Из зелёного в осенний

У неё были зелёные глаза. Такие живые, такие наивные, часто в них я замечал, необычный для нашего времени, яркий огонёк юности. Она любила хмурить брови, тогда личико её принимало до ужаса невинное обличье, однако, как только и я начинал хмуриться, пытаясь вернуть равновесие наших душ, она заливалась громким, заразительным смехом. Знаете, будто весенний ручеек, струящийся между камней. У таких ручейков на дне, обычно, мягкий, приятный на ощупь, мох растёт. Он обычно ярко-ярко-зелёный. Глаза- отражение души. И верно, слова её всегда были очень легки, подбрасывались без особых усилий попутным ветром, словно насыщенный листок, сорванный с высокого, изящного деревца. Мысли, сколько помню, всегда хаотично перепрыгивали, извиваясь в каком-то странном, неуловимом и непонятном простому человеку, танце. Почему-то в голове возникает образ цветка, раскачивающегося из стороны в сторону. Гибкий стебель изумрудного цвета обычно извивается так же элегантно, как вьётся паутинка её мышлений. Она была молода, в голове её, совершенно точно, гулял свежий лёгкий ветерок, какой обычно бывает весной. Весной, такой родной и нежной. Она никогда не думала о мифическом «завтра». «Живи одним днём, делай- что душа пожелает.»-так она говорила, сея, и во мне даже, капельку сумасбродности. Я не видел её давно. Но, сколько бы людей не встречал, коим посчастливилось бы её встретить, все наперебой твердили, что глаза её отныне совсем не зелёные. Кто-то говорил: карие, кто-то утверждал, будто глаза её полностью черны. «Чёрные, точно тебе говорю! Глаза убийцы! И брови она вечно хмурит, как морщины ещё не заработала? А надменная какая! Ууух!» На мои слова об огоньке юности и лёгкости в движениях, каждый считал долгом рассмеяться. Больше спрашивать я не стал. Но как-то решил увидеть эти глаза сам. Она прошла мимо, похоже, не заметила или просто не узнала. Такое бывает, но лишь среди взрослых. Тех, что очень хотят многое забыть. Я не стал пытаться заставить её вспоминать. Мне хватило того урагана, что обдал меня обжигающим холодом, когда она прошла рядом. Теперь я видел перед собой осень. Осень души, если хотите. И внутри, совершенно точно, уже опали почти все листья.