Irreversibly

Я в сотый раз обновляла страницу в надежде увидеть в графе сообщений «+1», хотя прекрасно знала, что этого не будет. Никогда больше не будет. Только по нужде, только в случае, если Ему снова что-то от меня понадобиться. Только тогда, когда он снова захочет поиграть со мной. Шумный выдох. Мне было предельно ясно одно: Он никогда не станет за меня бороться. Он палец о палец не ударит, чтобы изменить ситуацию. Ему не была нужна ни я, ни мои чувства. Так почему же тогда так тоскливо от воспоминаний? Почему все валится из рук? Почему не хочется ничего делать? Почему я жду чего-то, не понимая, чего именно? Чувствовать себя преданной, когда сама поставила точку – паршиво. Поставила. Жирную и бесповоротную точку. Потому что это был единственный выход, как мне казалось, чтобы избежать дальнейших падений. Их больше не было. И подъёмов, в принципе, тоже. Не было ничего, кроме горки воспоминаний, по которой я скатывалась в самое начало, где душа оживала, а сердце начинало трепетать, как в идиотском фильме, сопливой мелодраме о любви. Только в этих дурацких голливудских сериалах всё заканчивается хэппи-эндом. На этот раз его-то я и не ждала. Осознание конца не давало мне взлететь. За эти полгода моя надежда отжила последнюю жизнь, и перестала перерождаться из пепла в сказочного Феникса. Места для сказок в моей голове не осталось совершенно. В ней не осталось ничего, кроме осколков, но и те были настолько мелкими, что собрать их в прекрасную картину уже никак не могло выйти. Из картинок в моей жизни остались только немеркнущие воспоминания и мысли о том, как могло бы быть, если бы не… Сколько же было этих «если бы» в моей голове, пока я судорожно перелистывала историю переписки, вникая в каждое «дорогая», «солнышко», «милая», «малышка». Я не могу теперь слышать это от других, у этих слов тошнотворный привкус на слух, если они не от Него. Я обрела в Нём смысл, и упустила то мгновение, когда нужно было остановиться, чтобы удержать ускользающую нить, что связывала нас всё это время. Больше не было никаких нас, больше не было смысла, и жизнь, хоть и шла своим чередом, уже давно перестала доставлять удовольствие. Я помню, как мы впервые встретились. Помню это Его: «Здравствуйте, девушка», сказанное с многообещающей улыбкой. Я помню, как мы впервые взялись за руки, лёжа под майским звёздным небом, помню и то, как он брал меня за руку, пока вёл машину до дома. Я помню, как он впервые обнял меня. И никогда прежде я не чувствовала себя такой защищённой, умиротворённой, необходимой. Я помню наш первый поцелуй на скалах, и как прикусила Его губу, потому что просила Его этого не делать, но не могла сопротивляться от того, как сильно сама хотела, чтобы Он поцеловал меня. Я помню, как мы пели песни в машине, и как впервые заметила, как Он хорошо поёт. Помню, как приезжала к Нему на такси, когда соскучилась до безумия, и как Он злился на меня за потраченные деньги. Я помню, как Он приехал ко мне на велосипеде, уставший, но в Его бездонных карих глазах было желание видеть меня. Когда-то он тоже скучал по мне. Я помню, как Он говорил (в шутку, конечно), что хотел бы жениться на мне. И как спросил, вышла ли бы я за Него. Господи, как же хотелось тогда просто крикнуть «ДА» и громко засмеяться, чтобы он понял, что в каждой шутке лишь доля шутки. Я помню, как мы смотрели вечерами фильмы, как ездили в кино, или покупали кучу еды, оставаясь в машине в плохую погоду, укрывались пледом, лежа в обнимку, обсуждая прожитые врозь дни. Я помню, как мы читали «Маленького принца», и как Он не мог понять, в чём этот дурацкий скрытый смысл. Как я ничего не понимала в физике и математике, а он объяснял мне простые истины, в то время, как я учила его понимать книги, читать между строк. Я и не заметила, как легко Ему удалось прочесть меня до последней буквы. Помню, как наши встречи стали реже, как я наскучила и надоела Ему тем, что постоянно хотела быть рядом. Помню, как закатывала каждый день истерики просто потому, что не хотела понять Его положение, просто потому что знала правду: Он не любил меня. Он всем сердцем хотел этого, но не мог. Нельзя ведь заставить человека почувствовать то, что предназначено не тебе. Я видела, как наши отношения рушились. Просила Его сделать хоть что-нибудь, хотя сама не делала, ровным счётом, ничего, кроме вечного нытья. Он жаловался на работу, я жаловалась на Него. Так и догорали последние месяцы. А потом мы перестали жаловаться. Я сквозь зубы цедила «хорошо» в ответ на вопрос о делах. Он не верил, но и вникать не хотел, потому что для Него мои дела больше не имели значения. Я жадно впитывала каждое Его слово, в надежде на то, что упустила что-то важное, в надежде на то, что если я пригрожу расставанием – он спохватится, и захочет начать сначала. Надежда сдохла. Наши отношения утонули вместе с моим «прощай». Он звонил ещё пару недель. Я изо всех сил убегала от него, глотая слёзы после каждого Его звонка. Пропитывая себя тем, что Ему это на самом деле не нужно, я пыталась найти спасение в чём-то другом. Но лишь похоронила себя заживо. В момент апогея моего отчаяния я решила, что если сейчас Он скажет, что я нужна Ему, скажет, что не всё потеряно и мы можем попробовать ещё раз, если Он покажет, что Ему это нужно хоть на долю так же, как и мне – я брошу всё, сожгу все мосты, но найду тропинку, которая ведёт к Нему. Но я оказалась не права в очередной раз. Нет. Он не хотел вернуться. У Него была другая. Он был счастлив. И этого было достаточно, чтобы сквозь слёзы написать пожелания, проглотить всю свою боль, и больше никогда Его не тревожить. Мы были отличной парой. Бесспорно. Мы дополняли друг друга, как две абсолютные противоположности. А главным нашим отличием стало, знаешь, что? Он не любит меня. А я до сих пор Бесповоротно Необратимо Бесконечно

Люблю.