Забирай его скорей, увози за сто морей..

      Утро выдалось по началу вполне будничным. Наверное. Юра пока не мог с точностью сформулировать к нему свое отношение. Одно то, что проснулся он без помощи мерзкого звона будильника, делало данное время суток чуть менее отвратительным. Сладко потянувшись, юноша прогнулся в спине и сел на постели, первым делом автоматически стараясь нашарить свой телефон на прикроватной тумбочке и проверить новости. Но затея заранее оказалась провальной — поработивший весь мир гаджет пропал в неизведанном направлении. Блондин чертыхнулся и резко подскочил. Надежду, что верный спутник найдется, он не терял.       Утро становилось все отвратительнее. Тапочки забились под кровать, солнце слепило глаза, на часах застыло время - семь часов. Снятая вчера после изнурительной тренировки одежда свалялась в единый ком и стыдливо выглядывала из шкафа. Еще и волосы в глаза лезли. И как Виктор в свое время ходил с такой длинной шевелюрой? Поворчав на непокорные локоны, Юрий заколол их первой попавшейся на глаза резинкой.       О том, что помянул он легендарного фигуриста не к добру, Плисецкий пока не догадывался.       В душе сюрпризов не оказалось. И парень неистово благодарил за это судьбу, иначе крану или стеклу душевой кабины, в зависимости от силы и месторасположения подлянки, не поздоровилось бы. Уже на выходе из ванной комнаты, Юрий заглянул в затуманившееся от пара зеркало. В не окутанном испариной участке отражалось его немного уставшее лицо с темными синяками под глазами от недосыпа, хмурый взгляд и чуть сведенные вместе от недовольства светлые брови. Ниже виднелась изящная длинная шея, что было за ней зеркало стыдливо молчало, хотя и без него Юра знал ответ.       Тело фигуриста должно быть идеальным — тренированным, изящным и гибким. С идеальными пропорциями и сильными мышцами, позволяющими переносить продолжительные тренировки и нагрузки. Теперь он, конечно, не тот хрупкий мальчик, что пару лет назад, однако некоторая беззащитность в нем все же осталась, несмотря на раздавшиеся плечи и высокий рост.       Обернув бедра полотенцем, юноша вышел из ванной комнаты и тут же об этом пожалел. Темным вихрем его снесли с ног и уронили на кровать, принявшись тискать и едва ли не щекотать. Дезориентриванный Плисецкий судорожно пытался понять, что происходит и какой монстр посмел выползти из своего убежища, позабыв про страх перед ним. Но вот перед глазами мелькнула серебристая челка, мозг пронзила тень узнавания и юноша зашелся истошным криком. Такой монстр сам не уйдет. — Слезь с меня, старая ты развалина! Слезь, кому сказал! Виктор!!! — Ах, Юрио, ну что ты кричишь, — обиженно надув губы, запричитал легендарный фигурист, лукаво поглядывая на обнаженного парня. — Мог и помягче выразить свои радостные эмоции при долгожданной встречи. — Радостные? У меня? От тебя? — Плисецкий гневно свел брови и с удвоенно силой принялся отбиваться от объятий всемирного кумира. — Проваливай! И слезь с меня, ты тяжелый! — Тяжелый? А Юри никогда и не жаловался. Правда, Юри? — солнечно улыбнувшись, Никифоров устроился рядом с барахтающимся юношей, который так и не смог увернуться от объятий.       В комнату вошел третий участник утреннего бедлама. Как отметил для себя Плисецкий, сегодняшнее утро стало не просто отвратительным, оно упало в глазах Юры куда-то ниже плинтуса, и вообще он пометит этот день как один из самых черных в своей жизни. Юри Кацуки, японский фигурист, что как-то на сезон захватил Виктора в личное пользование, а после и вовсе притащился к ним Россию, смущенно переминался с ноги на ногу у порога его комнаты, с неизменным рюкзаком на плечах. — Доброе утро, Юрио, — скованно помахал он рукой, чувствуя себя не комфортно от пребывания на чужой территории без приглашения хозяев. Старые привычки, полученные еще в детстве, дали о себе знать, хотя жизнь с Никифоровым от многого отучила. — Ты еще и поросенка своего взял? Прекрасно, просто прекрасно, — сквозь зубы процедил укутанный в кокон из одеяла блондин. — Я рад, что тебе нравится! — радостно захлопал в ладоши Виктор, поднявшись с постели. Приобняв за плечи Юри, он наставительно произнес, выходя из комнаты. — Одевайся мы ждем тебя внизу. И, кстати, телефон не ищи, сегодня он тебе не понадобится. — Сволочь! — рев раненого зверя был ему ответом.       Естественно, Юрий никуда не пошел. Он и с кровати-то толком не встал, лишь поудобнее устроился и немного накрыл ноги одеялом. Свой единственный выдавшийся выходной тратить на общение с ненавистной парочкой юноша намерен не был. Не то чтобы отношения у них хуже некуда, за несколько лет они успели притереться друг к другу и успешно терпели некоторые недостатки. Однако сейчас видеть их обоих не было ни сил ни желания, и Юра, зарывшись головой под подушку, провалился в тревожный сон.       Естественно, затея не удалась. Виктор, человек с милейшей улыбкой и наклонностями тирана, пресек всякое его сопротивление и сонное барахтание, когда оба фигуриста вновь появились в комнате Плисецкого. И теперь под их пристальными взглядами, Юрию пришлось одеваться, не забывая злобно шипеть в сторону устроившейся в одном кресле парочки. Одевался он нарочито медленно, назло оставшись в комнате, а не скрывшись в ванной. Зря, как после подумал он сам. Беспардонности у этих двоих хоть отбавляй. — Так и будете пялиться? — Фи, Юрио, что за выражения? Мы не пялимся, мы наслаждаемся зрелищем твоей голой задницы, — ехидно пропел с своего места Виктор, поглаживая талию устроившегося у него на коленках темноволосого парня. — Тебе мало задницы Кацуки? Как говорит многочисленный персонал, вы что братцы кролики — эстетически наслаждаетесь в любую свободную минуту.       Юри в который раз смутился. Привыкнуть, что они и в самом деле живут с Виктором вместе и более того об этом знают все кому не лень, он так и не смог. И потому спрятав лицо на груди у Никифорова, смущенно что-то пробурчал.       Так с взаимными пикировкамии и подколами незаметно пролетело время. Юрий послушно плелся за весело щебечущей парочкой куда-то вон из дома, навстречу еще сонному Питеру, с хмурым его небом и непонятным месивом из снега под ногами. Что запланировали эти двое, парень не догадывался и планировал при первом удобном случае свалить от них куда подальше. На душе стало как-то муторно от счастливого вида изредка смущающегося Кацуки и задорно улыбающегося Виктора. Непонятно почему, но хотелось пнуть их со всей дури, что одного, что второго и скрыться где-то в неизведанном направлении. То ли в укромном и темном углу, то ли на продуваемой всеми ветрами крыше.       Увы, ничего из задуманного не вышло. Не прошло и десяти минут, как неугомонная парочки окружила его со всех сторон и подхватив под руки, повела в единственно понятном им направлении. При это Виктор еще успевал делать фотографии и публиковать их в соцсетях, в то время как сам Плисецкий такого удовольствия был лишен. На вопрос о местонахождении его гаджета, парень получил ответ, что он надежно спрятан в тренерском сейфе, дабы никто не прознал об их прогулке.       Юрий посмотрел на мужчину как на идиота, потому что только пару минут назад его хмурую физиономию запечатлели напротив какой-то скульптуры.       Его долго водили по городу, словно забавную зверушку из цирка. Показывали разные достопримечательности, фотографировали у забавных постеров и кормили всякими вкусностями. Удивительно, но никто за все время их прогулки так к ним и не наведались, даже вездесущие Ангелы Юрия, способные найти кумира даже в туалете. Печальный опыт по такому случаю уже был. Как после объяснил Юри, когда Виктор ускакал делать селфи на парапете Дворцового моста, фотографии публикуются с заметным опозданием, после смены места дислокации. И даже если фанаты идут за ними стройной шеренгой, то находятся они, наверное, в двух или трех фотографиях от них.       Как ни странно, ответ Кацуки успокоил Юрия. Он стал вести себя более раскованно и чаще улыбаться. Желания пнуть своих проводников никуда не исчезло, но это надо же поднять ногу, с налипшей на подошву грязью, замахнуться и прочее. А еще потом наверняка прилетит от Никифорова за испорченное дизайнерское пальто. В целом Юра расслабился и, послушный воле старших фигуристов, шел и наслаждался выдавшимся ясным деньком.       Дело уже близилось к вечеру, когда их компания подошла к Зимнему дворцу Эрмитажа. Плисецкий скептическим взглядом окинул Виктора, который суетился возле проходных касс. После весело проведенного дня совсем не хотелось загружать мозги всякой историей и ее ценностями. Настроение начало вновь падать к отметке «отвратительно», Виктор превратился в врага народа. Но едва они все вместе вошли на территорию дворца все вопросы отпали.       На экскурсию, как до этого думал парень, они вовсе не собирались. Хотя он заметил, каким тоскливым взглядом проводил группу иностранных туристов Кацуки и мысленно сделал себе зарубку на память, чтобы после сказать об этом Никифорову. Как бы Юрий не отфыркивался, а эти двое многое для него значили и плотно поселились где-то совсем маленьком уголочке его души. Но, мысли мелькнула и исчезла, потому что перед парнем предстала его прелесть. Нет, не так. Прелесть!       Его слабость к семейству кошачьих, давняя и необъяснимая, радостно урчала при виде пары десятков скульптурных львов, расписанных в разных стилях. Хохлома, гжель, арт хаус и множество других яркими звездочками горели перед парнем, что от изумления и радости не мог сделать и шага. Но вот, мир покачнулся и вернулся в нормально русло, и Юрий шустро понесся к первому на пути разрисованному льву, остро жалея, что собственный телефон с камерой сейчас находится в тренерском сейфе Никифорова. Но Виктор уже следовал за ним хвостиком с включенной камерой, готовый реализовать свои непризнанные таланты в сфере фотоискусства. Юри, посмеиваясь, шел в некотором отдалении, прикрывая лицо медицинской маской.       Довольный и счастливый, после полуторачасовой фотосессии под предводительством Виктора, Юрий вернулся к полюбившемуся ему льву. Черному, с гривой выложенной 10- и 50- копеечными монетами. Вернулся и распластался на сим великолепии, не сразу заметив, что кто-то пристально на него смотрит. Юноша было уже хотел возмутиться и разразиться потоком брани, но все слова застыли в горле. Перед ним стоял, напряженно вглядываясь в его лицо, Отабек.       Отабек. Сколько ночей бессонных проведено за мыслями о нем. А сколько ночей он метался на простынях, от щедро подкидываемых воспаленным мозгом пошлых картинок. Как сильно болела душа, от невозможности точно так же, как Юри и Виктор, сидеть рядом в обнимку и говорить обо всем на свете. Наверное, он на них потому и ворчит, что завидует по-черному. После, наверное, надо будет извиниться. Но мысли и возмущения все пропали из его головы, когда Отабек, скромный, тихий, но меж тем мужественный и сильный Отабек, склонился и страстно поцеловал его в губы.       Наверное, Юрий Плисецкий, несмотря на всю свою репутацию хулигана, отдался бы прямо здесь и сейчас, забыв про людей и множественные камеры на территории музея. Но раздавшийся рядом довольный голос Виктора, заставил собрать расплавленные поцелуем мозги в кучку, а недавние мысли о не к месту прорезавшейся совести были жестоко забыты. И забиты. Врезать хотелось неимоверно. — Забирай его скорей, увози за сто морей и целуй его везде, восемнадцать мне уже… А нет, мне-то тридцать, восемнадцать ему. Но рифма-то не складывается! Юри, что делать? — растерянно произнес Виктор, глядя печальными глазами на Кацуки. — Просто отдай подарок, который ты купил не так давно и никому не показывал под угрозой расстрела, — обреченно вздохнул Юри, снимая рюкзак с плеч.       Точно, а ведь сегодня первое марта! Его день рождения, как раз восемнадцать исполнилось. Он и забыл, со всей этой утренней суматохой и пробежками по достопримечательностям. Ох, там наверное дедушка звонил, а внук трубку так и не взял ни разу. Да и Отабек… Стоп! Отабек! Неужели… Неужели эта дружба, всего лишь повод находиться рядом? Ведь он был, до сегодняшнего дня, несовершеннолетним! Юрий задумчиво оглянулся посмотреть на предмет своих давних и жутко законспирированных грез и поразился, каким огнем сверкают обычно равнодушные ко всем глаза. Парень судорожно сглотнул, не кстати вспомнилась глупая напеваемая Виктором песня. — Юрио, держи! — Никифоров протянул небольшой подарочный пакет. Но ответной реакции не последовало, и фигурист свободной рукой помахал перед застывшим парнем. — Ау, Юрио! Хм, странно. Ладно. Отабек, держи. Обязательно загляни внутрь, — Виктор, непривычно серьезный за сегодняшний день, посмотрел в глаза казаху. — Очень многое вам понадобится. А некоторым и понравится!       Отабек, мельком заглянувший в пакет, несколько удивился, но тут же успокоился и, кивнув благодарно, поднял так и не отмеревшего парня, закинув того на плечо.       Юри, стоя рядом с Виктором, смотрел вслед странной парочке и задумчиво поинтересовался у возлюбленного — о чем свидетельствовали так и не снятые парные обручальные кольца — о сути подарка. Хотя Кацуки до сих пор упорно называл кольца талисманами удачи, но украдкой улыбался на подначивания своего кумира и нежно гладил тонкую полоску золота. — Не переживай. Я купил нам почти все тоже самое. Парочка контрацептивов, тюбик смазки и так по мелочи. Хотя одной занимательной вещицы у них все же нет. Юри, пойдем попробуем? — Виктор, — возмущенно взвыл парень.       Однако они оба уже знали исход. А по возвращении домой Юри и вовсе не будет так сильно смущаться, что Виктор неимоверно радовало.       В разные стороны от величественного Зимнего дворца расходились две пары. И если история одной продолжалась, то у второй пары открывалась новая глава в летописи.