Несколько минут до звонка

Евгений устало смотрит на часы. Три часа дня. Значит, дети сейчас побегут домой, затеивая драки в раздевалке и сбивая с ног взрослых. Когда Евгений только пришёл сюда, он, помнится, любил детей. Но работа учителем со временем начала приедаться, а, когда он дошёл до поста директора, и вовсе осточертела. Да и дети… испортились. Раньше он внушал страх или хотя бы уважение, а теперь наглые, слишком самоуверенные школьники не удосуживаются даже здороваться. А может быть, дети здесь не при чём. Может быть, это он изменился. Да, дело в нём. Стоит Евгению вспомнить о том, что когда-то у него ещё была душа, как кто-то начинает медленно царапать когтями где-то внутри. Он закрывает глаза и видит, всё время видит в голове только до отвращения знакомое лицо: веснушчатое, голубоглазое, весело-добродушное и чересчур дружелюбное. Чтобы хоть как-то выкинуть из головы неприятные мысли, Евгений распахивает окно и зажигает сигарету. Несколько глубоких затяжек, а потом в дверь осторожно стучатся. *** Полина стоит перед ним: такая спокойная, серьёзная, даже несколько строгая десятиклассница. Смотрит Евгению в глаза – и сразу же всё понимает. - Валька? – вздохнув, произносит она. Пожалуй, Полина – единственный человек, который знает, сколько раз Евгений мечтал задушить Вальку, которого приходилось уже несколько лет терпеть в собственной квартире. Да, пожалуй, Евгений, как единственный родственник, должен позаботиться о мальчишке, пока ему не исполнится восемнадцать. Проклятие – ведь ему ещё только ШЕСТНАДЦАТЬ! Неужели эта нервотрёпка с дурацким именем Валька будет продолжаться столько времени из-за его абсурдного решения поблагодетельствовать сиротке! Что может быть хуже, чем симпатия человека, которого ты не можешь терпеть всей душой. Да, Евгений ненавидит – и, между прочим, не без причины, собственного двоюродного племянника, которого, когда два года назад откинулась его сумасшедшая бабка, как к ближайшему родственнику, переправили к нему. Евгений никогда не скрывал своей неприязни к Вальке и готов был терпеть взаимную ненависть, страх, желание побыстрее убраться из его дома, но только не чёртово дружелюбие! Евгений уже в который раз эмоционально и громко рассказывает обо всём Полине – и Полина слушает, не перебивая, не говоря о том, что Вальку можно и перетерпеть как страшный сон – она будто бы понимает. Когда Евгений смотрит в её серьёзные глаза, видит в них, в первую очередь, желание казаться взрослой, серьёзной и самостоятельной, но это лишь подростковые странности, потому что за показной серьёзностью кроется усталость, чувство непонятости и безропотная верность. Евгений снова кричит, ругает, распекает Полину за какой-то незначительный проступок. Эмоции закипают до критической точки, и он, как обычно, отыгрывается на ней. Полина, с длинными чёрными волосами, в строгой юбке до колен и белой блузке, скрещивает руки на груди и изо всех сил желает возразить, но Евгений, как обычно, не даёт ей и слова сказать. Накричавшись, он молча опускается за стол, закрывая лицо рукой. И, когда маленькая тёплая ручка школьницы ложится ему на плечо, он понимает, что готов терпеть Вальку в своей квартире до конца жизни, только бы Полина была на пятнадцать лет старше. *** Евгений снова стоит у плиты. На сковородке шкворчат котлеты. Покупные, у него нет времени с ними возиться. Конечно, он мог бы доверить готовку хозяйственному Вальке, у него это получалось гораздо лучше, да и мальчишка любил возится на кухне. Но Евгений понимает, что просто из принципа не сможет есть его стряпню. За окном слышится смех. Невольно Евгений выглядывает на улицу. На перекрёстке виден знакомый силуэт: рыжий и конопатый до ряби в глазах, с несползающей с лица ослепительной улыбкой, в любимой клетчатой рубашке и великоватых джинсах, Валька едет на роликах с мороженным в руке. Рядом с ним – его лучшая подруга и помощница во всех начинаниях будущая звезда спорта (какого, не решила ещё даже она сама) высокая нескладная девчонка Сашка. От нечего делать Евгений наблюдает, как они, о чём-то разговаривая и смеясь, подъезжают к дому и тепло прощаются. Наблюдает за тем, как Сашка отъезжает от дома, а Валька скрывается в подъезде, и только тогда возвращается к котлетам. Дверь раскрывается, и мальчишка влетает в квартиру, принося с собой целый ураган бурных эмоций. Он сбрасывает ролики и сразу же направляется на кухню. - Привет, дядя Женя! – радостно кричит он над самым ухом Евгения. - Какого чёрта тебя так долго не было!? – вместо приветствия кричит он. Евгению, конечно же, наплевать, где он был и что делал, но один вид Вальки так выводит из себя, что он решает зацепиться за эту ниточку и по обычаю раскричаться. И очень скоро понимает, что совершил ошибку. В довольных глазах мальчишки читается мысль: «Так тебе не всё равно!». - Я… - начинает наконец Валька, но Евгений сердито обрывает его и пихает в руки сковородку. - Молчи уж, и так всё ясно! – вздыхает он, - Лучше на стол накрой! Валька пожимает плечами и, взяв сковороду, уходит в столовую. Евгений снова остаётся один. Ну что ему стоит прямо сейчас посадить надоедливого сорванца в машину и увезти куда-нибудь подальше? Ничего ведь не помешает ему дожидаться своего совершеннолетия в каком-нибудь сиротском приюте? И иной раз Евгений готов это сделать, но ровно до того момента как смотрит в его зелёные глаза. Не Валькины глаза, а глаза девушки, которую он когда-то любил. Евгений признаёт, что мальчишка мало унаследовал от матери. Скорее он походил на жизнерадостного, легкомысленного и не думающего о последствиях хиппи, которому выпала «честь» зваться валькиным отцом. В голове начинают крутиться воспоминания. Вспоминается, как он стоял на вокзале со своей двоюродной сестрой со странным именем Доминика, когда до отъезда поезда остаётся меньше получаса, и они вглядываются в лица друг друга, словно пытаясь их запомнить. Она говорит, сбивчиво, взволнованно, говорит о том, что это правильное решение, что им давно следовало расстаться и всё в таком духе, пытаясь успокоить этими словами то ли себя, то ли его, Евгения, то ли их обоих. Последние минуты запомнились Евгению особенно сильно. Купе поезда, сердитая проводница, напоминающая, что поезд отходит через несколько минут, неловкое объятие, запах светлых, мокрых от снега волос и… перрон. Перрон и одинокий молодой человек, остервенело машущий рукой вслед уходящему поезду. Всё кончено. Доминику он теперь увидит только на фото, через год узнает, что она вышла замуж, а ещё через пять – что оба погибли, оставив сиротой трёхлетнего сына, которого взяла на воспитание бабка по отцовской линии. А ещё с тех пор он окончательно отстранится и покинет собственную семью и останется известным как сумасшедший, пытавшийся соблазнить кузину. *** Евгений снова кричит, пытаясь выплеснуть с этим криком всю ту боль, которая осталась в его душе и теперь ноет там, как больной зуб. Полина молчит, уже зная характер Евгения, она понимает, что перечить ему бесполезно. И Полина тоже терпеть не может собственного одноклассника Вальку, с которым, единственная из всех остальных ребят, она никогда не дружила, только за то, что из-за него вечно попадает ей. В какой-то момент Евгений не выдерживает, хватает со стола первый попавшийся предмет, коим оказывается тяжёлая, занимающая чуть ли не половину стола точилка и изо всех сил кидает её в стену. Полина едва успевает увернуться и внимательно смотрит на опирающегося на стол и тяжело дышащего Евгения. А потом смело подходит ближе, к самому столу и тихо спрашивает: - Евгений Николаевич, вам… плохо? Евгений внимательно смотрит на девушку, едва достающую ему до плеч, и так же тихо отвечает: - Плохо… - будто эхом повторяет за девушкой, - Очень плохо… А потом наклоняется и целует. Пару секунд Полина стоит будто в раздумье, а потом осторожно послушно отвечает. Осторожно и послушно – в этих двух словах вся Полина. А потом она уходит. Звенит звонок. Полина всегда приходила к нему за несколько минут до начала уроков. Сейчас она уходит, чтобы снова вернуться в конце учебного дня. И Евгений дождётся. Дождётся, чтобы снова рассказать о том, что к нему на большой перемене заходил Валька, как всегда, звал пить чай в столовую, и что, когда он злился, Сашка, стоявшая за дверью, хихикала над нелюбимым строгим директором. Потом обязательно пошлёт её за чем-нибудь и будет ругать, когда что-нибудь пойдёт не так, пусть и не по её вине, а потом… Полина уже знает, что делать потом. Она больше не даёт ему сотрясать стены школы своим криком. Молча подходит, встаёт на цыпочки и целует. И он ничего не может поделать, кроме как властно, но в то же время нежно прижимать её к стене и, словно пытаясь заглушить боль, жадно целовать, прислушиваясь к каждому звуку за дверью и холодея от мысли, что кто-то может войти в кабинет. Полина всегда приходит в школу пораньше. Она знает, что Евгений плохо спит и заводит будильник на полчаса раньше, чтобы хоть немного его успокоить. Верная Полина, она готова ночевать в школе, лишь бы Евгению было хоть немного лучше. Но пока этого не требуется - обоим достаточно нескольких минут до звонка. Несколько минут – а потом она убегает. Убегает, чтобы дать ему время подумать о том, как он теперь будет смотреть в глаза её родителям на собраниях и что будет, если кто-нибудь узнает, что заслуженный учитель, директор соблазнил школьницу, ученицу, девчонку, которой едва исполнилось шестнадцать. Но на размышления ему отводится всего шесть уроков. К последнему его голова готова взорваться от мыслей, и он, распахнув окно, достаёт сигарету. Несколько затяжек, а потом в дверь осторожно стучаться. Возвращается Полина…