o n e s t e p t o d i e

Знаете, бывает всегда иногда такое желание странное. А нет, не знаете. Хочется сдохнуть. Умереть, истекая собственной кровью. Умереть, задыхаясь собственной болью. Которая разбивает эмоционально, душевно, физически.

***

Чимин сидел за своим письменным столом и смотрел на изрезанные обычным канцелярским ножом руки. Ммм, как вены пульсируют. Аж перерезать хочется. Чтоб кровь била фонтаном, унося за собой бесценные крупицы жизни. На бледной коже неглубокими ранками виднеется слово «смерть». Эпично, не правда ли? Пак горько усмехнулся, проводя кончиками пальцев по глубоко выцарапанному кресту на тыльной стороне ладони. А ведь буквально месяц назад всё было хорошо. Искренняя улыбка даже слишком часто появлялась на лице парня, что его радовало, а настроение всегда было на высоте. Однако не бывает хорошего без плохого. Проблемы навалились как-то разом: семья, учеба, боязнь потерять любимого человека. Нечеловеческая боль пожирала изнутри, заставляя биться в истерике. Кажется, Чимин даже разучился плакать при посторонних людях, и слёзы оставались внутри невыплаканными. Ни одна слеза не скатилась по щеке. Они лишь скапливались в уголках темно-карих глаз, которые становились красными от напряжения. Даже пухлые губы перестали дрожать от обиды — на всё стало абсолютно наплевать. Странное чувство. Да и всё вокруг странное. Тёмное депрессивное, давящее со всех сторон. Некому даже помочь избавиться от этой тьмы — всё равно н и ч е г о не поможет. Руку неприятно покалывало, а в голове кроме мыслей о смерти крутилась еще одна: «а как же он будет без меня?..» Хотя Пак был почти уверен, что никому он, в общем-то, не нужен. Да, у него была любовь. Настоящая. Искренняя. И походу самая первая. Лишь она в последнее время сдерживала накатывающие волны безумия. Ха, «любовь в интернетах». Смешно, наверно. Парень медленно встал со своего места и сел на пол возле стены. Такая холодная. Такая же, как взгляды окружающих, которые чаще всего смотрят с презрением. Привычно уже как-то, что даже забота, проявляемая друзьями, воспринималась как нечто необычное. Отвык. Уже отвык от нормальных отношений. Он поднялся с пола, задумчиво глянув на окно. Снежная метель, бушующий ветер и кружащие в безумно быстром танце снежинки. Неплохо, неплохо. Шатен на автомате вышел в коридор, обулся и накинул на плечи легкую куртку, которая уж совсем не предназначалась для столь холодного времени года, ну да ладно. На негнущихся ногах тот поднялся на самый последний этаж в доме — шестнадцатый. Ну, пойдет, наверно. Он получше запахнул куртку и шагнул на ступень железной лестницы, ведущей на крышу. Несколько шагов, пинок в приоткрытый люк — и Чимин уже на занесенной снегом крыше. Голова немного закружилась от высоты, а ветер сорвал капюшон. Кажется, только мазохисты занимались бы такой ерундой в такую снежную погоду. Но парню уже было всё равно. Он встал на край крыши пропасти, раскинув руки в стороны и смеялся ветру. Наконец по замерзшим щекам потекли обжигающе горячие слёзы, а посиневшие от холода губы задрожали. — Я ненавижу тебя, жизнь! Чимин крикнул четыре слова в пустоту и сделал шаг в пропасть. Полетел, как птица. Свободный, но несчастный. А спустя несколько секунд в его мертвом взгляде стояли слёзы. П р о щ а й.