Мутная вода

Глоток. Ещё. Ещё один. Мутная вода. Трудно дышать. В лёгких заканчивается воздух, но я ещё вижу, как солнце лениво ползёт за высокие остроконечные скалы, укутываясь в тёплые и мягкие облака, которые в свою очередь бегут вперёд, не замечая преград на своём пути. Нужно бороться с этим, но сил не осталось ни на что. Остаётся лишь безропотно смотреть на алеющее небо, взгромоздившееся надо мной. На плакучие ивы, что склонились над живительной влагой, как бы прощаясь со мной, нет, они не прощались. Они принимали меня в свою семью. Ведь скоро я тоже стану этой мутной водой, которая будет питать ненасытные деревья, а они будут радовать глаз проходящего мимо человека своей очаровывающей красотой. Ещё есть время, чтобы в последний раз устремить свой взгляд в ту сторону, где некогда виднелись разноцветные и местами покосившиеся крыши домов. Среди них я могла отличить и свой. Со старой, тихо скрипящей калиткой, которую мать никогда не закрывала, уходя на работу. С поседевшим цепным псом, который злобно лаял и лишь при виде меня радостно вилял хвостом, и медленно продвигался к руке, которая желала его приласкать. Ему хватало даже нескольких мгновений, чтобы благодарно взглянуть в мои глаза и тихо заскулить, вновь опускаясь на сгнивший пол своей конуры. Его рёбра медленно вздымались, а нос постоянно дрожал, принюхиваясь к вечерним запахам, что принёс нам разбойник-ветер из молчащего леса. В доме всегда было тихо, когда я переступала порог. Половицы жалобно скрипели под моими ногами, посуда позвякивала, а где-то в уголке отчаянно бился мотылёк, вырываясь из цепких лапок паука. На этом его никчёмная жизнь обрывалась, вновь погружая мой дом в молчание. И лишь поздно ночью, когда соседи привычно тушили свет, мои руки непроизвольно тянулись к стоящей у двери гитаре, пальцы поглаживали дрожащие от нетерпения струны, а сердце трепетало, вслушиваясь в мелодичные звуки, выскальзывающие на волю и растворяясь в стрекоте сверчков, спрятавшихся в высокой траве за окном. С музыкой время летело незаметно. Оно старалось не трогать меня, пропуская все минуты и часы, что я проводила в одиночестве. Когда же на улице дребезжал рассвет, раздавались крики соседских петухов, уставшая за ночь гитара возвращалась на место, а я выходила во двор, вдыхая бодрящий уличный воздух. Глоток. Ещё. Ещё один. Мутная вода. Она тянет меня на дно. Калитка уже не скрипит. Она заперта, и больше никто и никогда не откроет её. Деревянная будка развалилась, оставив под грудой пыли и гнилых досок бездыханное тело брехливого пса, который преданно дожидался меня, прикованный к месту железной ржавой цепью. В доме поселилась осень и вечная тоска. В комнатах гуляет леденящий ветер, завывая и забивая в угол очередного мотылька, где он запутывается в сетях охотника. На подоконниках покоятся позабытые всеми книги. По ночам уже не раздаются привычные звуки гитары. Она пылится в углу. Дом навеки погрузился в сон. Глоток. Ещё. Ещё один. Мутная вода. Я навеки погружаюсь...в никуда.