Ты, кажется, песню не доиграл

      И чёрт меня дернул пойти в этот парк. Всю жизнь на машине ездил, нет же… — так думал Арсений, поднимая воротник серого кашемирового пальто в попытке спрятаться от пронизывающего осеннего ветра. Действительно, погода была, мягко говоря, не прогулочная. Да и он никогда не любил вечерние променады. Однако сегодня почему-то решил оставить свою машину у офиса и пройтись пешком через парк. Деревья шумели пожухлыми листьями, мелкие капли дождя разбивались о тротуар, серое небо давило свинцовой тяжестью. Арсений старался как можно быстрее преодолеть это расстояние до спасительного тепла системы центрального отопления своей квартиры и потому, ускорив шаг, устремился вперед. Звук гитарного перебора заставил брюнета поднять взгляд и замедлить движение. На скамейке сидел молодой парень. Склонив голову, он сосредоточенно перебирал струны замерзшими пальцами, тихо напевая мотив какой-то до боли знакомой песни. «Ночь всё перевернет и оставит боль на потом, точно еще повезет с теплом…» Желтый шарф, небрежно намотанный на шею парня, совершенно летние потрепанные кеды и несколько фенечек на тонких запястьях, всё это казалось каким-то слишком радостным, слишком ярким в этом хмуром октябрьском городе. — Пальцы не мерзнут? — обратился Арсений к блондину, садясь рядом, предварительно смахнув со скамейки рукой в перчатке опавшие листья. — А? — вздрогнул музыкант, поднимая взгляд на внезапно появившегося собеседника — А, нет, нормально, я привык. — Часто тут играешь? — Часто, особенно когда ключи от комнаты забываю — хмыкнув, ответил парень. — Студент? — Годы собственного обучения в институте навсегда остались теплыми воспоминаниями в сердце Арсения. Было в них что-то доброе и светлое, как и в этом парне, сидящем напротив. — Да, актёрский факультет — улыбнулся тот, и лучики морщинок образовались в уголках зелёных глаз, сделав взгляд парня еще теплее. — Арсений, можно просто Арс — протягивая ладонь, произнёс брюнет. — Антон — Пожав руку в ответ, студент как-то слишком торопливо одернул ладонь и опустил взгляд, тут же закашлявшись. — Может чаем тебя напоить, Антон? А то таблеток на стипендию не напасешься.       И Антон согласился. Согласился, потому что уже третий час сидит под дождем или потому что этот мужчина смотрит на него так, что при взгляде в его голубые глаза, уносит, а сопротивляться нет ни единой возможности… не так уж важно. Четверть часа спустя они уже сидели за столом, держа в руках кружки чая. Промокшая толстовка Антона сушилась на батарее, а гитара стояла в прихожей, прислоненная грифом к стене. Было что-то уютное в этом вечере. Что-то, с чем не хотелось расставаться и отпускать. Или кто-то. — Мне, наверное, пора — Произнес Антон, поднимаясь со стула. POV Антон       — Мне, наверное, пора — говорю это, а сам думаю «А куда пора?» Но пора, это уж точно. Слишком все непривычно, странно…неправильно? Встает почти синхронно со мной. Подходит так близко, что ощущаю запах его парфюма. «Если хочешь — оставайся» Смотрит прямо в глаза. Голубой цвет — холодный цвет, а почему тогда обжигает? Не успеваю подумать над этим, потому что дыхание резко перехватывает. Его губы на моих. Осторожно отвечаю, не верю, пробую на вкус. Вплетает пальцы в волосы, тянет назад, обнажая шею. Ногтями по запястью. Слишком. Всё тело — один сплошной оголенный провод. Каждое прикосновение — электрический разряд. Не убивает, но мысли выносит качественно. Не замечаю, как оказываемся в спальне. Такой горячий. Такой… Пряжка ремня, ударяющаяся о пол. И его руки, прижимающие сзади. Раствориться бы, распасться на молекулы, на атомы, почувствовать еще больше, хотя больше уже, кажется, некуда. Проводит пальцами по прессу, выбивая из груди уже неизвестно какой по счету стон. Цепляет резинку боксеров, помогает. Целует нежно, на грани невесомого и тут же входит. Резко. На всю длину. Невероятный контраст. Голова кружится. Хватаю ртом воздух. Двигается то быстро, едва-едва не доводя до пика, то плавно, замедляя темп, доводя до исступления, испытывая, мучая. Не выдерживая пытки, всё пространство вокруг взрывается сотней фейерверков. Не удержался бы, если бы не его руки, обнимающие крепко, но до одури аккуратно. Рычит, срываясь на гортанный стон, и кончает следом. Провожу рукой по взмокшим волосам, целую теперь сам, глаза в глаза, доверяя.       Переводит взгляд на гитару. — Ты, кажется, песню не доиграл.