ravings of a madman

Она почти-бережно пришивает ему лицо и охотно отвечает на колкие вопросы в процессе, наслаждаясь возможностью всадить иглу чуть глубже. Джером шипит от боли и улыбается своей безумной лисьей улыбкой, каким-то чудом не начиная смеяться. Ему в удовольствие смотреть на горечь, обиду, раздражение в глазах хорошенькой докторши из участка. Еще приятнее ему вызывать её каждый день к себе в Аркхем, с убеждением всех и вся, что лечиться без Лесли Томпкинс он не намерен. И бывший патологоанатом стабильно приезжает в лечебницу с бумажным стаканчиком пряничного латте, которое демонстративно выпивается на глазах у заинтересованного психа. Валеске каждый раз на донышке остается ровно столько, сколько хватает, чтоб запить три суточные таблетки. - Может уже закончишь этот балаган? Ли каждый раз смотрит на него с толикой сочувствия и страха - путы вокруг его рук не внушают доверия на уровне «вообще». Рыжий заливается смехом, преследующим доктора в самых страшных снах, и сверлит её взглядом: идеально уложенные волосы, скрещенные руки и ноги, белый врачебный халат. Он тайком рисует ее одинаковые позы по ночам, потому что его не пускают даже к местным психам, держат взаперти сутками. - Тебя это напрягает? Он улыбается вскидывая брови. Он напряжением между ними наслаждается, купается в нём как в море, не забывая следить за каждым её движением, потому что она впервые двигается, расслабляется, будто отпуская все переживания, и кладёт руки на стол, наклоняясь чуть вперёд. - Мне это мешает работать. Воздух между ними будто застывает, густеет, превращается в податливую зефирную массу. Джером тоже накланяется вперёд, заинтересованно ищет что-то в её глазах и улыбается потрескавшимися губами как-то странно, не как обычно. Доктор сдерживает взгляд психа, даже сама налегает, не отпускает, высматривает признаки человечности, которых в Валеске нет и грамма. - Когда-то ты работала здесь. Он облизывает губы, проводя по ним змеиным языком, и вдыхает со всей силы отголоски её парфюма. Ему направилось наблюдать за псевдо-здоровыми отношениями (бывшего) патологоанатома с (бывшим) шерифом, но видеть развитие этого взаимодействия доктора с пациентом, участником которого является сам Джером, интереснее в сотни раз. - Ты когда-то был нормальным. Есть вещи, который меняются на совсем. Ли поднимается, прихватывая бумажный стаканчик и коробочку с таблетками. Рыжего нужно поить таблетками, но согласен он пить "лекарство" только на встречах с Лесли, где психопат появляется в смирительной рубашке, поэтому Томпкинс приходится самой класть сероватые пилюли в покорно открытый рот психопата. Он даже призывно высовывает язык, уперев в неё делано-преданный взгляд, и хватает губами женские пальцы, заключая их в оковы своего рта. Видеть удивление в её глазах, граничащее с испугом, до мурашек приятно. Он проглатывается лекарства, не выпуская жертву, и Ли чувствует сокращение мышц, от которого его язык упирается на мгновение в аккуратные ноготки. В глазах рыжего издёвка мешается с адским желанием, он легонько прикусывает её плоть и продвигается ближе, давая пальцем возможность проскользнуть глубже. Доктор всё ещё не понимает, что происходит, но язык парня, скользящий между пальцами, вышибает из головы все мысли, пока в камеру не заходит охранник, орущий что-то про опасность. - Увидимся, доктор! Джером заливается смехом видя как она уходит в сопровождении двух амбалов и ему на самом деле хочется, чтобы она обернулась, посмотрела на него непонимающе-затравленными глазами оленя. Вкус её кожи оказался горько-сладким, как он и ожидал, поэтому для следующего её визита он уже придумал нечто новое.