Дракон и Солнце

Холод и мрак царили в бесконечных коридорах Ангбанда — замка властелина тьмы всего Средиземья. Мертвящий ледяной ветер скользил по его сырым каменным проходам, заставляя тревожно мерцать тусклые огни оранжевых факелов, совсем не рассеивающих тьму. Бесчисленные орды свирепых орков скрывал в себе грозный Ангбанд. И в его высоких башнях, и в лютых подземельях можно было встретить их, верно и беззаветно несущих службу своему Владыке. Во внутренних площадках и пещерах же выли несметные своры варгов, родившихся из соития изуродованных волков и мелких злых духов. И где-то в самых таинственных и роскошных помещениях царил сам Владыка, Мелькор. А внизу замка, на его нижних этажах, можно было услышать крики и стенания — то были голоса пленников, эльфов и людей, навеки обречённых на муки и горести. Но в самых нижних пещерах, огромных, как и сам Ангбанд, своего часа дожидались самые верные слуги Мелькора — огнедышащие твари, драконы. Большие и маленькие, чёрные и золотые, ползучие и летающие — все они, пока не пробил их час, находились между собой в бесконечных битвах за еду, власть и золото. И прожорливость их не имела границ. Приходящие орки приносили им трупы своих мёртвых сородичей, эльфов и варгов и скидывали со специального уступа. И тогда драконы, стоило новой пище упасть на дно их пещеры, со всей возможной прытью и яростью накидывались ото всюду на вожделенную добычу и вмиг разрывали её на части. — Это моё! Отдай! — Я первый добежал, это мой кусок! — Разойдись, мелочь, хозяин идёт! — Раздавлю, не лезь! И не успокаивались, пока не оставалось ни крошки. Крупные драконы урывали самые большие куски, а мелким приходилось довольствоваться лишь жалкими каплями крови. Вот так драконы продолжали свой пир, безжалостный и дикий. Во время побоищ за еду, жестоких и беспощадных, они устанавливали свою иерархию и определяли право каждого на власть. И горе тому, кто посмеет ослушаться и вылезет впереди более высокопоставленного соперника! Но драконы бы не были собой, если бы в них хоть на миг угасла эта жажда власти. И оттого битвы не прекращались ни на час. А Владыке Мелькору только это и нужно было: чтобы поддержать боевой дух драконов и их ярость. Но ничто в мире не ценилось драконами так, как золото. О, золото, вожделенный металл! Каждый дракон с самого рождения мечтал владеть огромной кучей золота, ведь в его тщеславном блеске отображалась сама искажённая сущность их хозяина Мелькора. И, когда дракон ложился на кучу золота и охватывал её хвостом, воля Мелькора и его сила впитывались в дракона чрез осквернённое золото и наполняли мощью и лютой злобой. И тогда дракон становился самим собой — тварью, от начала до конца подвластной злой воле, обладающей яростью и жаждой разрушения. Но золота в подземные казематы перепадало крайне мало. Очень редко в падающих во тьму трупах эльфов или гномов могла сверкнуть долгожданная искра. А часто и сам Мелькор специально приказывал оркам отдавать драконам награбленное золото. И тогда драконы, и стар и млад, налетали в ярости и спешке — и в те моменты битва была как никогда ожесточённой, всякая иерархия бывала позабыта. Так, постепенно, каждый из драконов обзаводился своей кучей золота. Молодым драконам, по причине своей крайней слабости и многочисленности, приходилось яростно охранять с таким трудом добытое золото, и, чтобы не путать сокровища, они метили их особым запахом и запечатлевали в памяти. В случае разборок и воровства драгоценность тут же бывала узнана, а вор — разоблачён и предан жестокой расправе. Но, случалось, что и вору улыбалась удача, и он убивал законного владельца. И тогда всё золото заслуженно переходило ему одному. Зависть, лесть, хитрые уговоры — ничем не гнушались молодые драконы ради единственного кусочка золота; постепенно их искусство убеждать и обманывать росло и совершенствовалось, делая драконов самыми коварными существами, коих могла породить земля. Но взрослым драконам, уже прошедшим столь суровую школу, этого было не нужно. Они и так знали всё, и редко кто из них смел нарушить с таким трудом установленную иерархию. Ни один маленький дракончик никогда бы и не посмел посягнуть на их золото, ибо знал, что расправа будет быстрой и жестокой. И потому старшие драконы часто просто разваливались каждый на своей куче и блаженно дремали, вполглаза наблюдая за битвами молодёжи и всегда были начеку, дабы успеть первыми урвать желанную добычу. Так шло время. Драконов в подземелье становилось всё больше, а золота — всё меньше. Всё чаще драконы порывались выйти на поверхность — слухи о бесчисленных эльфийских и гномьих сокровищах дошли и до их ушей. А ещё новость о том, что одному из них, Глаурунгу, удалось захватить все сокровища эльфийского города Нарготронда, сделала обстановку совсем уж нестерпимой. И тогда воззвали драконы ко своему Владыке: — Выпусти нас, о Владыка Мелькор! Мы жаждем золота! Ты знаешь, что чем больше мы добудем золота, тем сильнее станем мы, и тем сильнее возрастёт твоя слава! Мы рождены, чтобы служить тебе, о, Владыка! Но без золота мы сойдём с ума, ослабеем и превратимся в тех ничтожных ящериц и гадов, из которых ты нас сотворил! Выпусти нас, позволь нам утолить нашу жажду! И так громогласен был их зов, что Мелькор услышал его и послал своего слугу. В удивлении вздёрнули головы старые и молодые драконы, когда увидели необычайно высокую фигуру, стоящую на уступе, с которого обычно бросали еду. То был не орк — то был великий дух по имени Майрон. Драконов не смогла обмануть его прекрасная эльфийская внешность — перед ними стояло отродье, подобное их собственному господину. И сказал тогда Майрон драконам: — О, драконы подземелий великого Ангбанда! Владыка Мелькор услышал ваш зов! Знайте же: последняя эльфийская твердыня, град Гондолин, обнаружен! Среди пресветлых эльфов нашёлся предатель, и теперь их город в нашей власти. Но, чтобы взять его, Владыке Мелькору нужны вы, драконы! Готовьтесь, о великие змеи Севера! Час ваш пробил! Мелькор поведёт вас, и тогда у вас будет столько золота, сколько пожелаете и сможете унести в своих бездонных брюхах! Громогласным трубным голосом отозвались драконы, и был слышен их ликующий крик во всём Ангбанде. И вот этот день настал. Несметные рати вырвались из Ангбанда. Впереди шли орки с варгами — мелкота и пушечное мясо. За ними — балроги во главе с Готмогом — огненные духи пощёлкивали своими плетьми в предвкушении кровавой битвы. А за ними ползли драконы, и алчным блеском горели их глаза. Мелькор, помня прошлые неудачи, заковал самых крупных из них в железо, а мелким приказал сеять панику и ужас. И в миг, когда из трёхглавого вулкана Тангородрима, что давал начало и Ангбанду, извергся пепел, и туча удушающего смрада укрыла собою всё небо, войско тронулось в путь. Сражение случилось таким, каким его и предсказывал Мелькор. Стоило зайти Солнцу, как укрытые тучей пепла рати обрушились на Гондолин. Надёжны и храбры оказались защитники города. Они не устрашились вражеского натиска, и, сколько бы орков не кидалось на высокие стены — эльфы сбрасывали их вниз. И через недолгое время пришли тогда балроги — огненные духи со злым нутром. Но и их яростные, пылающие огнём подземелий бичи оказались бессильны. И скоро пришёл черёд драконов. Огненным пламенем обрушили драконы свою мощь на стены великого города, и стрелы эльфов не могли причинить им вреда, ведь закованы были драконы в сталь, которую заговорил сам Мелькор. И рухнули тогда стены. В образовавшиеся бреши с радостным улюлюканием хлынули орочьи орды. Началась битва. Орки разили ятаганами, каждый удар балрогова хлыста сметал с десяток эльфийских воинов, но настоящей силой оказались драконы. Эльфы, завидя их, содрогались от ужаса и в страхе убегали. Но драконы настигали их и сжигали яростным огнём, оставляя лишь обугленные трупы с покрывающим их расплавленным металлом от доспехов. Так был взят Гондолин. Жестокие битвы раздирали город. Повсюду раздавались крики и стоны. Орали женщины, заживо сгорающие в своих домах, в отчаянии падали к ногам захватчиков эльфийские воины, теряющие сознание от бессилия и усталости. Город погибал. Медленно, ярд за ярдом, войско Мелькора покоряло Гондолин. И, когда битва была завершена, пришёл черёд мародёров. Они дождались. Орки вламывались в дома и рушили всё вокруг, забирая всё ценное. Варги с наслаждением пожирали трупы павших эльфов и орков, а балроги, теша своё самолюбие, поджигали всё, что могло гореть. Сгонялись в кучи пленные. Но драконов интересовало только золото. Они сдирали с мёртвых эльфов кольца и украшения, жрали золотое убранство домов и драгоценную изысканную отделку улиц и фонтанов. В почти бесконечной и непроницаемой сумрачной тьме полыхали зарева пожарищ, звучало вожделенное улюлюканье орков и довольное рычание сытых драконов и варгов. Мелькор торжествовал. И вдруг весь этот хаос озарили золотые лучи, пробившиеся сквозь щели облаков пепла и высокие горные пики. То было восходящее Солнце, что в положенное время рассвета распороло мрак и осветило собою мир. Орки, драконы, балроги и варги взвыли и тотчас бросились врассыпную, прячась от сжигающих их лучей в уцелевших домах и за обломками стен, громкими проклятиями ругая Солнце, так некстати пришедшее с утром. И на улице не осталось никого. Кроме одного молодого дракона. Тот поначалу принял сияющее Солнце за невероятных размеров кусок золота и ринулся ему навстречу, желая одним алчным глотком проглотить его без остатка. Но Солнце оказалось слишком далеко, и поэтому дракон, в досаде и ярости щёлкнув зубами, замер, лишь издали вожделея то огромное светило. Оно источало яркое сияние и тепло столь поразительной силы, что он оцепенел, не в силах познать и поглотить столь всепоглощающую мощь. Никогда ещё тот дракон не видел Солнца, и оттого такой поток света и золотого блеска поразил его. И вдруг дракон с величайшим потрясением осознал, что в Солнце, хоть оно и напоминало сиянием золото, не было ничего от знакомого ему золота Мелькора. Золото Мелькора, яростное, хищное, мёртвое, всегда мерцало ледяным, тщеславным блеском, и им никогда нельзя было насытиться вдоволь, его всегда было слишком мало. Но это Солнце было иным. Оно огромностью превосходило любую кучу золота. А его живой чистый свет озарял и согревал собой всё сущее, даря настоящую жизнь. Оно и было самой жизнью: дракон, оглянувшись, увидел, что в его лучах дивно озаряется мир, алым светятся белые горные пики, синью светится небесная высь, а облака пепла кажутся лишь мимолётной чёрной тенью. Но увидел тот дракон диво — что в самом Солнце, в его грозной огненной ладье, прятался светлый дух, что и источал то тепло и показавшийся в тот миг для дракона самым прекрасным и славным существом на свете. И тут дракон с величайшим изумлением ощутил, что его невыносимая жажда золота начала проходить! Все эти годы она мучила его, требуя всё больше и больше золота, а теперь истаяла, растворившись в золотых лучах. И доселе неведомое и удивительное чувство радости и долгожданного удовлетворения родилось в молодом драконе. И, лишённый жажды золота, сделал шаг навстречу дивному светилу, желая как можно дольше побыть в его тёплых ласковых лучах. — Уберите это мерзкое творение! — вдруг заверещали орки, желающие того, чтобы пепел вновь закрыл собою этот гадкий источник света. — Мы не хотим больше видеть тебя, мерзкое, жгущее Солнце! — Солнце, — произнёс дракон. Теперь он знал имя этого светила. И тут облака пепла вновь закрыли собою горизонт. Померкло. Вернулась сумрачная тьма, во мраке выползли орки и продолжили жадно мародёрствовать. Дракон же, очнувшись будто ото сна, кинулся в сокровищницу, намереваясь урвать кусочек золота и себе. Довольные вернулись драконы в Ангбанд. Им удалось разжиться золотом как следует. А если кто и погиб — невелика беда! Главное — уцелевшие награбили добычи вдоволь! И хищная борьба за власть продолжилась вновь. Но тот молодой дракон был совсем не рад этому. Вернувшись в Ангбанд с золотом, он понял, что оно больше его не манит, как прежде. Он часто вспоминал то дивное светило. И тогда безмерный блеск Солнца корил и мучил молодого дракона, а гора золота, хищно мерцавшая во тьме пещеры, уже не столь радовала его. Какой смысл иметь мелькорово золото, если настоящее золото осталось там, наверху? Золото, за которое не нужно бороться, не нужно лгать, не нужно убивать. Ведь оно само дарило себя любому, стоило лишь встать под его лучи. И дракон в те мгновения больше всего на свете вновь хотел испытать тот радостный трепет, какой не мог отыскать в пещерах Ангбанда, хотел, чтобы Солнце вновь озарило его, матово заблестело на его пыльной тёмной чешуе и заставило сузиться щелками зрачки глаз. Но всё-же он, всем существом верный своему Владыке, и тени сомнения и вероломства не держал в себе. Да и жажда власти не оставила его, и дракон продолжал полнить свою кучу золота. Но однажды дракон, вспоминая про Солнце, взглянул на свою кучу золота, так до этого лелеянную им, и развернувшуюся рядом драку молодых драконов, переполнился вдруг такой ненавистью ко всякому золоту и с такой силой и яростью ударил по ней хвостом, что монеты рассыпались по всему подземелью. И в тот же миг на бесхозное золото со всей возможной злостью накинулись мелкие голодные драконы, обрадованные неожиданной добычей и страшащиеся лезущих со всех сторон соперников, желая в драке урвать кусок побольше. Взглянул молодой дракон на это мельком, да и забился поглубже в свой уступ в скале и закрыл глаза. Но даже тогда чарующий образ Солнца не покинул его, представ во всей красе и силе пред внутренним взором. И никак не мог молодой дракон спастись от его чудесного сияния. А время шло. Из-за обилия золота и драконы расплодились. Теперь бесчисленные недавно рождённые драконы летали туда-сюда, пытаясь урвать себе жалкие крохи. А взрослые стали ещё крупнее. Особенно велик был один, чёрный Анкалагон. Он был столь огромен, что уже никакую пещеру Ангбанда не мог делить ни с кем, а его куча золота поражала размерами. Никто не мог оспорить его право на высшую среди драконов власть. И, стоило новому золоту появиться в пещерах, как молодые драконы, повинуясь его гипнотическому взгляду, сами приносили его ему и складывали подле его лап. Ясно было, что позови Мелькор — и Анкалагону не составит труда продавить своды пещеры своим хребтом и вырваться наружу. И вот настал день, когда Владыка позвал драконье войско на битву. Выскочили тогда драконы, и не было им числа. Две силы, драконья и эльфийская, столкнулись. То была грозная битва. На помощь эльфам пришли великие орлы, и многие драконы пали от их когтей и клювов. Но сила драконья была неизмерима. С грохотом и громовыми раскатами освободился из подземелья Анкалагон. Трубный его голос расколол небо, а взмах одного крыла поднял ветер ураганной силы. Он вылетел наружу, оставив в земле колоссальный провал, а его чёрные крылья закрыли собой всё небо. Эльфы в страхе и ужасе оцепенели, а орлы поддались панике, и многие из них бросились прочь. Никто не мог дать бой самому великому оружию Мелькора. И вдруг с Запада принеслась маленькая искра, подобная звезде, сияющая светом, ещё даже более древним, чем свет Солнца. То был Эарендил, посланник светлых валар — истинных владык мира. И нёс он с собою сильмарилл — камень, которому не страшен мрак. Эарендил храбро направиласся к Анкалагону и закружился вокруг него в вихре и танце. Анкалагон дёрнул головой, отшатнулся, будто от страха, а потом заревел. И этот крик был столь громок, что земля потрескалась, воздух задрожал, и многие эльфы попадали замертво. Но светлый Эарендилне сдался, он атаковал и атаковал Анкалагона. И великий Анкалагон вдруг начал отступать. Он ревел и метался, пытался увернуться от врага — но Эарендил продолжал его преследовать. И Анкалагон, оглушённый и ослеплённый этим чистым первозданным светом, в полёте от страха опрокинулся на спину и упал на Тангородрим, разрушив одну из его огнедышащих вершин, расплёскивая лаву и сгорая в жаре земли. Его брюхо, отягощённое съеденным перед битвой золотом, увлекло его вглубь земных недр, и там пламя земли поглотило его. Вот так всего лишь маленький осколок предвечного света смог поразить того, кто всю свою жизнь видел только тьму и искажённое золото. Всё это видел молодой дракон, почти бесцельно носясь по полю боя. С содроганием он смотрел, как гибнет величайший из его породы. И в тот миг он удостоверился, что золото Мелькора на самом деле не стоит ничего. Все эти годы он, лишённый власти золота и голоса Мелькора, всё сильнее погружался в сомнения. А какой есть смысл в золоте, чтобы любить его, желать его, драться за него? Сильнейший из драконов, Анкалагон, не смог противиться и пал лишь от маленькой искорки настоящего предвечного света. Так ли нужна власть, если она не приносит радости? И тёплое, струящееся сияние Солнца всё чаще представлялось ему. И вот в тот миг, когда Анкалагон исчез в пучинах лавовых недр, а бывшая крепость Мелькора рассыпалась на кусочки, любое золото стало бесконечно отвратительно и чуждо молодому дракону, и он отрёкся от своего старого господина, родичей-драконов и жизни, коей жил прежде. Всё, чего хотелось ему отныне — это солнечный свет. И вот мощными взмахами длинных крыл поднимался он ввысь сквозь толщу пепла, извергнутого Таргородримом, веками закрывающего Ангбанд. И в сердце его пылала радость. Солнце, он наконец увидит его! Ласковый свет стоял перед глазами, ему нестерпимо хотелось, чтобы тёплые лучи вновь согрели его, упали на чешую и зазолотились в глазах. И вот с очередным взмахом он в конце концов очутился на воле! Бескрайняя синь простёрлась перед ним. Мириады звёздных искр светились в небесах, но они были слишком далеки и малы. А впереди, на великолепной золотой ладье плыло сияющее Солнце. Но вдруг этот прекрасный свет обжёг крылья молодого дракона. И дракон застонал. Неужели и ему суждена жалкая участь Анкалагона — бояться столь чистого света?! Неужели тот драгоценный свет, к которому он так стремится — слишком ярок для него?! Но ладья всё плыла и плыла ему навстречу, и дракон, отринув все последние страхи, сомнения и боль, взмахнул крылами и полетел к ней. И, чем ближе подлетал, тем сильнее его опаляли лучи. Но он, сгораемый от счастья и любви, что отныне поселились в нём, не боялся уже ничего. Что ему какой-то огонь, если они скоро будут вместе? И вот они сблизились. Он увидел её. Ту, что была на ладье. Дева, высокая, прекрасная, само пречистое пламя. А в руке её был цветок — тот, что так жёг его! И в тот миг дракон выбрал себе новую госпожу и поклялся ей. Радостно он подлетел к ней, сел на нос ладьи и вытянул шею. Его переполняла любовь, чистая, светлая, не запятнанная никаким ложным золотом. А дева, ничуть не испугавшись его, улыбнулась, но почему-то с грустью произнесла: — Здравствуй! Я — Ариэн! — и протянула руку в приветствии. И дракон коснулся челюстями её пальцев. И в тот момент, когда это произошло, его тело, рождённое в сумраке пещер Ангбанда, не выдержало, загорелось ярким огнём и рассыпалось серым прахом. А потом на месте дракона вдруг родился огненный сгусток. И дракон тот понял, что остался жив! Но что это? Теперь он был не драконом, а тем самым духом света, что так восхищал его когда-то! Лишь сохранил свою драконью форму, но тело его теперь состояло сплошь из огня и света! И свет огненного цветка больше не жёг его. Дракон долго не мог поверить в своё счастье. Да за что ему такая награда? Разве может подобное быть правдой? И дракон, взглянув на Ариэн, понял: может. И тогда Ариэн улыбнулась ему, своему новому сородичу. Она собрала оставшийся прах и пустила его вокруг ладьи-Солнца. И вслед за ним в радостном танце, отбросивший все сомнения, закружился и молодой дух света, бывший некогда самым злым существом на свете. Так дракон, полюбивший Солнце, смог навсегда остаться с ним. 11 07 2016г. — 05 02 2017г.