It's probably me

Youʼre not the easiest person I ever got to know And itʼs hard for us both to let our feelings show. Some would say I should let you go your way, Youʼll only make me cry. But if thereʼs one guy, just one guy Whoʼd lay down his life for you and die, I hate to say it, I hate to say it, but itʼs probably me. Sting — Itʼs probably me

Джон вдавливает педаль газа в пол, и V-образная восьмерка откликается низким звериным рокотом. Когда он впервые увидел машину миссис Хадсон, желание прокатиться на мгновение даже затмило общий идиотизм ситуации. Вот только Джон точно не рассчитывал оказаться за рулем машины мечты при таких обстоятельствах. Он нарушает с десяток дорожных правил, для начала превышая допустимую скорость почти в три раза, а потом пролетая на красный свет, едва разминувшись с истерично засигналившим кэбом. По идее, следом уже должна гнаться вся королевская рать Скотланд Ярда, но, видимо, Лестрейд предупредил жандармов. А может, это дело рук Майкрофта. Джону плевать. Четыреста тридцать лошадей под капотом разгоняют Астон еще быстрее за считанные секунды, и Джон не уверен, что кровь в его венах сейчас течет медленней. Он крепче сжимает руль, не позволяя себе отвлекаться от дороги и давать волю эмоциям. А Джон зол, ох, как зол. Перед его глазами окровавленное лицо Шерлока, и, видит бог, сейчас бы он врезал ему еще сильнее. Он бы со всей силы встряхнул Мэри за плечи, будь та жива. В эту минуту Джон ненавидит их обоих — двух людей, которых любил и ценил больше всех в жизни. Гений-социопат с Бейкер стрит и бывшая наемница с навыками Джеймса Бонда, они оба по какой-то неведомой причине записывали его, Джона Ватсона, в ангелы с белыми крыльями. В гребанного рыцаря печального образа, эталон нравственности и порядочности. В результате чего Мэри умерла, а Шерлок в данный момент собирался последовать за ней. Джон зло бьет по сигналу, и одинокий прохожий испуганно шарахается с пешеходного перехода обратно на тротуар, что-то возмущенно крича, но Астон уже мчится дальше, так что огни лондонских улиц за окном сливаются в сверкающие сплошные линии. А ведь Джон самый обычный. Его IQ не выше стандартных сто сорока и подброшенную монетку из тридцатого калибра ему не пробить. И если только эти два обстоятельства делают его святым, то тогда в идеалы можно смело записывать большую часть человечества. Черт, да он изменял Мэри с незнакомкой, пусть и только по СМС. Зато Мэри, которой полагалось быть безжалостным киллером, взяла и погибла, спасая его лучшего друга. А Шерлок, эгоистичный социопат Шерлок, теперь собирается проделать то же самое, наивно считая, что таким извращенным способом спасет самого Джона. По всему выходило, что рыцари здесь Шерлок и Мэри, а вовсе не Джон. Джон просто подвел их обоих. Стрелка на приборной панели опасно склоняется вправо, а Джон стискивает челюсть и молится, что еще не слишком поздно. В конце концов, у проклятого Шерлока Холмса наверняка выстроен какой-то хитроумный план. *** Когда воздух перестает поступать в легкие, организм инстинктивно паникует. Шерлок безуспешно пытается вырваться — он не подумал, насколько ослабленным будет его тело после намеренной месячной бомбардировки несколькими видами тяжелых наркотиков. («Надо было рассчитывать дозу вместе с Молли, как перед мальчишником», — мелькает в голове). Ведь у него же был какой-то запасной план, наверняка был, только вспомнить никак получается. Когда пару минут назад он дрожащим голосом говорил Калвертону, что не хочет умирать, Шерлок не врал. Погибнуть сейчас — последнее, что ему хотелось бы. И дело вовсе не в том, что Шерлок не любит проигрывать или страшится смерти — в конце концов, обыденная жизнь для человека с его уровнем интеллекта не раз казалось слишком примитивной. Те же наркотики он впервые принял в безуспешной попытке хоть как-то ее раскрасить, расширить границы разума. Практичный склад ума подсказывает, что смерть в этом тоже не союзница, все закончится банальным разложением и червями, а вовсе не встречей с создателем сущего или переселением душ. Но главная причина в другом, точнее, всего в двух словах. Джон Ватсон. «Ваша жизнь вам не принадлежит!» — кричал он выдуманной дочке Калвертона Смита. Шерлок понятия не имеет, как так вышло, что его собственная жизнь социопата-одиночки, жизнь взвешенная, расписанная и разложенная по полочкам, вдруг тоже перестала принадлежать ему. И Шерлок уже исчерпал лимит ошибок — слишком сильно, необратимо, подвел Джона, чтобы наносить ему последний, контрольный удар. В груди нестерпимо жжет из-за отсутствия кислорода, когда Шерлок вспоминает, что никакого дурацкого запасного плана не составлял. План был один и строился на единственной незыблемой аксиоме — вере в Джона Ватсона. «Лучше бы тебе поторопиться, черт побери», — успевает подумать Шерлок, когда сознание начинает уплывать. И дверь в палату с грохотом распахивается. *** — Я так предсказуем? — Нет, просто я гад. Джон устало садится на стул рядом с койкой, а Шерлок, на вид сильно помятый, но все же живой, довольно усмехается. В этот момент они оба понимают одну простую вещь, главную аксиому. Каждый из них может сколько угодно ошибаться в себе, но никогда — друг в друге.