Три уставших молодца становятся тремя девицами

— Утро красит нежным светом стены древнего Кремля, — радостно напевал Иван, пока вставал и готовился к завтраку. У Вани по его доброте душевной ночевали и подрабатывали Прибалты. Хотя они долго кочевряжились и не хотели, но политика — политикой, а кушать хочется всегда. — Торииис, — затянул Иван, — ты кондиционер включил?       На Москву без предупреждения напала жара. Ещё вчера было сыро мокро и противно, а сегодня уже душно жарко и липко. Ивану никто не ответил. Он насторожился. Прибалты конечно тихие как мышки, но не настолько. Зайдя на кухню, Иван увидел картину маслом — на столе стоят початые бутылки Рижского бальзама и Ванна Таллинн. Вокруг стола сидит тройка смутно знакомых личностей, которые Иван опознал только по повседневной одежде. -ЫЫЫЫЫ, — завывал голосом полным тоски и скорби Литва. -УУУУУ, — вторил ему Эстония. — Охохохошеньки, — поддерживал дуэт Латвия.       Иван подошёл к рёвам и внимательно оглядел все три фигуры. Его внимание царапнула деталь — грудь, а у Эстонии и Литвы ещё и волосы отрасли. — Поручик, вы женщина?! — осознал Ванин мозг. — Ну что? Допрыгались, доскакались, независимые мои? — громкий голос Ивана привёл в чувство уже икающую Латвию. — Хорошенькая, — мелькнула на поверхности сознания Брагинского мысль. — Мы.это.утром…встали и такиииие, — Латвия вновь ударилась в рёв. — И чего реветь, али старого закона воплощений не помните? — поинтересовался Россия. — Не помню…- растерянно развела руками Эстония. — Я помню, — хмуро ответила Литва, через гранёный стакан, осматривая помещения и остальных в нём. — И, что дорогая моя в нём говорится? — ехидно поинтересовался Ваня, в душе радуясь, что ему одному привалило такое счастье — три новых женских воплощения. — О том, что сильные страны, ведущие свою независимую политику — это мужчины, а слабые и зависимые — женщины. — Ответила Литва. — То есть мы теперь всегда будем женщинами? — в голосе Эстонии звучали истерические нотки. — Ага, — радостно кивнул Брагинский. — Пока ваше правительство не поменяет свою ориентацию. — Мы не можем, мы важные члены ЕС и Северо-Атлантического альянса! — Во-во, — покивал Иван, — своей армии нет, флота полтора ГДРовских корыта на троих, одна советская распиленная подлодка и отток населения за рубеж. — А почему твой полуэксклав — парень? — возмутилась Литва. — А я так на женщину похож? — ответил вопросом на вопрос Иван. Ответа он не услышал. У Литвы зазвонил телефон мелодией «Я маленькая лошадка». — Да, — обречённо ответила Литва, я тоже. — Не, ты прикинь, типа утром я просыпаюсь и конкретно — натуральная барби. Я даже и не против, девушкам больше прощают и бюджет, — Польша улетела в страну розовых пони. — Кузина тоже? — поинтересовался Иван. — И Феликс, — кивнула Литва. — Жаль, не двадцатка, — мечтательно подумал Ваня. — И как мы в этом на заседании в Юнеско появимся? — обвела себя рукой Латвия.       Иван только подивился приспособляемости латышки. Страна так часто находилась под внешним завоевателем, что получив свободу, не знала, куда себя приложить и работала чисто по инерции. — С платьями не проблема! — объявил он.       Ваня специально выделил комнату в особняке под платья Украины, Беларуси и других девушек, иногда его посещавших. — Вот, — протянул он платья девицам, определив размер на глаз. — Тут молния на спине! — Пожаловалась Эстония. — У меня крючки, — сжала зубы Литва — А у меня вообще шнуровка! — ответила Латвия. Все трое зыркнули друг на друга. — Так, сейчас на заседание, а потом поведу вас по магазинам, — сказал Иван мастерски застёгивая молнию на синем платье Эстонии, завязывая шнуровку на бордовом с золотом (А/Н: прямо гриффиндор какой-то) платье Латвии и ловко вставляя меленькие крючки в пластиковые петли зелёного платья Литвы. Прибалтийские теперь уже государыни подумали, а чего ещё мы не знаем о Брагинском. Каждая сделала в уме пометку, познакомиться поближе.