Глава 38
9 февраля 2020 г. в 22:50
Гермиона очнулась уже в Большом зале. Она лежала на скамейке, ловко приспособленной вместо больничной койки для раненых. Рядом с ней сидели Рон и Гарри, ожидавшие, пока их подруга очнётся. Как только она открыла глаза, они засуетились и помогли приподняться. Ещё прежде, чем Гермиона успела задать хотя бы один вопрос, Рон начал рассказывать, как на неё напал дементор, но Сириус оказался рядом и прогнал его патронусом, а затем принёс её в замок.
— Сколько я была без сознания? — спросила Гермиона, нащупывая шишку у себя на затылке. Должно быть, она сильно ударилась при падении.
— Мы пришли десять минут назад, когда Сириус только принёс тебя, — пожал плечами Рон. — Хотя я не знаю, сколько мы до этого пробыли в кабинете у директора — Снейп не поскупился на воспоминания, но, надо сказать, оно того стоило.
Его замечание о зельеваре заставило Гермиону моментально вспомнить всё, что с ней случилось до потери сознания. Она испуганно замотала головой по сторонам.
— Ремус! Где Ремус? — бормотала она, оглядываясь.
Случайно перехватив взгляд Рона, она поняла, что что-то не так. Нет, такого просто не могло быть! Медальон должен был сработать! Не задавая лишних вопросов друзьям, Гермиона соскочила со скамьи и бросилась вглубь зала. Интуиция подсказывала ей, что Ремус где-то там. Также подсознание услужливо подкидывало ей знакомые образы из её кошмаров, в которых Люпин лежал на носилках на полу. В правдивость этих пророчеств хотелось верить меньше всего.
Поддавшись панике, Гермиона направилась туда, где скопилось больше всего людей: студенты плакали, закрывая лица руками, и по очереди отходили от своих погибших товарищей. В стороне лежали порванные мантии, оторвавшиеся эмблемы и цветные лоскутки галстуков. Там, среди толпы была и профессор МакГонагалл. Она наверняка могла знать, есть ли Люпин среди погибших. К ней и устремилась Гермиона, пока не наткнулась на Сириуса.
— Эй, как ты? Тебе лучше? — Блэк с беспокойством схватил её за плечи и слегка встряхнул. — Надеюсь, эта тварь не успела забрать у тебя слишком много энергии.
— Сириус, где Ремус? — игнорируя его вопросы, спросила она. — Что с ним?
— Гермиона, он…
Его слова потерялись где-то на полпути к её ушам, когда её взгляд разглядел знакомый рукав твидового пиджака. Вырвавшись из рук Сириуса, Гермиона на дрожащих ногах подошла к носилкам. Люпин лежал на полу неподвижно. Его лицо приобрело такое умиротворённое выражение, что он казался на десяток лет моложе. Рядом лежало безжизненное тело Тонкс. Всё, как и тогда…
Рухнув на колени, Гермиона зажала рот рукой. Чёртов медальон, неужели он не сработал?! Или Ремус всё-таки его не надел? Она торопливо подалась вперёд, чтобы расстегнуть верхние пуговицы его рубашки и опровергнуть свою догадку. Медальон сверкнул у неё перед глазами, но показался ей слишком маленьким. Приглядевшись, Гермиона обнаружила, что он был повреждён. Значит, заклинание угодила именно в него. От этой мысли в её груди вспыхнула новая надежда. Точно так же его артефакт изменился и в прошлый раз, когда защитил от смерти её саму. Гермиона прильнула ухом к груди Люпина, жадно выслушивая биение его сердца. И она услышала его!
— Он жив! — закричала она, широко улыбаясь. — Жив!
С этого момента битва за Хогвартс для неё была почти выиграна. Правда, после этой короткой передышки им предстояло ещё узнать всю правду о предназначении Гарри, его истинной роли в этой войне. Гермиона не могла поверить, что Дамблдор всё это время не просто так был его добрым наставником: он готовил Великую жертву. Роль Избранного на самом деле оказалась не такой уж венценосной.
Гарри рассказал обо всём, что увидел в воспоминаниях Снейпа всем членам Ордена, оставшихся в живых. К сожалению, другого выхода в этой ситуации никто не мог отыскать. Для победы над Волдемортом Гарри должен был умереть. С тяжёлым сердцем Гермиона смогла его отпустить.
Битва завершилась на рассвете. Никто не собирался сдаваться Волдеморту просто так, даже если Гарри погиб. Защитникам пришлось снова вступить в бой, снова оказавшись в меньшинстве. Гермиона вместе с Джинни едва не угодила под Авады от Беллатриссы, но миссис Уизли расправилась с ней за несколько секунд. Это было феноменальной схваткой!
Появившийся из ниоткуда Гарри сразился наконец с Волдемортом, и Бузинная палочка, признав в нём хозяина, не причинила ему зла. Война закончилась с первыми лучами солнца, озарившими Большой зал. И всё же вкус победы был горек. Погибли десятки авроров и некоторые студенты старших курсов. Об этом в срочном порядке было сообщено их родителями и ближайшим родственникам. Всем выжившим предстояла долгая и очень непростая поствоенная реабилитация.
С самого утра в замок начали прибывать колдомедики для транспортировки тяжело раненных в больницу св. Мунго. Гермиона помогала осматривать больных и распределять их по степени тяжести ранений. В больничном крыле Хогвартса, чудом оставшееся целым, оставляли только с не очень серьёзными травмами. Бывшие студентки Хогварста вызвались остаться там как медсёстры. Среди них была и Гермиона. Она договорилась с мадам Помфри о том, что вместе с профессором Слизнортом будет готовить восстанавливающие зелья и всё необходимое для лазарета.
Когда очередь дошла до Люпина, ей пришлось напрячь все свои дипломатические способности, чтобы её не посчитали сумасшедшей. Спасти человека от Авады — подобных прецедентов медицина, даже волшебная, ещё не знала. Разумеется, никто из целителей, кроме мадам Помфри, не мог и догадаться, что подобное уже случалось в Хогвартсе два года назад. Ремуса решено было оставить в Хогвартсе.
Также Гермионе удалось уговорить целителей забрать ещё одного пациента вне поля боя — Снейпа, всё это время находившегося в коттедже «Ракушка». Двое колдомедиков трансгрессировали с ней и пришли в изумление, увидев раны пострадавшего.
— Вы совершили невозможное! — воскликнул один из целителей. — С такими серьёзными повреждениями… Только не говорите, что у вас никогда не было практики!
Гермиона в ответ на это лишь скромно улыбнулась. Человек способен на невероятные вещи, когда желает спасти того, кто ему дорог. Впрочем, за подобные успехи в приготовлении зелий можно было похвалить не только её целеустремлённость, но и гениального наставника.
О том, как прошли последующие шесть недель, она предпочитала не вспоминать. Похороны, траур, восстановление школы… Времени на отдых снова не было. Роли в этом послевоенном процессе были мудро распределены, каждому выжившему нашлась важная работа: Кингсли возглавил Министерство Магии и занялся самыми насущными политическими вопросами, Сириус и мистер Уизли активно ему в этом помогали. Гарри, как главный герой войны, был также вовлечён во всю эту пафосную, но необходимую рутину. Он путешествовал по городам, где обитали волшебники, выступал с речами поддержки, призывая бросить все силы на восстановление мира в волшебном сообществе. Гермиона знала, что ему это в общем-то нравилось. Ему следовало поступать не в аврорат, а делать политическую карьеру под руководством мудрых наставников. Для Гарри это была бы лучшая перспектива.
Тем временем в Хогвартсе, точнее в его почти что руинах, кипела жизнь. Минерва МакГонагалл — эта невероятная, стойкая духом женщина, взвалившая на свои плечи руководство разрушенной школой, умудрялась находить время на каждого, кому нужна была помощь. Она одновременно занималась и ведением восстановительных работ, и следила за лазаретом, и заботилась о студентах, по разным причинам оставшихся без крова. Гермиона, конечно же, вызвалась ей помогать. Разве она могла иначе?
В то же время вместе с профессором Слизнортом им удалось восстановить лабораторию в подземельях. Гораций, не питавший большой привязанности к ней во время обучения, внезапно для себя открыл в ней талантливого зельевара. Он часто сравнивал её с другой своей любимой ученицей — Лили Эванс. У Гермионы было много общего с матерью Гарри: маглорождённые Гриффиндорки, жадно стремившиеся к знаниям, добрые и самоотверженные, храбрейшие женщины волшебного мира. Сначала это сравнение ей очень льстило, но случайно проронённая Слизнортом фраза всё перевернула в её сознании.
— Лили была просто красавицей, — сентиментально щебетал он, помешивая зелье. — В неё были влюблены многие мальчишки, особенно её однокурсники. Даже Северус, чего уж говорить!
Гермиона чуть не выпустила из своих рук ложку. Позднее это подтвердил и Сириус, и даже Гарри. Именно он пусть и с неохотой, но отдал ей воспоминания Снейпа, в которых его любовь к Лили выглядела чуть ли не самой важной частью истории. Увидев всё это, в голове Гермионы наконец всё стало на свои места: она нашла ответ на вопрос, откуда Волдеморт знал о пророчестве, почему Поттеров решили спрятать, а главное, из-за чего все эти годы Снейп защищал Гарри в противовес видимой ненависти между ними. Северус любил Лили Поттер. Гермиона сочла эту новость крайне занимательной, особенно в контексте того, что между ними произошло. Удивительно, но ревность, вспыхнувшая в ней в первые минуты, очень быстро сошла на нет. Будто бы её так легко подавило какое-то иное чувство. Но какое? Единственное, что она ощущала при мысли о матери Гарри — живой интерес.
Снейп провёл в больнице почти месяц, и за это время Гермиона навещала его каждые два дня. Она интересовалась у целителей его самочувствием и прогнозами. Колмедики снова и снова говорили ей, что его спасение — просто чудо, случившееся благодаря своевременно оказанной помощи. Впрочем, не всё было гладко: Нагайна повредила его связки, отчего зельевару было противопоказано много говорить. Поэтому визиты Гермионы были исключительно в то время, пока Снейп спал. Таким образом она соблюдала рекомендации колдомедиков, а заодно подавляла соблазн выяснить всё о Лили.
В это же время в больничном крыле Хогвартса находился Люпин. Нельзя сказать, что ему повезло больше — если бы не медальон, его бы уже не было в живых. Однако уже через сутки он очнулся и принялся уговаривать мадам Помфри, что он здоров. Гермиона, как раз в это время подоспевшая в лазарет, пообещала ему всё уладить.
— Тебе нужно отдохнуть, — сказала она, заботливо поправляя его одеяло. — Восстановление займёт всего пару дней.
— Я в порядке, — покачал головой Ремус. — Школе нужна помощь. Я вполне мог бы…
— Ох, перестань геройствовать! — возразила Гермиона, но затем смягчилась. — Ты и так чуть не погиб. В твоей благородности никто не усомнится, даже если ещё несколько дней ты позволишь себе просто полежать в постели.
По правде говоря, она жутко перепугалась за него. Несколько раз за прошедшие сутки у него исчезал пульс. Мадам Помфри уверяла, что делает всё возможное, а задержки сердцебиения говорят лишь о том, что его организм старательно восстанавливается. Тогда Гермиона тайно удвоила дозу его зелий, как когда-то сделал для неё Снейп. К счастью, это подействовало.
— Знаешь, я всё чаще думаю о том, что обязан тебе жизнью, — с улыбкой произнёс Ремус, держа её руку в своей. — Тогда в Министерстве ты закрыла меня собой, и меня… Много лет я винил себя в том, что произошло. Я решил, что защищая тебя, я смогу вернуть тебе это долг.
Гермиона тревожно посмотрела на него. Его лицо было хмурым, будто он говорил не счастливом спасении, а о несчастном случае. Неужели после всего, что с ними случилось, его мучала совесть? В этом был весь Ремус — сгусток комплексов, наматывавшихся друг на друга с каждым годом его жизни, с каждым промахом. Он не считал, что его самоотверженность, его храбрость и порой безумное желание защитить тех, кто ему дорог, могут перечеркнуть все его неудачи. Видя его мучения, Гермиона дала себе слово, что она это исправит.
— Что ж, думаю, что долг возвращён, — резюмировала она. — Теперь ты закрыл меня собой и не дал погибнуть. Один-один.
Едва ли этого было достаточно. Люпин отрицательно покачал головой и большим пальцем погладил тыльную сторону её руки.
— Вот уж нет, — усмехнулся он. — Ты дала мне медальон, от которого отскочила Авада.
— А ты дал мне смысл, — перебила его Гермиона и заставила взглянуть ей в глаза. — Ремус, ты дал мне смысл это сделать! Когда ты говоришь, что это я закрыла тебя собой — это правда лишь отчасти, ведь с другой стороны ты защищал меня. Бессмысленно вести этому счёт. Какая разница сколько раз один из нас спасал другого? Важно, что мы оба живы благодаря друг другу.
Она ласково коснулась ладонью его щеки. Кто сказал, что мальчишки когда-то вырастают? Каким бы взрослым Ремус не был, сейчас в своём смущении он ничем не отличался от Гарри или Рона. Разве что пару седых волос, да двухдневная щетина выдавала его возраст. Прилив нежности побудил Гермиону податься вперёд и мягко поцеловать Люпина.
Через неделю мадам Помфри разрешила ему покинуть больничное крыло. Близилось полнолуние, и бедный Ремус был вынужден снова бездействовать. Впрочем, благодаря аконитовому зелью, немного усовершенствованному Гермионой, процесс трансформации стал менее болезненным и Люпин быстро оправился. В том числе и благодаря его стараниям Хогвартс уже в сентябре того же года был готов принять учеников обратно. Минерва, став директором, уговорила его остаться. Впрочем, «уговорила» — не совсем верное слово. Она скорее настояла на том, чтобы Люпин не только остался преподавать, но и занял должность декана Гриффиндора.
Для Гермионы эта новость стала одной из немногих радостей в августе. Казалось бы, восстановление Хогварста, отнявшее у неё столько сил и времени, должно было стать достойной наградой за такие старания. Но конец лета был омрачён тяжёлым и щекотливым вопросом — в самом разгаре были суды над бывшими Пожирателями смерти. В том числе и над Северусом Снейпом.
Доказать его невиновность было непросто. Прямо во время выписки из больницы святого Мунго Снейпа взяли под стражу, и Гермиона не успела обменяться с ним даже парой слов. На допросах он был немногословен, что некоторые сочли свидетельством его вины. Обратных доказательств он предоставить практически не мог. Даже Гарри Поттеру с его безоговорочной репутацией Визенгамот не мог довериться полностью: воспоминания Снейпа могли быть поддельными. Кроме того, бывшие члены Ордена не могли простить ему убийство Дамблдора, что стало основной частью обвинений против него. Живых свидетелей договорённости между ними не было. Заседания суда растянулись на месяц. На слушания вызывали практически всех, кто так или иначе был связан со Снейпом. Гермиона была одним из постоянных участников этого непростого дела.
— Вы утверждаете, что Северус Снейп не сражался в битве за Хогвартс на стороне Волдеморта? — в очередной раз повелительным тоном спросил у неё Кингсли.
По его лицу было видно, что он сам ужасно утомлён этой судебной кутерьмой.
— Очевидно, сэр. Змея порвала ему горло, он был без сознания, когда я оставила его в коттедже «Ракушка», — Гермиона устало вздохнула. — Мерлин, допросите его под сывороткой правды и отпустите человека.
На следующий день она узнала, что суд постановил оправдать Северуса Тобиаса Снейпа после семичасового допроса под сывороткой правды, в ходе которого его невиновность была полностью доказана.