Мой драгоценный ребёнок

      Ночь давно вошла в свои права, накрывая мир тёплым мраком спокойствия, как заботливая мать накрывает одеялом своего ребёнка. Темнота уже вовсю царствовала в округе, только изредка на кухне в небольшом полукруглом каменном доме мерцал слабый огонь, готовый вот-вот погаснуть, оседая на углях. Мелк кое-как успокоил взвинтившиеся нервы, продолжая покачивать, убаюкивая, уже спящую в его руках девочку. Она наконец-то спит гораздо дольше чем несколько часов назад. По крайней мере, он очень надеялся что так будет продолжаться и дальше, ведь таким крохам жизненно необходим здоровый сон. Он никогда не понимал младенцев: им требуется много ухода, внимания и трепетного обращения. Сначала было страшно брать на себя такую ответственность, но, невольно, точильщик пропитался большой, как и он сам, нежностью и любовью к этому беспомощному комочку. Хотелось укрыть и защитить её.       Она росла и иногда казалось что это происходило слишком быстро. Девочка уже была не грудным младенцем, брошенным на произвол судьбы. Она быстро набрала вес и, не без помощи опекуна, научилась кое-как совладать со своим маленьким не сформированным тельцем, научившись ползать, хватать всё подряд и произносить первые нечленораздельные забавные звуки, которые в будущем обязательно превратятся в осмысленные слова. Её маленькие ручки стали настолько сильны, что, когда она хватала мужчину за пальцы, то становилось достаточно проблематично аккуратно вырваться из этой цепкой хватки, при этом не вызвав недовольное фырчание или даже плач. Мелк даже представлял как его крохотная приёмная дочурка вырастет и станет сильной, здоровой и умной девушкой.       Теперь она точно его дочь. После того как он всё же научился за ней ухаживать, привык к присутствию ребёнка в своей холостяцкой берлоге и сутолоки поутихли, оказалось, что думать о ней в другом ключе он уже не мог.       Двигаясь медленно и тихо, дабы не разбудить малышку, мужчина достал письмо, которое всё это время так и осталось лежать завёрнутым в одеяло (в котором и была найдена девочка). Долго он бродил по всему дому, не решаясь как именно поступить с ним, взвешивая все «за» и «против». Было слишком темно, и перечитать это письмо, а если быть точным - записку, не представлялось возможным. Но это было и ни к чему. Не было желания даже вспоминать содержимое, ведь он ожидал, как минимум, просьб прощения и мольбы о помощи. Но там было только это: «Помогите моему ребёнку». Ну, по крайней мере, хоть что-то. Родитель, решившийся на такой поступок, может спать спокойно - теперь девочка точно в безопасности. Он совершенно не понимал как кто-то вообще смог так просто выкинуть ребёнка, особенно в такое холодное время года. Когда его дочь вырастет, она никогда не должна узнать об этом: как оказалась ненужной, брошенной на произвол судьбы.       Мелк бросил злополучное письмо в огонь. Мягкая вспышка рыжего пламени лениво поползла наверх и тёплое мерцание её света отразилось, подобно причудливому танцу, на умиротворённом лице спящей девочки.       Она не будет знать ничего, кроме настоящей правды: что именно он нашёл её, что именно он вырастил её, и что именно она его драгоценный ребёнок. Дочь точильщика Мелка - Мелк Вторая.