Slung

Минута гробовой тишины. Ни шороха. Это давит. Ещё секунда, и крик. Кровь застывает в жилах. Этот пронзающий крик. Будто кого-то убивают. Или хуже? Он кричит от душевной боли. Вещи разбросаны по всему дому. Парень сидит посредине комнаты, держась за волосы. Он громко кричит, раздирая своё горло. Казалось, ещё пару таких громких срывов, и из его рта пойдёт кровь. Как же ему больно. Парень по несколько раз оборачивается на каждый шорох. Его глаза наполнены безумием и слезами. Да он сейчас задохнется! Парень резко встает и ходит кругами, как сумасшедший. Его красные волосы взъерошены, одежда помята, лицо – опухшее от бесконечных слёз, пухлые губы искусаны до крови. Ветка ударилась в окно, и он рывками начинает дёргаться. Бежать к двери, ожидая его… Он падает, сбивая колени в кровь. Снова хватает себя за волосы. Что-то бормочет под нос: какие-то невнятные слова. Он напевает песню: «I woke up in the place we started (Я проснулся там, где началась наша любовь), Your clothes on the floor in that old apartment (Твоя одежда лежит на полу в этой старой квартире)». Это похоже на сумасшествие. «I never thought you ’d leave without a trace (Я никогда не думал, что ты уйдешь, не оставив и следа)» - его голос дрожит. Он прикусывает покрасневшую губу и продолжает сквозь слёзы напевать строки такой знакомой ему песни: «Can’t shake this the sinking feeling (Не могу прогнать это щемящее чувство), And I know you are not there and I am barely breathing (Я знаю, что тебя нет здесь, и едва дышу)». Ещё когда-то изумрудные глаза, а теперь – бесцветные стекляшки, с которых беспрерывно текли ручьи солёных слёз. Он смеется, будто безумец. Выбегает на холодную улицу. Идёт сильный дождь, срывается ветер. Парень поднимает глаза вверх, и смотрит на небо: – Помнишь? – его голос, он хриплый от бесконечных криков, ему с трудом даются слова, но он хочет поговорить с ним – Ты помнишь эту песню, Люк? – ветер поднялся ещё сильнее – Не ври, ленивая задница-Хеммингс! Ты помнишь её! – Майкл молча смотрит, как в грязных лужах отражается небо. Он вновь поднимает глаза вверх, и смотрит на угольно-чёрные тучи, такие же тёмные, как и дыра в его сердце – За что? Скажи, за что? Почему ты бросил меня? Ты же обещал: быть всегда рядом! – Ему трудно говорить. Он забегает в пустой дом: раскиданная мебель, гитара в углу, его обувь, его одежда, его запах. Снова крик. Он дотрагивается до своих губ. Они горят. Горят жгучим пламенем, как их первый поцелуй. – Люк, я люблю тебя, Люк, слышишь? Вернись, прошу тебя, Люк. Я скучаю, милый. Почему ты меня бросил? – Майкл встряхивает головой. Он слышит голоса. Точнее, голос. Его голос. Он такой сладкий и уютный. Клиффорд идёт на кухню. Дрожащими руками достаёт из тумбы острый нож. Делает пару вздохов. – Люк, мы будем вместе, я обещаю – Майкл приближает лезвие к венам. В эту же секунду с подоконника падает цветок. Он пришёл. Клиффорда ослепляет яркий свет. А затем – кромешная тьма – Люк? Ты пришёл ко мне? – Хеммингс и вправду стоял возле Майкла. Точнее, его душа. Он смотрел на Клиффорда и повторял: «Мне жаль, милый, мне жаль. Ты не должен умирать. Ты делаешь мне больно». Но Майкл не слышит его. Он смотрит в темноту, и ему кажется, будто оттуда сейчас выйдет Люк. Обнимет его, поцелует, и всё будет хорошо. Но нет. Он не слышит его, но он чувствует его присутствие. Чувствует тепло, исходящее из холодного, пустого воздуха. Подходит ближе. Они стоят друг от друга в пару миллиметрах, но на самом деле – в тысячи километрах над уровнем неба. – Поцелуй меня, прошу, Люк. Я хочу, чтобы ты поцеловал меня – Майкл дрожит. Ему кажется, будто тёплые руки ложатся на его талию. Будто он не умер. Лишь секунда – и всё исчезает. Он ушёл. – Нет! Нет, нет, нет! Прошу, нет! Люк! – Клиффорд падает на пол и кричит. В груди жжет, воздуха становится всё меньше. Он не может так жить. Майкл берёт нож в руки – Я люблю тебя, Люк – холодное лезвие рвёт бархатную кожу. Алая кровь выступила. Она течет ручьем. Боль, сильная боль. Но он не кричит, его душевные переживания ещё больнее. Глаза медленно закрываются, ноги подкашиваются. Он падает на холодный паркет в липкую лужу его крови и тихо шепчет его имя.