Лучше всех

Мы лучше всех, нас не заменить - мы на пике славы, гордыни, тщеславия; люди взирают на нас как на богов, практически склоняются перед нами. Они поклоняются нам. Скажешь, нет? Ну, давай, где же опровержения моим словам, где эта наигранная взрослость, когда хочешь рыдать, злиться, крушить все вокруг, о Шуншин но Шисуи, быстрейший, могущественный, умнейший? Прекраснейший. — Совсем ты глупый стал, Итачи. Нет, Шисуи. Нет. Это ты глуп и не видишь очевидного. Это ты нуждаешься во мне, а не я в тебе, это ты ищешь спасения от мира и от клана у меня на руках. Сам же говорил — со мной легче, проще, спокойнее. Со мной сердце не бьется испуганно, напряженно, со мной оно ровно, и умиротворенная улыбка сама собой появляется на твоих губах. Во сколько ты стал джонином, Шисуи, напомнить? В девять. Я впервые в четыре убил. Не по своей воле, руку мою держал в своей руке отец, и сжимала она кунай, и горло противника перерезал он наискось одним взмахом. Горло полумертвого противника с развороченным животом. Мы добили его. Я добил его. Мы можем все, мы всесильны, выше нас только каге да отец — хотя как посмотреть. Ты с твоим Мангеке можешь стать выше Рикудо-сеннина, Шисуи. Ты сможешь остановить войны, дать людям желаемый мир. Ты ведь и сам веришь в это. — Я хотел бы, возможно. Только, знаешь, люди — такая зараза, что вечно будут всем недовольны, — насмешливо, никчемно, устало. К чему тебе слова, если ты в них не веришь? К чему тебе твоя жизнь, твоя слава, твои принципы, к чему тебе ты сам? Ты ведь давно потерялся между миссий, ты убиваешь людей и помогаешь старушкам донести тяжелые пакеты до дома. Серьезно, Шисуи? Вот ты сейчас был серьезен? — Я не хочу примирить людей. А вот ты — да, ты хочешь. Значит, я сделаю это для тебя. Слишком просто, внезапно, от сердца и обыденно. Ты любишь играть с интонациями, фразами, перевирать слова. Ты срываешься на эту привычную схему разговора именно в те моменты, когда говоришь что-то слишком важное для тебя. Сколько лет мы знаем друг друга, Шисуи? Если уж ты умудрился выучить меня, то, думаешь, второй гений Учих не догадается вычислить тебя? Все твои движения говорят о страхах и сомнениях. Это я смог уяснить. Ты ведь беззащитен, Шисуи. Нет, серьезно. Если ты доверишься, куная в спину ждать не будешь. В моих руках тебе нет спасенья. Тебе ведь больно, Шисуи? Тогда к чему ты корчишь из себя героя? — Потому что я люблю тебя, Учиха Итачи. Но мне не нужны притворства и твои победы. Мне нужны твои возвращения с миссий — может, попроще, А-ранг вместо S, но вернешься ты целый, без ран и чакроистощения, нужны твои улыбки и насмешливые взгляды рано повзрослевшего ребенка, наши совместные игры с Саске, твои осторожные поцелуи, прикосновения. К чему мне, лично мне, твои победы, если из-за них ты только ранишь себя? К чему тебе переступать через край каждый раз, переламывать принципы и мораль, лежать в госпитале с чакроистощением днями, сбегать из него под негодующие крики? Ты любишь заваливаться посреди ночи ко мне, отговариваясь тем, что до твоего пустого дома со сломанным ребром дойти сложно. Так нельзя, раздери тебя, Шисуи, нельзя. — Может и так. Но, скажи мне: кто мы? Знаешь ответ на этот вопрос? Герои, гении, надежда клана. Тут стандартный ответ. Шиноби Конохагакуре-но-Сато. Только после люди со своими чувствами и заскоками. — Мы — это просто я и ты. В долгосрочной перспективе. Не сейчас, конечно, но когда-нибудь. Когда-нибудь так и будет. Веришь? Я хочу верить, Шисуи. Хочу. И ты сделаешь что угодно, потому что ты можешь, и я могу, и мы можем, потому что мы — мощь, мы — могущество, нужно только захотеть, нужно только не забывать об этом. С одной стороны мы на пике гордости, тщеславия, силы. Нам поклоняются, нам улыбаются люди и желают прикоснуться к спасителям, благодетелям, легенде. Убийцам. С другой я тяну к тебе руки и не успеваю, на пару, долю секунд, ошарашенный, в самую душу раненный, на тысячи кусков рассыпающийся, я не успеваю — за тобой. И плещется водная гладь, когда я вытаскиваю твое тело из этой долбаной, тупой, идиотской речки. Кем мы были? Гениями, героями, шиноби. Мы думали, что можем все, стоит только захотеть, пожелать, не сдаваться. Двумя дураками мы были, Шисуи. Просто двумя дураками, мечтавшими о невозможном.