бы, и вскоре его настигла разрядка. Мицо неосознанно подался бедрами вперед и, запустив пятерню в русые волосы, прижал парня к себе, снова замычал и излился тому прямо в рот. Тяжело дыша, тело юноши расслабилось. Он неосознанно откинулся назад, облокотившись о тело мужчины, все еще стоящего сзади. — Умничка, какой хороший мальчик, — мужчина прижал к себе тело юноши, — ну что, сладкий, понравилось? Вопрос был явно риторическим, потому как реакция тела парня говорила сама за себя. Мицо не понял, как его подняли на руки, причем абсолютно легко, как девчонку, и куда-то понесли. Он понадеялся, что с него хватит, и его уложат куда-нибудь поспать наконец. Однако холодная поверхность стола, на котором он оказался, быстро вернула его обратно в реальность. Парень дернулся и резко сел. Его окружили все, кто был в этой комнате, и стали раздеваться. Хотя много ли с себя можно было снять, имея лишь повязки на бедрах? — Вы что удумали? — когда перед ним предстало одиннадцать полностью обнаженных мужчин, взгляды которых заинтересованно смотрели на него, парня прошиб ледяной пот. — Это то, что называется Посвящение, сладенький, — сказал тот самый Корни, что прижал его у двери, — и знаешь в чем его суть? Парень вплотную подошел к Микеланджело. Тот начал в страхе отползать назад, но его схватили за лодыжки и потянули обратно. Так Мицо оказался вплотную прижат к телу Корни. — Поясню для тебя, чтобы ты был в курсе событий, которые тебя ожидают этой ночью, — парень хищно ухмыльнулся, он завел ноги Мицо себе за спину, прижался своим пахом к паху юноши и навис над ним, — Посвящение — это когда все члены гарема поимеют сегодня твою прекрасную попку. И не раз! Лично я с удовольствием трахну тебя раза три точно. В ужасе округлив глаза, юноша уставился на Корни, переваривая информацию. — Нет, — парень тихо выдохнул, смотря в глаза своего насильника, — нет, не надо. — Таковы правила, — пожал плечами парень, беря Мицо за колени и разводя их в стороны. — Нет! — теперь юноша орал, до раздирания горла и толкался, как ополоумевший, — нет! Не смейте! Остановитесь! — Таак, — потянул, еще какой-то мужчина, — кажется, придется связывать. — Вы не посмеете! Ублюдки! Да какое вы имеете право меня трогать?! Да будьте вы прокляты! Долбанные извращенцы! Больные придурки! Черто… мммм… ММММ! — Мицо кричал и извивался в попытке вырваться, он покрывал их проклятиями и называл самыми низкими и последними словами, которые только знал, но ему засунули кляп в рот, заставив замолчать. Парень продолжал мычать и брыкаться, он бил руками и ногами, царапался и даже пытался отталкивать головой. Но с ним долго церемониться не стали. На него сразу набросились четверо. Ему вытянули руки вверх и, зафиксировав над головой, привязали веревками к столу, на котором он лежал. Ноги сжали в колени и так же привязали их, чтобы парень не смог их распрямить. Связанные ноги развели в стороны и «раскрыли» Мицо в самой постыдной в его жизни позе. Парень лежал практически распятый на этом столе, он шумно и тяжело дышал через нос, периодически дергая руками, и извивался в попытке закрыться ногами. Микеланджело был красным, как самый спелый помидор, он отвернул голову, чтобы не видеть лица Корни, и прикрыл глаза, чтобы не видеть других обнаженных мужчин. — Да что же ты такой неугомонный, — выдохнул Корни в сердцах и шлепнул парня ладонью по ничем незащищенной попе. Мицо дернулся всем телом от такого позорного действия. Вот уж что-что, а его никогда не лупили по заднице, и осознать, что в таком уже недетском возрасте его, совсем обнаженного, шлепают, было ужас как стыдно. У него даже от обиды и стыда потекла слеза из левого глаза, и парень невольно шмыгнул носом. — Ну и что ты творишь? — прозвучал грубый голос над головой. — Тебе кто разрешил бить его? — А я и не бил, — невозмутимо ответил Корни, — я просто его слегка наказал. — Наказывать его имеет право только наш господин, — мелодичный, приятный и звонкий голос прозвучал прямо перед лицом парня, — но никак не ты или кто-либо еще. Мицо приоткрыл глаза, и его взору предстал невероятной красоты юный парень. Он был хрупок и строен, волосы были белые, словно одуванчик, глаза светло-серые, маленькие пухлые губы, которые были крепко сжаты, и темные брови, сердито сведенные на переносице. Мальчишка смотрел на обидчика Мицо и явно был недоволен его действиями. Парень судорожно выдохнул, и мальчишка повернулся к нему. Их лица оказались напротив друг друга с несколькими сантиметрами в расстоянии. Лицо мальчика сразу смягчилось, когда он посмотрел на Микеланджело. — Тшш, все хорошо, — мальчик стер своим нежным пальчиком до конца не скатившуюся слезу, — мы тебя не обидим, честно, — он провел своей ладошкой по волосам парня, — тебе будет хорошо, доверься нам, — мальчик прижался губами к теплому лбу Мицо. — Конечно, не обидим, — вторил ему Корни, нежно поглаживая бедро парня, — просто ты такой прыткий оказался, вот нам и пришлось тебя связать, — он наклонился к юноше и провел дорожку влажных поцелуев от пупка к началу органа, — прости, что сорвался. Корни прижался щекой к обмякшей плоти Мицо и немного невинно улыбнулся, посмотрев на парня, вымаливая прощение. Самому юноше от всего этого было ни тепло, ни холодно. Его трясло от осознания того, что с ним будут делать, тело снова прошиб холодный пот, руки и ноги заледенели. — Ладно, пора начинать, — произнес голос над головой парня, — а то вы с ним еще долго будете сюсюкаться. Мицо снова дернулся, для себя решив, что владельца этого голоса он будет ненавидеть больше, чем Корни, этот хотя бы извинился, но чести это ему не делает. Микеланджело почувствовал, как нечто мокрое и холодное потекло сначала на его орган, а потом и покатилось ниже. Парень дернулся и снова попытался извернуться — помогло это не сильно. Корни начал растирать непонятную жидкость, сначала по всей длине его обмякшего члена, затем плавно опустился ниже и стал водить вокруг его анального кольца и по самому проходу. Он медленно ввел один палец внутрь. Мицо снова истошно замычал и выгнулся в надежде избавиться от навязчивых прикосновений. Это не остановило его мучителя. Тот продолжил свою пытку. Корни потихоньку растягивал дырочку, он постоянно доливал все больше и больше масла и добавлял пальцы. Сначала был один, затем второй, позже присоединился третий. Его растягивали, сзади саднило, болело, мерзко и пошло хлюпало, было непривычное ощущение полной доступности к своему телу. В какой-то момент чужие пальцы покинули его тело, и Мицо облегченно выдохнул, радуясь перерыву, но его радость была недолгой. Твердая, горячая плоть Корни уперлась в его дырочку. Парень стал медленно и аккуратно проникать в него, раздвигая маленькие, не приспособленные для этого стеночки. Парень замычал сильней и опять стал извиваться в попытке избежать дальнейшего проникновения в свое тело. Не помогло. — Какой горячий, — возбужденно выдохнул его насильник, крепче удерживая бедра, — и такой узенький. — Харе комментировать! — послышался голос откуда-то сбоку, — тоже ведь хочется. — Да-да, — расслабленно ответил ему Корни, не собирающийся торопиться, и растягивал свое удовольствие. Он вошел до конца в юношу и от удовольствия зажмурил глаза. Не часто все-таки к ним попадали совсем невинные ребята, а если и были такие, то очень скоро их тела подстраивались под режим жизни, в которой каждый день наполнен сексом. Мицо снова замычал и забился под мужчиной. — Тише, мой хороший, — наклонившись к уху, прошептал Корни, — все хорошо, сладенький, — обхватив бедра парня руками, он сделал пробный толчок, — все хорошо, — снова прикрыв глаза, он начал медленно двигаться, — все хорошо, — потихоньку, темп начал ускоряться, — ох, дааа!! Корни протяжно застонал от нахлынувшего удовольствия. Он вбивался в это невинное, никем не тронутое тело. Покрывал поцелуями все, что ему попадалось: уши, шея, виски, ключицы, грудь. И с огромным удовольствием он присасывался к прекрасным розовым соскам, которые так вызывающе выпирали. Мицо не смог понять, в какой момент его тело бросило в жар, как и когда он стал тихонько скулить, и почему его бедра стали непроизвольно поддаваться навстречу чужому телу. Его раздирали необъяснимые чувства. С одной стороны, разум кричал, что это ужасно, что это мерзко и унизительно. С другой же, его тело получало невиданное им ранее удовольствие. Даже связанного его покрывали поцелуями, ласкали и дарили незабываемое ощущение. Он млел, он таял и дрожал от возбуждения. Резкий рывок, и парень вскрикнул. Через секунду он почувствовал, как нечто теплое заполнило его изнутри. Тело сверху сделало еще пару толчков и покинуло его. Пелена возбуждения накрыла глаза Мицо, и он долго не мог прийти в себя. Он чувствовал, что его плоть была напряжена и требовала внимания, хоть какого-то. Руки болели от натирающих веревок, ног он почти не чувствовал, а прикоснуться к себе было просто необходимо, иначе он попросту лопнет. Мицо посмотрел на уже отдышавшегося Корни, который внимательно следил за ним. Парень приподнял голову и опустил, надеясь, что его жест истолкуют правильно. Так и произошло. — Ты хочешь что-то сказать? — заботливо спросил Корни. Парень кивнул головой. Из его рта вытащили кляп, и юноша с удовольствием вздохнул полной грудью. — Развяжите, — прохрипел парень не своим голосом, — я не буду сопротивляться. — Вот как, — мужчина удовлетворенно улыбнулся, — хорошо, но ты ведь хочешь, чтобы мы кое-что с тобой сделали? — он ненавязчиво провел кончиками пальцев по его возбужденному стволу. Парень поддался бедрами вперед, но желаемое прикосновение быстро исчезло. Мицо разочарованно-мучительно простонал. — Хочешь ведь? — опять спросил Корни. — Да! — выдохнул юноша. — Тогда тебе придется отработать эту ласку, — легкий оскал коснулся губ мужчины, — удовлетвори одного из нас, — глаза парня хитро заблестели, — но при этом ты должен работать своими прекрасными губками. Мицо дернулся. Да вашу мать! Что еще они заставят его делать?! Но ноющая боль в паху не позволяла ему долго размышлять и строить из себя недотрогу. — Хорошо, — парень не узнал собственного голоса, он дрожал и хрипел. — Умница, — Корни погладил его по голове и чмокнул в щечку, — только не вздумай кусаться, иначе мы перевяжем твой член, и ты будешь мучиться от неудовлетворенности и боли. К нему кто-то подошел и встал, сбоку приставив свою возбужденную плоть к его губам. Парень сначала поморщился, но еще одно легкое касание по его органу лишило последних каплей гордости. Парень приоткрыл свои губы, высунул язык и слегка провел языком по головке. — Малыш, этого мало, — с усмешкой сказал хозяин члена. Парень прикрыл глаза, в попытке себя успокоить от насмешки и настроиться. Он поддался чуть вперед, обхватил губами головку и начал ее посасывать, как бы на пробу. Блевать не тянуло — уже хорошо. Он стал медленно заглатывать орган, а затем так же медленно выпусками, добираясь только до середины. — Сладкий, так дело не пойдет, — опять заговорил голос, — так и до завтра не закончим. Мицо отстранился и недовольно уставился на мужчину, которого пытался ублажить. — А давай поменяемся местами, — сарказм так и лился, он уже забыл о страхе или смущении, — я бы посмотрел, как ты, привязанный к столу, отсасывал. Мужчина сначала удивленно захлопал глазами, уставившись на Мицо, а затем громко захохотал. Парень услышал еще несколько смешков со стороны, но сам оставался предельно серьезным и, слегка сузив глаза, смотрел на мужчину. — Ладно, уговорил, — отсмеявшись, сказал он и принялся развязывать Мицо. С губ сорвался стон облегчения, когда его тело получило свободу. Юноша сел, разминая пальцы рук и ноги. На место, где недавно лежали его руки, сел тот самый мужчина. — Ну, а так тебе удобнее будет? — он, широко расставив ноги, играючи посмотрел на юношу. — Можно и так сказать, — парень поморщился, но повернулся к нему лицом, встал на четвереньки и наклонился, чтобы взять немалый орган в рот. — Какой вид, — кто-то сзади возбужденно выдохнул. Юноша было дернулся, но мужчина остановил его придержав за плечо. — Не обращай на них внимание, — он запустил пальцы ему в волосы, — и не отвлекайся, работай языком больше. Мицо провел языком по всей длине ствола сверху вниз, снизу вверх, губами обхватил выпирающую головку и стал всасывать ее. Он провел языком вокруг выпирающей головки и стал углубляться, заглатывая все больше. — Даааааа… — голос над его головой протяжно застонал, сильнее сжав пряди, — вот так, умница. Мицо постарался втихаря дотянуться до своего члена, чтобы приласкать его, но кто-то его остановил и вернул руку на место. Парень разочарованно застонал прямо с органом во рту. Это стало последней точкой. Мужчина с громким, возбужденным стоном потянул парня за волосы, вынуждая с чавканьем выпустить плоть, и кончил ему на лицо. Мицо дернулся и, выпрямившись, сел. — Прости, сладенький, — тяжело дыша, прохрипел мужчина. — Угу, — только и смог недовольно буркнуть парень, сидя с закрытыми глазами. Лицо его обтерли, уложили опять спиной на стол, раздвинули ноги и имели всю ночь напролет. Микеланджело стонал, извивался, иногда даже кричал, но все это было от удовольствия, которое ему доставлял каждый, кто оказывался внутри него. Каждый мужчина ласкал по-своему, но он неизменно доводил Мицо до точки истинного экстаза. Они могли одновременно проникать в него сзади, удовлетворять пошлыми губами его естество и заставлять ласкать кого-то своим ртом. Спина болела из-за твердого стола, но он не обращал внимания, как и на саднящую и пульсирующую боль в его проходе. Парень не понял, в какой момент он сам раздвигал ноги навстречу очередному любовнику, как обхватывал ногами его таз, сильней прижимал, когда те кончали, как сам подмахивал бедрами навстречу очередному толчку и как, получив полный кайф, выгибался в момент очередной разрядки. Он сбился со счета, сколько раз его взяли, сколько раз в него кончили. Но он помнил одно. Мальчик с серыми глазами и прекрасными длинными белыми волосами к нему так и не прикоснулся.