***
Ну не идиот ли? Я ведь предупреждал. Юри взахлёб рыдал, обнимая руками и ногами подушку Плисецкого. Он не мог поверить, что практически исполненная мечта ускользает сквозь пальцы. А Юрий в свою очередь прекрасно его понимал и даже не пытался выставить порядком подзаебавшего Кацуки из дома. — Он не ночевал у меня уже три дня. Юра, Юра, позвони ему. Спроси, может с ним что случилось? — Новая пассия с ним случилась! Прекрати истерику, Хрюндель, я предупреждал, что не стоит привязываться к Виктору. Он та ещё профурсетка. — Это не правда, он не мог. Не Виктор. Скажи, что это не так, прошу. Юрий, пожалуйста. — Да заткнись ты уже, идиот. Бегаешь за ним, как собачка. Это не тот человек. Ему не нужны свидания и верность. Ему нужен здоровый секс и красивые спутники для народа. Советую тебе бежать, пока ты окончательно не влюбился в эту мразоту. как я — Но это же Виктор, он не может так поступать. — Юри, ты меня вообще слышишь? Виктор кинул до тебя не меньше сорока человек, гарантирую. Почему ты думаешь, что с тобой он поступил иначе? Сними наконец розовые очки. Они всегда бьются стёклами внутрь. И одним из этих сорока был я. А осколки розовых очков больно впивались в кожу. Хотя бы ты не повторяй моих ошибок. — А знаешь, Юрий, ты наверное прав. Если он не придёт до завтра, то я уеду. Плисецкий, мягко скажем, удивился столь резкому порыву. Ещё несколько секунд назад эта ходячая уверенность рыдала в подушку и жаловалась на жизнь ребёнку. Юри молчал и пристально разглядывал Юрия. — Ты ведь был после… — Заткнись. Сейчас же заткнись. — Значит я прав. Прости, Юр, в том, что Виктор уехал моя вина. Если бы не я, вы бы были счастливы. Извини. Я даже не дум… — Довольно. Только меня жалеть не нужно. Если он уехал — значит я был ему не шибко то дорог. Он ушёл бы позже к кому-нибудь другому. Просто не повторяй моих ошибок. Не влюбляйся в Виктора. Не продолжай верить, чёрт подери. — Ладно, Кацуки, проваливай. У меня ещё полно дел. Хотя нет. Погоди. Мы с Милой, Отабеком и Гошей завтра идём в «Александровский». Может с нами, а? Проветришся, отдохнёшь. — Даже не знаю. Спасибо за приглашение, но твои друзья не будут против? — Нет, не волнуйся. И вытри наконец слёзы, Хрюндель. Это шлюховатое создание не заслуживает ничьих слёз. — Спасибо, Юрио. Я ожидал поддержки от кого угодно, но от тебя — в последнюю очередь. — Отлично, спишимся завтра с утра. А теперь поднимайся и вали отсюда. У меня реально дел завались. Бесцеремонно вытолкав гостя за порог Юрий наконец выдохнул спокойно. Одна игрушка спасена. Первая в его коллекции, которую он пообещал собрать. Пообещал трём своим лучшим друзьям, а те в своей очередь решили ему помочь.***
— Это же из-за тебя, Юрий, Юри ушёл? Виктор зол. Виктор чертовски зол. А Юре нравится. Мало кто мог довести Никифоров до такого состояния. Как-никак, Плисецкому удалось раскусить этого фигуриста с потрохами. Причём с первой же встречи. Ох, это бесило Виктора ещё больше. Но с другой стороны именно это и послужило основным толчком к развитию их отношений. Да и к окончанию тоже. А Юрий, как не странно, прекрасно всё понимал. Получше любого другого бойфренда Виктора. Он понимал и то, что его парень — шлюха первосортная, и то, что долго эта, так называемая, «любовь» вряд ли продлится больше месяца. — Плисецкий, тебе не говорили, что брать чужие игрушки — плохо? — Я просто не хотел, чтобы он разбился. «Фарфоровая куколка». Аж самому тошно. Но не все игрушки ломаются после встречи с тобой, Виктор. — Не все, но ты, например, сломался. И не ври, Феечка, что нет. Не только ты видишь меня насквозь. Тебе же больно, да? Также, как и всем. — Замолкни. Идиот с уклоном в садисты. Я понятия не имею, что ты там себе надумал, но мне плевать. Я просто не дам тебе ещё кого-нибудь сломать. Ты не достоин слёз. И зачем ты, собственно пришёл? Прочитать мне лекцию? Так уже! Вали! — Я же знаю, что ты рад меня видеть. И вообще. Зачем тебе сдалось спасать моих бывших? — Меня тошнит от тебя. Я соберу тебе в коллекцию множество «кукол». И заставлю наконец понять, что они — такие же люди. — Оу, ну это вряд ли. — Я привык добиваться своего, ты же знаешь. — Не ты один Виктор демонстративно поморщился и опустил руку в карман. Он понимал, что вернуть Юрия сейчас будет нелегко, но то, что Плисецкий отбьёт у него бойфренда… Видимо, где-то в его плане произошла ошибка. И эта самая ошибка добавила им не то, что ложку, половник дёгтя. Да и план вцелом бочкой мёда не назвать. Он заключался в попытках заставить Юрия признаться. Признаться, что он ревнует. Что ему мягко говоря хреново от вечных загулов Виктора. Но что-то явно сработало не так, и Юрий уехал. Куда быстрее, чем кто-нибудь другой. После Юри. И даже тогда Плисецкий не признался. Не сказал, как ему больно. Не разрыдался и не попросил Виктора поехать с ним. Просто наорал на него, как всегда. Выступил на соревнованиях и уехал, не дождавшись результатов. Никифоров вернулся в Россию вместе с Юри, как только смог. В его квартире не было ни Юрия, ни его вещей. Котёнок вернулся в своё холостянское гнездо. Сказать, что Виктор расстроился — ничего не сказать. Он ждал, что Юрий влепит ему пощёчину, прочитает лекцию про засранцев-фигуристов, которые сбегают на другой конец планеты. Ожидал даже то, что он просто обидится и будет игнорировать. Но отъезд его удивил. Очень сильно удивил. Это же его Юрий. Юрий, которому он в Японии купил колечко с его инициалами. Простое такое колечко, серебряное. Виктор мог бы позволить себе и получше, но почему-то именно это привлекло его внимание. — Хм, Юрий, а ты никогда не хотел в Америку? — Не переводи тему, старикан. Тебе то чего? — Я тут подумал… — Поразмыслив секунду, Виктор достал из кармана бархатную красную коробочку — А выходи за меня, а? — Хуёвые у тебя, Виктор, шутки. — Шутки? Хм, но я хотел сделать это давно. Извини, что так получилось. Нужно было бы создать более романтическую обстановку… Ресторан там, шампанское… — Т-ты ебанулся что ли? Никифоров, чё за жижу тебе вместо мозга залили? Ты такой же тупой, как и твои чёртовы шуточки. Твою мать, ты свалил в Японию, изменял, вёл себя как потаскуха, бросил… А теперь…? Думаешь я скажу да? Что за хуйня? И почему я? У тебя, блять, несколько десятков любовников как минимум. С хуя ли? — Успокойся, Юр, я понимаю, что поступил некрасиво. — Некрасиво? Бля, Виктор, не зли меня. Свали уже в закат и никогда. Слышишь, никогда, оттуда не возвращайся. Но Виктор вровень Юре привык добиваться своего. И он обязательно добьётся. Путём извинений, ссор и уговоров. Путём поступков и слов. Но добьётся. А Юрий, наверное, ответил бы «Да», выбери Виктор ситуацию получше. Но у них ещё многое впереди. И Плисецкий, к слову, так и не соберёт свою коллекцию. Может он и к лучшему.