Признать всё

Глаза открывать решительно не хотелось. Солнечные лучи настойчиво пытались внедриться в комнату сквозь тяжёлые занавески, но удалось это пока только одному лучику. Лучшим вариантом было бы зарыться поглубже в одеяло и плюнуть на всё. Тепло, уютно, но что-то настораживало. И это что-то не замедлило объявиться. На Юрия Плисецкого легла смуглая рука. Мужская. Сон сняло как рукой. Отодвинувшись и сев в кровати, с ужасом отмечая отсутствие одежды, Юра с опаской покосился на хозяина руки. Догадки, стадами маневрировавшие в светлой голове подтвердились, и парень судорожно сглотнул. – Проснись, – а в ответ, как говорится, тишина. – Отабек, я тебе говорю? – и вновь, ноль реакции. – Бека, блядь, просыпайся, говнюк казахский! – Плисецкий ударил Алтына по голове подушкой, одновременно пиная того в бок, и тут же схватился за ноющую поясницу, шипя от неприятных ощущений. Наконец, казах открыл глаза и в недоумении уставился на белоснежную юношескую спину. – Ты чего? Юра вздрогнул и перевел на Алтына ошалелый взгляд. – А?! Тебя ничего не удивляет?! Казах задумался и с ухмылкой выдал: – Удивляет. Ты почему-то не лежишь у меня под боком, а сидишь и задаёшь странные и неуместные вопросы, – он протянул к Плисецкому руку, а тот, в свою очередь, с каким-то благоговейным ужасом в глазах, практически отлетел от Отабека, как чёрт от ладана. Бек не успел поймать падающего с кровати парня, поморщился, услышав глухой удар тела о пол, и только тихонько позвал: – Юра, ты как? Ответом ему была отборная матерщина. – Кажется, ты в порядке, – он подвинулся ближе к краю кровати и не без удовольствия посмотрел на обнаженного фигуриста, снова протягивая руку: – Хватайся, а то на полу холодно. – Не трогай меня! – Юрий оттолкнул руку и злобно осклабился, чем вызвал немало удивления. – Какого хера мы делаем в одной кровати, да ещё и в таком виде?! Почему, твою мать, у меня всё болит? Что ты сделал, сука? – Ооо… кажется, у кого-то провалы в памяти? – с насмешкой, Отабек улёгся на бок и продолжал разглядывать блондина. – Неужели, ты забыл, что не далее как вчера, чуть ли не со слезами на глазах ты умолял тебя трахнуть, потому что тебе невероятно одиноко, а на меня как раз встаёт? – Ты… ты чего несёшь? – от спеси русского фея не осталось ровным счётом ничего. Он потихоньку отползал от кровати, испуганно тараща глаза. – Я не мог такого… да ещё и тебе… ты же… друг… – Ну, я, чисто по-дружески, тебя и… – Замолчи! – Юра зажмурился и затрясся. В этот момент Алтын не на шутку занервничал. – Юр, ты успокойся, давай поговорим, – он старался тихо и незаметно подобраться к Плисецкому, но того словно подбросило. Рывком он подскочил, схватил свои вещи с пола и скрылся за дверью ванной. – Юра! Скорость, как у гепарда, чёрт бы его побрал. Единственный и неповторимый котяра русского фигурного катания стоял, прижавшись спиной к холодной двери, и тяжело дышал, прикрыв глаза. Он стоял и слушал, как Алтын тихонько поскрёбывался в дверь, пытаясь уговорить его выйти. Само собой, прям вот так вот сразу он выходить не собирался. Потому что уйти незамеченным не получится, значит, надо ждать, чтобы казах либо уснул, либо куда-нибудь вышел. Вероятность, что одного варианта, что второго, приравнивалась к нулю. – Юра, подай хоть какие-то признаки жизни, ты же совсем дурной, я волнуюсь! – Отабек за дверью негодовал. – Бека, иди в жопу! Алтын прыснул от смеха, хоть и понимал, что такие смешки и высказывания не приведут ни к чему хорошему: – Недавно оттуда. С удовольствием бы сходил ещё, но, увы, эта золотая задница за закрытой дверью. И вновь отборная нецензурщина в ответ. – Понял, подожду, пока подобреешь. Юра прислушался к шорохам за дверью и мысленно выругался, когда сообразил, что ждать Отабек вознамерился сидя под дверью. Плисецкому ничего не оставалось, кроме как с удобствами устроиться в ванной. Он открыл воду, налил пену и забрался в ванну. От теплой воды его разморило, он прикрыл глаза и перед взором услужливо замелькали картинки прошлого дня, вечера и… ночи. Flashback – Не переусердствуй, – в голову Плисецкому прилетело полотенце. Отабек, бросивший его, смотрел на парня с нежностью. А, может, Юрка себе всё это навыдумывал. – Бека, не корчь из себя заботливую мамочку, бесит, – он бросил эту фразу совершенно беззлобно, потому что ему нравилось, то, что его друг с ним так себя ведёт. Хотя, какая уж там дружба… разве на друзей, да ещё и мужского пола, встаёт? Юра прокашлялся, вспомнив, что не далее как вчера, он чуть не кончил, глядя на то, как Отабек катает свою короткую программу, и покосился на совершенно безэмоционального казаха. – Сегодня победа будет за мной, – Алтын знал, чем можно вывести из себя этого тонкого, хрупкого, на первый взгляд, парня, и периодически пользовался своими знаниями. Вот и теперь, глядя на свирепеющего Плисецкого, он просто возликовал внутри. – С хера ли? – Ты перетрудился на тренировке и не сможешь так же как сейчас откатать свою вольную, – он прикрыл глаза, уже зная, что сейчас этот дикий кот подъедет к нему, нависнет угрожающе и своими острыми, такими соблазнительными коленками, упрется в его колени, смыкая на его шее тонкие прохладные пальцы, при этом ехидно улыбаясь. – Кто-то тут чересчур много говорит… Вопреки ожиданиям Плисецкого, Отабек не стал сидеть и ждать “пыток”, а сразу, при приближении русского фея, подхватил того в поддержку и, ошалелого, закружил над собой. – Бека, придурок, отпусти меня! – А что мне за это будет? – Разберемся, когда я буду стоять на своих двоих! – Алтын отпускать его не собирался. – Да, блядь, отпусти ж ты меня! Оказаться подальше от рук Отабека Юра хотел только по одной причине – из-за прикосновений горячих рук казаха, внизу живота сворачивался клубок, который перерастал в неслабое такое возбуждение. Все, кто находился в тот момент на льду, посмеивался, фотографируя на телефон. Фигуристы удивлялись, как эти двое смогли найти общий язык: колючий Плисецкий и флегматичный Алтын. Ещё немного поиздевавшись над Юрой, который уже смирился с тем, что просто так его не выпустят, Отабек, усмехнувшись, поставил его на лёд и слегка прокатил, придерживая за талию. – Ты не только талантливейший одиночник, но и очень неплохо смотришься в качестве парника, Юрочка. – Ага, я вообще кладезь талантов. – Подёргавшись приличия ради и, порадовавшись, что перед тренировкой не снял удлиненную кофту, Юра предпринял ещё одну попытку освободиться: – Бека, ты бы руки убрал. Блядь, ну, смотрят же все! – И что? Виктор и Юри же не боятся чьих-то взглядов. Плисецкий опешил от такой формулировки. – Ну, так Виктор с Кацудоном того, а мы с тобой друзья. Отабек резко затормозил и отпустил Юру. – Ты прав. – Хлопнув блондина по спине, Алтын наклонился и шепнул: – Не расстраивай меня, хочу увидеть твой лучший прокат. Оторопело моргнув, русский фей, развернулся и ткнул кулаком в грудь казаха: – Можешь не сомневаться, увидишь. Отабек хохотнул и, звонко чмокнув парня в нос, покинул лёд, оставив его таращить глаза и отчаянно краснеть. Заметив ехидные взгляды и ухмылочки некоторых коллег по цеху, а так же телефон в руках Пхичита, Плисецкий стремительно передислоцировался за пределы ледяного пространства, не забывая осыпать практически всех присутствующих не самой изящной бранью. Все только посмеивались, потому что мат из уст такого милашки, как Юра, казался чем-то в высшей степени забавным. Он, вполне возможно, поразорялся бы ещё, но чертыхнулся, глядя на время. Буквально через три часа должен был начаться финал, а он, Юрий, ещё не был готов. Морально, разумеется. Ну, и немного снизу. Потому что все мысли были заняты одной наглой, но невероятно сексуальной казахской особью. – Блядь! – Юра со всего маху ударил кулаком по дверце шкафчика в раздевалке и, воровато оглядевшись, дабы не быть никем застуканным, прижался лбом к прохладному металлу и запустил руку в джинсы, ибо восстание требовало внимания. Несмотря на то, что Отабека рядом не было, напряжение никуда не делось, и нужно было с этим как-то справляться. Плисецкий медленно водил рукой по своему члену, но, буквально через несколько мгновений сорвался на быстрый темп. Прикрыв глаза и тяжело дыша, он периодически прикусывал свою нижнюю губу и представлял, что это Отабек его ласкает, а не он сам себя удовлетворяет. – Блядь, блядь… Бека… – Звал, Юрочка? – почувствовав около уха обжигающее дыхание и крепкую руку поверх своей, что находилась в джинсах, Юра распахнул глаза и попытался вырваться. Вот только от такой близости казаха, который со спины накрыл его своим телом, процесс удовлетворения ускорился самопроизвольно, без постороннего вмешательства, и он, содрогнувшись в оргазме и коротко вскрикнув, кончил. – Ммм… неслабо так… С непонятно откуда взявшейся силой, Юра оттолкнул Отабека и прошипел, не поднимая на него глаз: – Какого хера, Бека?! – Ну, – Алтын смотрел на парня с хитрой улыбкой, позволил себе такую вольность, пока Юра на него не смотрел, – ты стоял возле шкафчика, тихонько поскуливал, плечи твои подрагивали, я подумал, что тебе плохо. К тому же, ты позвал меня по имени, а я как хороший друг не смог проигнорировать твой зов. Но, смотрю, тебе не плохо, а очень даже хорошо. Не зная, что ответить, Плисецкий подхватил вещи и быстро, насколько это было возможно, покинул раздевалку, смаргивая предательски скапливающиеся в уголках глаз позорные слёзы. – Вернись к своему прокату, Юра! – Отабеку нравилось дразнить парня, в которого он влюбился уже давно, зная, что тот к нему тоже неравнодушен, но почему-то не признается ни себе, ни ему. Вытирая, влажной салфеткой с руки следы Плисецкого, он не удержался и облизнул палец. – Так и знал. Сладок во всём. К прокату Юра вернулся. Он был собран и спокоен. По крайней мере, на первый взгляд. Но это только на первый. Взгляд, которым он одарил Отабека, должен был, если не испепелить казаха, то уж точно заставить его пасть ниц и лобзать коньки русского фея, рассыпаясь в извинениях. Алтын не провалился и не упал в ноги Юры, а только лишь пленительно улыбнулся тому и подмигнул. – Удачи, Юра. Немного подумав, Плисецкий ответил: – И тебе. Уж кому-кому, а тебе она пригодится. От Юры ждали фееричного катания, но он превзошел все ожидания. Он катался так неистово, что в зале, до окончания его ледяной истории, не было ни единого шороха. Никто не мог нарушить ту звенящую тишину. Никто, кроме одного человека. Отабек зааплодировал первым. Следом за ним взорвался весь зал, но в ушах Плисецкого звучали только одни аплодисменты. Он блистал на вершине пьедестала совершенно заслуженно, но взирал на свою победу без особых восторгов. Больше его волновало то, что по левую руку от него стоял нервирующий своей напускной флегматичностью Алтын. Юра думал. Юра очень много думал. Думал так, что не заметил, как на банкете в одного выпил три бутылки шампанского, пока не видели Яков и Лилия. После внушительной дозы шипучки, которая ударила в голову, выбив все мысли, нетвёрдой походкой фигурист направился к Отабеку глазеющему на него с самого начала банкета. Подойдя к казаху, Плисецкий пьяным взором уставился в его глаза. – Бека, с какого хера у меня на тебя встаёт колом? – Ты хочешь об этом поговорить? – глаза Отабека потемнели, он усмехнулся и облизнул губы. – Ага, блядь, поговорить. – Он уткнулся лбом в лоб Алтына и блудливо прошептал, возложив свою руку на его пах: – Бека, я знаю… ты меня хочешь… трахни меня, а? Отабек несказанно порадовался тому, что для своего обитания выбрал самый дальний угол зала. Вторая его радость относилась к тому, что, оглядев фигуристов-папарацци, не заметил ни одного трезвого. Те, у кого в руках он узрел телефоны, были заняты съёмкой очередной пляски Юри и Криса, и не обращали на него с Юрой никакого внимания. Это была третья радость. И всё. У выдержанного Отабека сорвало крышу. Ему было плевать на то, что с утра Юра может его возненавидеть, протрезвев. Он просто схватил его в охапку, пользуясь отсутствием внимания к их персонам, и на приличной скорости направился в свой номер, чувствуя, как тонкие пальцы русского фея изучают его лицо, а теплые губы оставляют собственнические засосы на шее. В лифте Юра извернулся и, соскользнув с крепких рук, обнял Алтына за шею, обхватив ногами за талию. – Так удобнее, да, Бека? – Провокатор, – парень хмыкнул и впился в его губы жадным поцелуем. Юре оставалось только тихонько постанывать, потому что инициатива явно ему не принадлежала. Одной рукой поддерживая Плисецкого за бёдра, второй он открыл дверь, быстро внедрился в номер и так же стремительно закрыл дверь на замок. С силой сжав ягодицы Юры, Отабек прямиком направился к кровати. Одним плавным движением он опрокинул их на кровать, стараясь не придавить своё блондинистое чудо. Его попытка отодвинуться, чтобы устроиться удобнее, успехом не увенчалась. Плисецкий, почувствовав, что казах пытается отстраниться, ещё сильнее обхватил его руками и ногами, прорычав: – Куда, блядь?! Алтын засмеялся и, опаляя его лицо горячим дыханием, сказал: – Да никуда, здесь я. Тут же он почувствовал, как парень без лишних движений и суеты лишает его одежды, нетерпеливо двигая бёдрами, призывая Отабека к более решительным действиям. Своей одежды Юра лишился ещё быстрее. Пока Алтын с упоением разглядывал распластанного под ним обнаженного парня с белой, почти фарфоровой кожей, Юра уверенным движением обхватил возбужденную плоть Отабека. Не в силах больше сдерживаться, глядя на подернутые желанием глаза Юры, он решил оставить романтические прелюдии на потом и, приподняв фея за бёдра, припал губами к его члену. – Бляяя… Наслаждаясь тем, как Отабек ласкает его плоть, Юра даже не заметил, что тот ввёл в него палец, а затем и второй, правда, на третьем он дернулся от странных ощущений. Прозрение наступило только тогда, когда казах надавил на нужную точку внутри и чемпион изящно выгнулся с громким вскриком. Отабек выпустил его член изо рта и удовлетворенно прошептал: – Кажется, я нашёл кое-что интересное, – чтобы парень не потерял это ощущение он в быстром темпе ещё прошелся по простате, заставляя Юру, неистово царапавшего его спину, подвывать от восторга. Плисецкий думал, что ничего лучше того, что он испытал в тот момент, быть не может, пока не почувствовал в себе горячий член Отабека. Юра охнул и с силой сжал плечи парня. Отабек замер, давая привыкнуть ему к себе, наклонился к его губам и, нежно поцеловав, прошептал: – Милый мой, я понимаю, что тебе сейчас немного больно, но попробуй расслабиться и я сделаю тебе очень хорошо… Глядя в глаза Алтына, он кивнул и первым начал двигаться. Стараясь не делать резких движений, дабы доставить максимум удовольствия, Отабек немного приподнял Юру, чтобы тот прогнулся в спине. Как только выражение боли на его лице уступило место удовольствию, он стал двигаться быстрее и резче, буквально вознося Плисецкого к небесам. Казалось, что стоны и крики не могут быть громче, но это только казалось. Но им было плевать, даже, если кто-то их услышит. Почувствовав близкую разрядку, Отабек обхватил член любовника рукой и уже через несколько мгновений тот кончил, сжимая в себе казаха. Терпеть это было просто нереально, да Алтын и не пытался и излился в горячее нутро Юры, прижимая к себе подрагивающее тело. – Юра… я тебя люблю… слышишь меня?.. – И я тебя… End flashback От того, что вспомнилось, лицо Юры вознамерилось скосплеить свеклу. Но, прислушиваясь к своим внутренним ощущениям, Плисецкий с ужасом осознал, что ему не только не неприятно, но ещё и не стыдно, и он решил повременить с краснениями. – Херня какая-то… Выскользнув из ванной, он быстро щелкнул замком на двери и так же быстро нырнул обратно в пену. Не поверив своим ушам, Отабек не сразу открыл дверь и заглянул в ванную. Увидев торчащую из воды макушку с хмурыми изумрудными глазами, он с трудом удержался от смешка. – Мне дозволено войти? – ответа не последовало, он посчитал, что это значит да, и вошел. – А если я сяду в ванну, ты меня не утопишь? – снова молчание. Алтын всё-таки хохотнул и, стянув домашние штаны вместе с бельём, осторожно загрузился в ванну, с какой-то хитрецой-опаской поглядывая на Юру. Только он полностью сел, Плисецкий быстро развернулся и прижался спиной к его груди. Легкое удивление Отабека сменилось счастливой улыбкой и он уткнулся лицом в его волосы. – Амнистия? – Вот, блядь, давай без этого, ок? Я признал. – Что ты признал? – парень оглаживал рёбра и бёдра Юры. – Всё признал, – задумавшись на секунду, он добавил. – Почти всё. – Так не пойдёт. – Бека, не будь занудой. – Буду, – он откровенно издевался над чемпионом. – Кто придумал, что всё это надо повторять на трезвяну? – возмущение было вяленьким, а потому Отабек продолжил: – А что тебя обламывает? – Ничего. – Ну, так и..? – Блядь. – Юра выдохнул, повернулся к Алтыну лицом и оседлал его бёдра. Заглядывая в глаза, он тихо, но уверенно сказал: – Ты соврал, когда сказал, что я чуть не плакал и распинался о своём одиночестве! Но я хотел, чтобы ты меня трахнул. Ты меня трахнул и мне это понравилось. И, если ты скажешь, что ты не хотел или тебе не понравилось, я тебя придушу. – Не буду я этого говорить. Мне мало того, что понравилось, я ещё собираюсь всё повторить, – он скользнул рукой между ягодиц Плисецкого. – Оу, кто-то не против? Но я ещё не всё услышал, а потому повременю с активными действиями. Юра зарычал, но тут же взял себя в руки: – Да люблю я тебя, Бека, люблю! Удовлетворенно хмыкнув, притягивая к себе блондина, Отабек прошептал ему в губы: – И я тебя люблю, мой котёнок. И кто сказал, что из дикой кошки не может получиться домашний котёнок? Очень даже может.