Black Bible

— Чертов лифт! — выругалась девушка. Свет мигнул и погас. — Влипли, — практически безэмоционально произнёс Нергал. — Как думаете, долго нам здесь сидеть? — Можно на ты, — глаза Адама привыкли к темноте, и он увидел, как узница лифта махнула рукой. — Я не настолько старая, чтобы мне «выкать». — А сколько тебе? — нехотя поинтересовался Дарски. Девушка порылась в карманах, достала телефон и включила фонарик. — А сколько дашь? — За ночь или лет? — усмехнулся Адам. — Продажную любовь не покупаю, да и выглядишь ты слишком юной, лет на семнадцать. Собеседница засмеялась. Её смех Нергалу понравился: глубокий, грудной, близкий хрипловатому меццо, каким она разговаривала. — Очаровательно, — заметила девушка. — На деле, мне натикало аж двадцать годиков, но я сочту это комплиментом. Она опустилась на пол кабинки и положила телефон рядом с собой. Адам последовал её примеру. — Выпустят нас, конечно, нескоро, — незнакомка пожала плечами. — Мы можем сидеть по разным углам, а можем воспользоваться эффектом попутчика. Знаете, что это, пан Дарски? И не смотрите так, исполняя блэк столько лет, трудно остаться незамеченным… — Можно тоже на «ты», — Нергал улыбнулся. В спокойно-уверенной манере разговора девушки было нечто завораживающее, и случайная «сокамерница», пожалуй, нравилась ему. — Слышал что-то… речь о том, что незнакомому человеку можно выложить больше, чем близкому другу? — Верно, — профиль девушки с аккуратным прямым носиком чернел в инфернально-белом свете фонарика. — Выпьем на брудершафт? Дарски рассмеялся: — Я даже не знаю твоего имени, не вижу толком лица, о чем ты? Девушка придвинулась к нему: — Знаешь, как «смотрят» слепые? Нергал невесомо провёл пальцами по высокому прохладному лбу, скользнул по остро выступающей скуле, коснулся пухлых губ и ямки на подбородке… Зря он не смотрел на девушку раньше, решив, что та выглядит чокнутой художницей со своим рюкзаком, коротким ёжиком волос, мартенсами, длинной юбкой и толстовкой. Он взял телефон девушки и положил меж ней и собой. Осязание не обманула его: девушка действительно оказалась не просто красивой, а ещё и запоминающейся: картину довершали раскосые зеленые глаза, как у кошки, светящиеся умом и хитростью. — Теперь видишь? — собеседница внезапно улыбнулась. Улыбка, пожалуй, была её козырем. — Вижу, — Нергал уже был доволен таким соседством. — И всё же…? — Ив, — коротко ответила девушка. — Или, для иронии, Ева. — Вот как, — Адам усмехнулся. — Но, моя дорогая Ева, здесь не райские кущи, и не время для первородного греха… — Но никто не мешает искушению, — произнесла Ева. — Искушение в нас самих. Зло и добро не имеют рук, они вершат дела людскими. — Ты считаешь? — На моей родине известен роман «Мастер и Маргарита»: его любят или ненавидят, нет равнодушных к оному. Знаешь, за что? В нём зло не дьявол, а люди. — Зло не дьявол, а люди? — Нергал задумался. — Но и добро тогда не Бог, а мы… — Пан Дарски, — укоризненно произнесла девушка. — Зря вы, что ли, носите титул главного богохульника Польши? Бог есть эксцентричный самодур, похожий на маленькую девочку с Барби, разыгрывающую сцену из вчерашнего фильма из тех, что показывают поздно вечером. — Хорошая метафора, — оценил Нергал. — Ты говорила о выпивке? — У меня есть виски, — произнесла Ив и протянула бутылку. Адам сделал большой глоток и отдал девушке. Несколько секунд — и девушка также пахнет алкоголем. — А скажи, как ты думаешь, кто ближе к Богу — добрый атеист или насилующий детей католический священник? — К автору книжки ближе всё же священник. А вот к свету… ответ очевиден. Другое дело, что нет абсолютного света и абсолютной тьмы… Но мир явно не таков, каким его рисовали мне на проповеди, — Ив вновь глотнула виски. — Я скорее буду заниматься сексом на алтаре, чем прочту хоть одну молитву! — Займёшься сексом на алтаре? — переспросил Адам. — А что стесняться, — дёрнула плечом Ева. — Да, была у меня такая фантазия… — Ты так спокойно об этом говоришь? — удивился Нергал. — Пан Дарский, — начала девушка, но вдруг её ладонь накрыли мужские пальцы. — Адам. Просто Адам. — Как бы то ни было… — Ева вздохнула, пушистые ресницы на мгновение сомкнулись. — Я же взрослая девушка, и вполне могу озвучивать свои желания. В конце концов, это разжигающе интересная тема для разговора, тем более, что мы никогда не встретимся больше, да и я едва не умерла этой ночью… — Едва не умерла? — переспросил Адам. — Не хочу об этом говорить, — отозвалась девушка. — Даже не вижу смысла. Зря все противопоставляют смерти жизнь — единственная сила, которой порой уступает смерть, это любовь. Кошачьи глаза сверкнули в полумраке. — Но в моей жизни некому спорить со смертью. Внезапно Нергал вплотную приблизил своё лицо к лицу девушки. По его щекам щекотно прошлись ресницы Ив, закрывшей глаза, и их губы сомкнулись. Ева благоухала горьковато-терпким ароматом белого перца, и тёплый плен её губ отдавал вкусом не то карамели, не то яблока. Адам провел рукой по коротко стриженому затылку Евы, которая внезапно осмелилась обвить его шею руками. Включился свет, лифт дёрнулся и поехал. — Почему мы закрываем глаза, когда мечтаем, плачем или целуемся? Потому что самые прекрасные вещи в жизни мы не видим, а чувствуем сердцем… — отстраненно произнесла Ив. — Я не хочу с тобой расставаться, — мягко произнёс Нергал, игнорируя произнесенную девушкой ванильную глупость. — Я тоже, — тихо ответила девушка. — Останешься на ночь у меня? — спросил мужчина, внимательно глядя в глаза девушки. Вместо ответа она подала ему руку. Лифт прибыл на нужный этаж, и двое вышли в холл, направляясь к номеру лидера Behemoth. Ева молча разулась и зашла в комнату, служившую гостиной. На свет она щурилась, отчего ещё больше была похожа на большую кошку. — Выпьем? — Нергал ощущал легкое чувство скованности своей ночной гостьи. Девушка кивнула. Разлив по стаканам виски, Адам сел рядом с Ив на диван и коснулся её лопаток сквозь плотную ткань толстовки. Девушка пригубила алкоголь, Нергал мягко провёл ладонью вдоль позвоночника Евы и прошептал ей на ухо: — Так что ты говорила про алтарь? — Адам, — тихо произнесла она, проводя пальцами по его щеке. — Я… Ева силилась что-то сказать, но слова мёртвым грузом тянули к земле. Наконец девушка вздохнула и спросила: — Я воспользуюсь твоей ванной? — Можно ли мне присоединиться? — ухмыльнулся мужчина. Ева пожала плечами. — Как знаешь. Нажав на дверную ручку, девушка распахнула дверь ванной комнаты и поманила Адама за собой в королевство пепельного кафеля и зеркал. Алкоголь, кажется, наконец ударил ей в голову, иначе отчего так яростно она целовала Адама, прижимаясь к нему подрагивающим телом? Холодные руки девушки задрали футболку Нергала, он путался пальцами в шнуровке пояса на юбке Евы, вжимая её в угол, жадный глоток воздуха между поцелуями, откинуть в стороны ненужные вещи и смотреть друг на друга безумными пьяными глазами, переводя дух на секунду… Ева вздрагивает от прикосновения к оголённым белым плечам с остро торчащими косточками. Нергал знал, чувствовал, что под балахонами прячется трепетное юное тело, и предчувствие не обмануло его и на этот раз. Адам вновь накрывает губы девушки своими, Ева прижимается к его бёдрам и лишь закрывает глаза, когда её лифчик отлетает в сторону, а горячие губы мужчины проводял огнём горящую дорожку от шеи до темной бусинки проколотого соска. Тело девушки слишком отзывчивое, малейшее прикосновение для него — словно удар током, и Нергал, сам не слишком хорошо понимая, что творит, крепко прижимает плечи девушки к стене одной рукой, приобнимая за ягодицы другой. Ева кусает губы от контраста ощущений: с одной стороны, кожу опаляет горячее дыхание, с другой — ледяной кафель… — Я… я не слишком груб? — хрипловато произносит Нергал, будто очнувшись. — Нет, — стонет от удовольствия Ив, ощущая, как её покидает последняя деталь гардероба. Всё равно кокетливые узкие стринги не скрывали практически ничего… — И всё же, — Нергал слегка играл пальцами с пирсингом в сосках девушки. — Давно у тебя был секс? — Около полугода назад, — произнесла покрасневшая девушка. — Отлично, — с непонятной интонацией произносит мужчина. — Кажется, мы собирались мыться? Ив краснеет ещё сильнее, но перешагивает через бортик. Нергал улыбается, избавляясь от джинсов и белья. Встав за спиной девушки, он откручивает кран, и сверху на них течет тёплая вода. Длинные пальцы с мозолями от гитарных струн скользят по плоскому животу девушки, обводят подвздошную кость и проводят меж влажных половых губ. — Ну признайся же, что ты не так уж и страдала в одиночестве, — шепчет Нергал, поглаживая и сжимая грудь свободной ладонью. Ева тонет в самых эротичных ощущениях: мужчина ласкает её грудь, клитор, его член упирается ей меж бёдер, а она даже не может посмотреть на это… — Признайся, что ты мастурбируешь… — Да-а, — стонет она, прижимаясь лбом к холодной стене. — Возьми меня, — всхлипывает девушка.  — Предпочту сделать это в спальне, — отзывается Нергал, приподнимая девушку на руки. Гостиничная двуспальная кровать с мягким черным покрывалом обладала лишь одним существенным недостатком: отсутствием спинки. Покачав головой, Адам опустил девушку на белую постель. Дарский развел её колени и сам встал между них. На внутренней стороне бедра под молочной кожей билась голубая жилка. Наклонившись к девушке, Адам поцеловал пульсирующую венку и поднялся выше, слизывая солоноватую влагу меж половых губ. На мгновение в затуманенных страстью зелёных глазах мелькнула хитрая искорка, и щиколотки скрестились на пояснице мужчины. Тот лишь прижался губами к Еве, лаская языком клитор, и проник в неё двумя пальцами. Тело девушки выгнулось, вздрогнули ноги, Нергал ввёл пальцы чуть глубже, нащупывая «волшебную кнопку» своей любовницы, и мягким нажимом приласкал её, продолжая языком изводить девушку. — Я сейчас кончу, — вскрикнула Ив. — Давай, моя девочка, — пробормотал Нергал, приподнимаясь, чтобы поцеловать мечущуюся девушку. — Такая красивая… Ева жадно ловит поцелуй припухшими губами, её тело вновь вздрагивает, и Адам ощущает, как ещё сильнее намокли его пальцы. — Сделаешь и мне приятно? — произносит он. Ева опускается к его члену, обхватывает головку губами и начинает посасывать, из-под пушистых ресниц кидая взгляд на мужчину. Нергал слегка надавил ей на затылок, и Ив вбирает его на всю длину, обхватив своего любовника за пояс и не давая ему далеко отстраниться. Прохладные руки гуляли по разгоряченной коже мужчины, девушка то посасывала головку, толкаясь кончиком языка в отверстие уретры, то брала на всю глубину рта, и вдруг, кинув на Нергала особенно хитрый взгляд, Ева взяла его член в горло. Жаждавший разрядки Адам прохрипел: — Я могу сделать это тебе в горло? Вместо ответа Ив сглотнула, и горло слишком туго обхватило головку. Мужчина сжал в пальцах складки сбившейся простыни и излился, неосознанно подавшись бедрами ещё дальше вперед. Ева закашлялась. — Ты был великолепен, — прошептала девушка, подползая к рухнувшему на бок Дарскому. — Ты тоже, — вполне искренне отозвался Нергал, обводя нальцами изгибы тела Ив. — Знаешь… — девушка замолкла на секунду, прислушиваясь к ощущениям, и начала вновь: — Это был мой первый опыт кунилингуса. Обычно со мной обращаются несколько жёстче. — А тебе это нравится? — Адам скользит по бедру ладонью и сжимает ягодицу Евы. — Нравится, — девушка хрипло усмехается. — А тебе? — Смотря насколько жестоко обращение, впрочем… главное, чтобы это нравилось не только мне. Куда ты? Ив приносит из гостиной рюкзак и переворачивает его над бежевым паласом. По полу разлетается колода карт Таро, выпавшая Шутом кверху, несколько церковных свечей, с глухим стуком приземляется на палас Библия в чёрной обложке… Нергал усмехается, когда девушка демонстрирует ему страницу порножурнала. — Нет, дорогая, мы поступим иначе. Ох, нельзя этого делать под воздействием алкоголя… Сильные руки Нергала заставили девушку наклониться, облокотившись о трюмо. Ив посмотрела на себя в зеркало и чуть скосила глаза, пытаясь понять, что происходит сзади, но Адам не давал ей увидеть, что держит в руках. — Стоп-слово? — Красный. Замедлиться — жёлтый, — с долей страха произнесла Ева. Её захлестнуло чувство возбуждения и любопытства, смешанного с опаской, но несильное прикосновение ротанга смело все ощущения, оставив одно: жажду. — Считай до двадцати, — произнёс Дарский. — Раз… — тело девушки обожгло сладко-жгучей болью. Она вздрогнула, подаваясь вперёд. — Не дёргайся. Считай до двадцати пяти. Девушка стонала, растворяясь в ощущениях, поскуливала от боли, и, произнося: «двадцать пять», распахнула глаза. То, что она увидела, было много лучше любой награды: её Верхний смотрел на неё с откровенным восхищением. Приподняв голову девушки, он обнял её за талию и прошептал: — Я снова хочу тебя, Ева… Становись на колени. В руках девушки оказалась Библия. Нергал опустился сзади на колени, положив руки на талию девушки. — Читай, — жарко прошептал он. — Epistula Iacobi*, — голос Евы сорвался на стон, когда Дарский одним движением вошел в неё, тихо зашипев от ощущения узости и влажности. — Продолжай, — требовал он, резче и грубее входя в её тело. — Продолжай читать, Ева, грешное ты создание… — Iacobus, Dei et Domini Iesu Christi servus, duodecim tribu bus, quae sunt in dispersione… salutem… — Ева вновь застонала, насаживаясь бёдрами на член мужчины. Её дыхание сбилось, но Нергал был неумолим: его ладонь шлёпнула по горящим после недавней порки ягодицам, стоило девушке остановить чтение. — Omne gaudium existimate… Движения становились всё резче, Ив уже сама подмахивала бёдрами Адаму, и тот, не сдержавшись, излился в неё, стоило той сжать его член в себе… — Не беспокойся, я принимаю таблетки, — пробормотала Ив и вновь уткнулась в книгу. — Scienti igitur bonum facere et non facienti, peccatum est illi! Нергал взял одну из свечей, лежащих подле, и ввёл её в девушку. Ив лишь громче принялась читать Послание, притворяясь набожной девочкой, но стоило Дарскому провести свечкой по заветной точке, выронила книгу. — Трахни меня ещё раз, как грязную шлюху! — вскрикнула Ева, припадая к полу. — Не могу тебе отказать, — Нергал сжал бёдра девушки, входя в неё до упора. Осознание того, что он занимается сексом со странной малознакомой девицей, доверившей ему такие тайны, что не всегда сообщают давним любовникам, будоражило не хуже электричества. Чувствительность, узость, огонь внутри, ощущение горячего тесного плена и понимание собственной власти заводили мужчину, и тот занимался сексом так, как будто всю жизнь ждал именно Ив, и через секунду небо должно было обрушиться на землю. Он вышел из Евы, перенёс её на кровать и положил на спину. Девушка закинула ноги ему на плечи, и он вновь вошёл — на этот раз быстрые, уверенные толчки сменились длинными и рваными, грудь девушки вздымалась от стонов, стоило Адаму проникнуть на всю длину… — Я хочу ударить тебя по лицу, — шепнул он. — Да-а, — простонала Ив. Адам вкатил ей звонкую оплеуху. — А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую, — пробормотала Ева, не выходя из роли монашки. Нергал вновь влепил девушке пощечину, ещё грубее двигаясь в её теле. Совсем немного оставалось до оргазма, и… Ева выгнулась дугой, выстанывая имя любовника. Следом за ней излился и Дарский, ощущая, как сжимается влагалище девушки. *** Утро вошло в спальню гостиничного номера золотистыми лучами на подушке. Нергал чихнул и проснулся. Постель была скомкана и холодна, в номере, сколько видел Дарский — полный порядок, будто и не было вчерашней ночной гостьи. Только на тумбочке остался открытый порножурнал, изображающий наказание монахини, да записка витиеватым почерком: «Спасибо за лучший в моей жизни первородный грех. Ева»