truth in magic

Когда это случается, он просто знает, что это должно было произойти. Так это происходит. Всегда. – Я ненавижу тебя, Джон. – ее глаза все еще влажные, но лицо холодное и пустое. Он не может винить ее за чувства. Её отец мертв, лежит на столе и без разницы, что они только что спасли мир. Затара мертв, погиб, защищая любимую дочь, и хотя Джон не сделал этого, он мог бы. Он с самого начала знал, что это нечистая работа. Затара тоже знал, он был там только чтобы защитить Затанну. Он никогда не доверял Джону Константину. Правильно делал. – Я знаю, любимая. – он знает, что это начало конца. Она смотрит на него впервые и знает, что все рассказы о нем правда. Он смеющийся заклинатель, но это означает лишь то, что он уходит, пока люди вокруг него расплачиваются. Все время, что они были вместе, это была лишь воля случая, когда милая Затанна Затара увидит, кто на самом деле Джон Константин. Он плохая удача. Он опасность. Нет другого варианта. Он пытается держать людей на расстоянии вытянутой руки, пытается защитить тех, кого он любит. Это никогда не срабатывает. Магия всегда берет свое, тем или иным способом. Он не знает, что возвращает его к ее двери недели спустя. Его разум оцепенел, сейчас магия решает всё за него. Копоть на его пальто с последнего приключения, струйка крови бежит по его щеке, он делает долгую затяжку, прежде чем дает знать о своем присутствии, медленно выдыхая дым. Кулак застывает в воздухе, он готов постучать, как дверь открывается, не давая ему сделать это. Вот она, стоит в дверном проеме, смотрит на него, так, будто видит призрака. Он и впрямь выглядит так. И она красивая как никогда, длинные черные волосы спадают с плеч, и глаза, чистые и сверкают магией. Он хочет поцеловать ее. – Я устал, Зи. – вырвалось вместо этого, в жалкой попытке объяснить, как он посмел быть здесь, как он посмел, из всех людей, вернуться к ней. Не то что бы у него было много друзей, которые пустили бы его за порог, не в этом мире, не в этой вселенной. Но очевидно, это лучше чем ничего. Она сделала шаг назад, позволив ему войти. – Джон, – сказала она. – Ты ужасно выглядишь. Ее выражение не меняется, остается прежним. – Рад видеть тебя, любимая. – поднимает уголки губ, что может сойти за улыбку. Она медленно изучает его взглядом. Он ожидает проблеск ненависти в голубых глазах. Ожидает, что она оттолкнет его и даст пощечину, за все что он сделал. Ожидает заклинание, что вышвырнет его, прежде чем он скажет что-либо. Что-то вроде инзечси. Вместо этого она целует его, не обращая внимания на кровь и въевшуюся в кожу сажу, держит его подбородок и поднимает голову вверх, чтобы чувствовать его лучше. – Я люблю тебя, Джон. – она говорит это в тем же тоном; и это не признание в вечной любви, не обещание жить долго и счастливо. Это что-то намного проще и запутанней; что-то, что только такие как они, связанные с магией, могут понять. Она продолжает ненавидеть его за то, кем он является. Но, она всегда любила его за это же. Другого не дано. – Я знаю, любимая. – он шепчет это рядом с мягкой кожей ее шеи, упиваясь ее запахом, ощущением ее присутствия. – Я знаю. Это самое чувственное, что он может сказать в ответ. Но он не будет проклинать это, не будет приносить несчастье, сказав правду вслух, признаваясь в своих чувствах, признаваясь, как сильно он нуждается в ней, он всегда будет нуждаться в ней, даже когда он уходит, даже когда она не хочет его видеть. Правда – могущественная штука. Магия может дать всё. Магия может отнять всё снова. Но только сейчас, он чувствует, что магия будет нужна ему всегда.