«Небольшое ЧеПэ»

— Где Женя? — Он звонил утром, сказал что-то вроде: «У меня тут небольшое ЧеПэ, сегодня не приду». Наташа отложила блокнот на подоконник и скрестила руки на груди. Когда (не) надо, Дима мог быть очень настойчивым. А уж что касается его обожаемого Жени… Иногда Наташа думала, что не помешало бы отвести их в уголок и пропесочить хорошенько. Может, перестанут вести себя, как два влюбленных идиота. Впрочем, почему «как»? — «Небольшое ЧеПэ» — это наш творческий коллектив. Что он еще сказал? — Ничего. Он сбросил вызов раньше, чем я успела хоть что-нибудь уточнить. Наташа не любила такого серьезного Танковича. Все, и она в том числе, привыкли видеть смешливого балагура, немного легкомысленного, немного беспечного, всегда улыбчивого и жизнерадостного. Скуповато щурившийся, поджавший губы и до неприличия невеселый, Дима не воспринимался сознанием как Дима. На самом деле, Наташа была счастлива, что таким он бывал редко. «Но метко», — мысль пронеслась со скоростью едва ли не света, когда раздраженный общим равнодушием к ситуации Танкович процедил что-то тихо сквозь зубы и, окинув свою команду злобным взглядом, скрылся в подсобке. Где-то за спиной вздохнул Медведский. — И чего он психует каждый раз из-за Женьки? Наташа не ответила, вопрос был явно риторическим. Не говорить же, что за любимого человека беспокоишься всегда? Не все поймут подобные отношения, не все их примут. Дверь подсобки распахнулась, со стуком ударилась об стену и чуть не треснула по лбу мрачного Танковича. — Прогоните по сценарию без меня. Буду вечером. — Дим, ты куда? Наташа, не обращая внимания на галдящих «коллег», проводила Диму до выхода и всучила шерстяной шарф крупной вязки. — Только попробуй заболеть, капитан. — Не будь такой серьезной, Наташка. — Сказал мне человек, изображающий грозовую тучу. Дима криво улыбнулся, приобнял ее за плечи и вышел на улицу, подставляя лицо крупным хлопьям искрящегося снега. — Передавай ему привет! — крикнула в спину удаляющемуся Танковичу Наташа, выскочив на улицу вслед за Димой, зябко ежась. — Только попробуй заболеть, Кузьмина, — рассмеялся тот в ответ, оборачиваясь и демонстративно обматывая шарфом шею аж до ушей. Наташа помахала ему в ответ и вернулась в помещение. Капитан сказал проиграть по сценарию, значит, они проиграют. Тем временем Дима трясся в промерзшем трамвае, в котором то ли назло пассажирам, то ли по глупости не включали батареи. Потирая ладони, немеющие от холода даже в перчатках, он гипнотизировал взглядом поручень: надо бы ухватиться, да пальцы не гнутся. То есть, гнутся, конечно, но от мысли, что придется держаться за обледеневший металл, становилось еще холоднее, а пальцы едва не судорогой сводило. Трамвай, дребезжа на поворотах, неспешно проехал по узким улочкам, вильнул у проспекта и затормозил перед аркой. Спрыгнув со ступенек и поскользнувшись на покрытом гололедицей асфальте, Дима поспешил во дворы. Дважды сделав ласточку, чуть не врезавшись носом в так некстати подвернувшееся дерево и едва не искупавшись в сугробе, он достиг-таки знакомой парадной. Домофон не сразу среагировал на магнитный ключ, но, обдумав, видимо, все возможные варианты, пронзительно запищал, отменяя блокировку входной двери. Игнорируя лифт, Дима взлетел по лестнице, на ходу перебирая связку ключей. Нужный отыскался не сразу, но был крепко сжат в пальцах к моменту, когда Дима остановился у до боли знакомой двери. Четыре скрипящих оборота — и он уже в прихожей, по которой разбросаны какие-то тряпки, старые куртки и изъеденные молью шарфы. Ощущая непривычную робость, Дима обошел кучу тряпья и заглянул в коридор. Судя по всему, свет горел по всей квартире. Вообразив невесть что, самым приличным из которого было ограбление, Дима прошел на кухню. Женя сидел прямо на полу спиной ко входу, левой рукой прижимая что-то к груди, а правой подливал в бутылочку с соской что-то белое. Молоко? — Все в порядке? — хрипло спросил Дима, разматывая шарф и расстегивая куртку. Женя тут же обернулся и улыбнулся чуть виновато. А Дима не мог отвести взгляда от четырех рыжих котят, беззвучно разевающих маленькие пасти и стучащих лапками по крепко прижимающей их друг к дружке руке. — А у меня тут… вот, — несмело сказал Женя, зажимая коленями бутылочку и пытаясь закрутить крышку. — «Небольшое ЧеПэ», да? Дима вздохнул, отбирая у Жени бутылочку. Тот рассмеялся, радостно кивая головой. — Я выхожу сегодня из квартиры, а они у мусоропровода сидят. Маленькие, зябкие, даже не пищат. Я их забрал к себе, но как же их оставишь одних-то? Вот и… — Дурак ты, Женька. И не лечишься, — Дима сел рядышком, аккуратно забирая двух котят. — Почему сразу дурак-то? — возмутился тот, прижимаясь боком к боку Димы. Тот разомлел от тепла, поцеловал Женьку в висок и потерся носом о щеку. Женя отвел смущенный взгляд, вспыхивая неровным темно-розовым румянцем. Дима умилился, коснулся губами мочки уха и прошептал, улыбаясь: — Я же волновался. После — легонько толкнул его в плечо. Женя сел нормально, все еще не смотря на Диму, и забрал у того бутылочку. Котенок, которому предложили молоко, сразу вцепился крохотными зубками в силикон соски, а у его братьев по (не)счастью прорезался голос. Кухня заполнилась сиплым писком и звонкими, похожими на щенячьи повизгиваниями. Дима любовался ласковым, восторженно глядящим на сосущего молоко котенка Женей. Тот не обращал на него внимания, позволяя рассматривать мягкую улыбку, горящие чем-то счастливым глаза, вздернутые в умилении брови. Таким Женю он еще не видел. Он бывал с Димой и добрым, и ласковым, и вообще всяким. Дима решил, что они обязательно оставят хотя бы одного котенка — смотреть на такого Женю было удивительно приятно. Наконец, первый котенок отцепился от соски, сыто разваливаясь на узкой жениной ладони. Чтобы покормить второго, Жене пришлось немного отклониться вбок, опереться на Диму. Он тут же положил подбородок на лохматую макушку, вдыхая еще не выветрившийся кисло-сладкий запах шампуня. Вскоре полупустая бутылочка вернулась к Диме, а Женя улегся головой ему на колени, удерживая на груди задремавших котят. — Может, перейдем на диван? — обеспокоенно поинтересовался Дима, скармливая своим котятам остатки молока. Те не допили совсем немного, растекаясь двумя рыжими лужицами на удерживающей их руке. — Пол не такой уж и холодный, — попытался возразить Женя, пригревшийся на диминых бедрах и, кажется, дремлющий вместе с котятами. — Вставай, Жень. Пойдем в комнату. Тот приоткрыл один глаз, сонно улыбнулся и повернулся на бок, утыкаясь носом Диме в живот. — Жень, вставай. Котята на груди завозились, недовольные сменой положения, и запищали. Женя тут же подскочил и зашептал им что-то успокаивающее, почти мурчащее. — Эй, мне пора ревновать? Дима рассмеялся. Недоуменный Женя хлопал ресницами, склонив голову на бок — ну чисто олененок! Дима встал, стараясь не тревожить котят. — Пойдем, Женя, — тот ухватился за предложенную руку, поднимаясь. Котят устроили в гнездышке из старых полотенец и шарфов. Они сразу свернулись маленькими комочками, прижимаясь друг к другу в поисках тепла. — Рыжие солнышки, — пробормотал Женя, кутаясь в объятиях Димы словно в теплый плед. Он утянул Диму на диван, прижимаясь к нему мерзлым котенком, тычась носом куда-то в шею и жмурясь. Женя действительно походил сейчас на кота, только что клубочком не сворачивался. Дима погладил его по голове, пропуская короткие пряди сквозь пальцы. — Ты уже думал, кому отдашь котят? — Неа. Не хочу их отдавать. — Одного будет более, чем достаточно. Куда тебе четыре-то? Женя попытался пожать плечами, но не преуспел. Дима потер глаза: в тепле хотелось спать. — Ну, можно Софье Сергеевне отдать одного. Это соседка выше этажом, — пояснил Женя, улыбаясь. — У нее уже шесть кошек, но она никогда не отказывается приютить кого-либо усатого-хвостатого. А еще одного можно в живой уголок отдать. В школу какую-нибудь, детсад. Это сейчас модно. А третьего… Третьего не знаю, куда. Женя шмыгнул носом, исподлобья поглядывая на Диму. Тот покосился на насупленного Женю. — Тебе Наташа привет передавала, — неопределенно пробормотал он, откидываясь на спинку дивана. — Дим, ты гений! — восторженно улыбнулся Женя, вновь укладывая голову тому на плечо. — Я знаю, — настороженно ответил Дима. — А ты о чем сейчас думаешь? — Мы третьего Наташке подарим! Как выяснилось позднее, Наташа действительно любила животных, особенно всяких кошек, и котенка приняла с радостью. Но это не помешало ей высказать Жене и Диме все, что она думает о влюбленных идиотах вроде них. Женя смутился, Дима напрягся, но Наташа лишь рассмеялась по-доброму и посоветовала почаще разговаривать на любые темы. Чтобы избежать появления таких вот «небольших ЧеПэ».