Есть только двое

      Обыкновенный, ничем не отличающийся Питерский вечер. Обычная квартира.       Комната, в которой вновь задёрнуты плотные льняные шторы тёмно — оливкового цвета. Благодаря этому ограждению от настоящего света, цвета в спальне становятся какими — то приглушенными, потускневшими. Всё, вокруг стало с каким — то свинцовым отливом. Посреди комнаты стоит двуспальная кровать. Измятая постель, со скомканной хлопчатобумажной простынёй белого цвета, но это не тот белый, что слепит глаза в зимнюю пору, нет. Скорее это застиранный и выцветший белый, с, в следствии, приобретенным сероватым оттенком.       Темноволосый юноша сидит на той самой кровати, откинув голову на мягкую спинку мебели.       Парень в тёмных джинсах, цвета сгоревшего уголька в камине, в серой, как принято называть «домашней» футболке, чёлка цвета сажи упорно лезет в глаза Совергону, которую тот судорожно откидывает, мотнув головой. Напротив сидит русоволосый юноша, выше кареглазого, наверное, на целую голову.       Они находятся слишком близко друг к другу для «просто друзей». Сидят, едва касаясь друг друга коленями, стараясь не пересекаться взглядами.       Миша слегка сжимает ладонь светловолосого, исподлобья глядя на юношу. Пытаясь заглянуть в серо — голубые глаза, которые кажутся тусклее, чем прежде. Радужка темноволосого, какого — то кофейного цвета, отчетливо выделяется в атмосфере приглушенных тонов.       Тишина, прерывающаяся лишь дыханием друг друга и надоедливым, нескончаемым тиканьем настенных часов. Всё вокруг словно замерло, давая этим двоим побыть наедине. Нет тех надоедливых «музыкоманов», что сутки напролёт слушают музыку на полную громкость, словно боясь тишины. Нет звуков автомобилей, мотоциклов и другого транспорта, все словно вымерли. Есть только звуки дыхания и тиканья часов. Есть только двое.       Даня всё так же отводит взгляд в сторону, уставившись в экран электронного будильника, что показывает: «17:30», через секунду дисплей гаснет. Села батарейка. «Ничто не вечно» — проносится в голове русоволосого. Юноша чувствует, как Миша легонько поглаживает его руку большим пальцем, а на лице Совергона застыла усталая улыбка. Даня невольно улыбается в ответ.       Они молчат, словно слова — это что — то запретное, что — то, что доступно не всем. Что — то скрытное, я бы даже сказала интимное. Спустя время они сталкиваются взглядами. Случайно, ненамеренно. Михаил чувствует, как медленно тонет в омуте серо — голубых глаз, забывая о действительности, находясь во власти придуманных реалий.       Даня, в свою очередь, видит огоньки в глазах Совергона, что отливают каким — то багряным цветом. Словно дьяволята устроили праздник, отражение которого, можно запечатлеть в «зеркалах» Ада, в виде «огоньков» и переливов цвета. Рэнделл тает под чарами карих глаз.       В очередной раз повисла тишина.       Они боязливо приближаются друг к другу, расстояние уменьшается с каждым несмелым движением. Они слишком близко, для «просто друзей». Тело пробила мелкая дрожь. В воздухе витает ощущение трепета и страха нарушить этот волшебный момент. Рэнделл почти невесомо дотронулся до лица кареглазого, мягко погладив его по щеке. В этот момент Миша закрыл глаза, у него буквально замерло сердце, а по спине пробежала стая мурашек.       Даниил аккуратно наклонился к лицу кареглазого и их губы сомкнулись в нежном, трепетном поцелуе. Они касаются губами, робко, невесомо, но при этом осторожно, с нежностью. Совергон зарылся руками в мягкие и приятные волосы Рэнделла, отчего тот улыбнулся в поцелуй. Даня крепче прижал к себе темноволосого. Вкус губ дурманил сознание светловолосого, погружая их обоих в состояние сладкой эйфории. Но воздух, к сожалению, не бесконечен. Юноша оторвался от губ Совергона, дав обоим отдышаться. — Слышишь что — нибудь? — Рассеяно спрашивает Даня, глядя на зашторенное окно, вновь несильно сжимая хрупкую руку Совергона. — Если только тишину. — Произносит Миша, смотря куда — то сквозь Рэнделла. — Вот именно. — Вздохнув, констатировал светловолосый, переводя взгляд с одной вещицы, на другую. — Разве нам нужны слова?.. — Миша сильнее сжимает руку любимого. — Иногда остаться в тишине — идеальный способ сказать самые главные вещи. — Знаешь, что? — Беззаботно произносит Рэнделл, глядя в карие, завораживающие глаза. — Что? — С неприкрытым интересом спрашивает Миша. — Тишина стала громче…