Сладкий кошмар

Пробуждение было долгим, тягучим и нежелательным. Парень чувствовал себя отдохнувшим, однако все равно не желал открывать глаза и вставать с постели. Он впервые за несколько дней выспался в покое и безмятежности.  — Он проснулся! Ребята! Мицо проснулся! «Чертов Корни! Чертова пищалка! Какого хрена!» Микеланджело все-таки приоткрыл глаза, чтобы оценить ситуацию. Сам парень лежал на постели на животе в обнимку с подушкой, рядом с постелью стоял стул, с которого недавно слетел Корнил, который, судя по всему, ждал его пробуждения. Палатка начала заполняться членами гарема, и вскоре они заняли все пространство. Мицо приподнялся на локтях, ибо вставать он не торопился, и скептически окинул взглядом пришедших.  — Ну, и какого бабуина вы сюда приперлись? — парень окинул равнодушным взглядом присутствующих.  — Засранец! За языком следи, — зашипел на него Вилей.  — Мицооооо! — неожиданно Корни бросился парню на шею и стал обнимать, хотя это больше походило на попытку задушить, — тебя там сильно обижали? Господин был с тобой суров? Да? У тебя все запястья в крови были, когда тебя к нам принесли, а ты сам лежал без чувств. Парень смотрел на Мицо практически со слезами на глазах и все болтал, болтал и болтал. Мицо поморщился. И это еще его обвинили в неугомонном языке? Тут явно есть претендент на это звание, а по способностям самого Микеля переплюнет. Мицо отстранил от себя Корни и, приподнявшись, сел на кровать. Парень присел рядом на постель и явно не планировал далеко уходить.  — Что вам всем нужно? Да, я проснулся. Еще что-то? Если нет, то проваливайте?  — Господин тебя бил?  — Тебя сильно наказали?  — Что с тобой делали?  — Тебя наказывала миледи?  — Почему у тебя руки в крови? Вопросы посыпались на голову парня один за другим. В помещении воцарился балаган, мужчины говорили одновременно, постоянно повторяя свои вопросы и повышая голоса. Мицо поморщился, голова начинала болеть от этого базара, и казалось, что они никогда не остановятся. Парень схватился за голову, перед глазами все поплыло, силуэты расплывались.  — О господи, что с тобой? — Корнил подскочил с места и схватил Мицо за плечи, не давая тому упасть с постели. — Воды! Парни, воды, быстро. Его достаточно быстро напоили водой. Мицо пил жадно, много, проливая немного на себя. Дав парню утолить жажду, его потом уложили обратно. Корни сидел рядом, другие же собрались вокруг кровати и с волнением смотрели на Микеланджело. Даже Алан, казалось, побледнел и неотрывно смотрел Мицо в лицо, стоя слева от постели.  — Мицо, ты должен нам хоть что-то рассказать, чтобы мы знали. Чем тебе помочь? — не унимался Корни.  — То, что со мной произошло — вас не касается, — недовольно рявкнул Мицо, натягивая одеяло на голову и прячась от многочисленных взглядов. Несколько секунд все было нормально, никто даже ничего не говорил, но неожиданно покрывало резко дернули с парня, лишая его тепла и визуальной защиты.  — Прекрати ломаться, как баба бордельная! О тебе заботиться пытаются, а ты тут строишь из себя невесть что! Подумаешь, вытрахали из тебя душу. Это не повод устраивать траур. Вилей, конечно, был в своем репертуаре. И если кто-то испытывал жалость, то этому человеку такое слово не было известно. Он сердито сдвинул черные брови и метал молнии глазами. Мицо лишь бросил раздраженный взгляд на мужчину и, свернувшись на левом боку калачиком, уткнулся носом в подушку. Гробовая тишина повисла в воздухе.  — Да ладно? — удивился Селиван. — И даже ничего не скажешь? Вот так просто отвернешься и все? Мицо не реагировал. Ему действительно было плохо, голова шла кругом, тело то пылало жаром, то леденело до зубного скрежета. Парень не хотел никого видеть и слышать. Меньше всего ему хотелось препираться с Вилеем.  — Эй, мелкий! С тобой вообще-то говорят! Ответь уже что-нибудь, — Вилей не отступал, ему не нравился такой притихший Мицо, он начинал волноваться, но не мог показать этого.  — Вилей, прекрати это, — женский голос донесся до мужских ушей. Ребята удивленно обернулись и увидели стоящую в проеме палатки миледи. Девушка быстро взмахнула рукой, показывая, что нет нужды падать на колени, как они это обычно делают.  — Он несколько дней не ел и не пил. — девушка подошла к Микеланджело и приложила тыльную сторону ладони к его лбу, от чего парень дернулся. — Почти четыре дня его держали в холодном подземелье, после три дня он провел как в огне — его тело сгорало изнутри. Я не удивлюсь, если у него проявится лихорадка, так что присмотрите за ним. — она бросила тяжелый взгляд на Алана. — А ты, — девушка ткнула Вилея в грудь, — идешь со мной, господин желает тебя видеть. Вилей слегка удивленно вздернул бровь, но лишь склонил голову и пошел в след удаляющейся девушки. Сначала мужчины удивленно проводили Вилея взглядом, но когда за ним захлопнулась тяжелая дверь, они забегали. Кто-то быстро укутал Микеля в одеяло, добыл еще одно и накрыл сверху, другие достали теплый бульон и принялись его кормить, затем нашлось лекарство, которое растворили в теплой воде и стали втирать в его тело, ноги обернули в полотенце с настойкой, заставили выпить лекарство и только потом, уверенные, что выполнили все как нужно, разошлись кто куда, попеременно сменяя караул у постели парня. Микеланджело не приходил в себя в течении двух дней. Парня то знобило, то бросало в жар. Он метался по постели, что-то бормотал, иногда было, что он что-то вскрикивал. Однажды, посреди ночи, на пике своего заболевания парень разрыдался. Он кричал, ревел, из глаз текли слезы, он выкрикивал что-то неразборчивое, его трясло, он рвал простыни под собой руками и никто не мог его успокоить. Именно в этот момент в помещение ворвался господин. Мужчина был в легких штанах и халате, запыхавшийся. Он быстро пронесся в палатку парня.  — Господин, — испуганно выдохнул Гелий, присматривающий в это время за Мицо и пытавшийся его удержать от того, чтобы парень не разодрал кожу на своих руках.  — Выйди, — быстро бросил ему Давей, — и никого не впускай. Паренек быстро выскочил из палатки, задирая за собой вход. Давей в пару шагов оказался возле постели Микеля, подхватил парня в охапку и крепко прижал к своей груди.  — Тихо, Мицо, тихо, успокойся, я прошу тебя. Парень не унимался, он все еще рыдал с приоткрытыми, но ничего не видящими, глазами, кричал, раздирая горло, бил мужчину по спине и говорил обрывочные фразы, которые не понимал никто из гарема, но прекрасно понимал Давей.  — Зачем!.. Почему ты так со мной!.. ПОЧЕМУУУ! ААААА! Я ведь любил тебя! Я и сейчас люблю, — Мицо хрипел от крика, но все равно продолжал, — за что! Мама… за что! У Давея обливалось сердце кровью. Он крепко прижимал парня к себе, не обращая внимание на то, что парень расцарапывал его спину, гладил по голове и все нашептывал:  — Успокойся, прошу тебя, успокойся. Мицо, малыш, все хорошо, я рядом, — но парень не успокаивался, — Микель, — тихо позвал его на ушко мужчина, чтобы его больше никто не услышал. Парень замер. Из глаз продолжали капать слезы, но он больше не кричал, не бил и не царапался. Он отозвался на свое детское имя, он признал, что сейчас, обращаются именно в нему.  — Я тебя не дам в обиду, — тихо шептал мужчина, нежно обнимая парня и начиная потихоньку его укачивать, — верь мне, Микель, я защищу тебя. Парень всхлипнул и доверено прижался к мужчине, обнимая его, уткнувшись носом в шею. Давей подождал, пока тело парня окончательно ослабнет в его руках, аккуратно уложил Микеланджело обратно в постель и вышел из палатки. Недалеко от входа собрались все мужчины, крик парня не смог никого оставить равнодушным. Стоило Давею выйти, как все опустились на колени, склонив голову.  — Господин, — все-таки решился Гелий, — как Мицо?  — Уже успокоился, — выдохнул мужчина, разминая шею, — ему просто кошмар приснился. Но не говорите ему, что я приходил, иначе беситься будет. Поняли? — Да, господин, — в один голос ответили мужчины. Давей удовлетворенно кивнул и молча вышел из помещения. Мужчина шел в напряженном состоянии. То, как на самом деле тяжело перенес предательство Микеланджело, стало для него неожиданностью. Он бы никогда не подумал, что на самом деле юноша на грани нервного срыва и то наказание, через которое ему пришлось пройти, стало последней каплей. Парень сорвался, ну, а Давей, так сказать, «помог» ему в этом. Господин прошел в свою комнату, не обращая внимание на Минерву, которая проводила его обеспокоенным взглядом. Он, сначала нервно кусая палец, вышагивал по комнате, а после, не выдержав, со всей силы ударил кулаком о стену, при этом громко выкрикнул, вымещая злость. Несколько небольших камушков выпало из образовавшейся вмятины в каменной стене.  — Чертова ведьма! Да как ты посмела! — Давей буквально рычал. — Я достану тебя! Ты сгоришь в аду заживо! Я не прощу тебя! Ты умрешь в мучениях!