Чертополох

      Чжинёну требуется пара часов, чтобы влюбиться. Ещё сутки, чтобы осознать. И бесконечное количество времени на то, чтобы отрицать. Заинтересованный взгляд удается скрыть под слоем напускной надменности с угрожающими нотками. За считаные дни Пак превращается в котел, бурлящий ядом, и каждое неосторожное движение Югёма опрокидывает его, выливая содержимое на голову. Младший ёжится, но терпит. На помощь приходит Марк, нейтрализуя последствия улыбкой и лёгким прикосновением к запястью. Чжинёна передёргивает, загоняет в самую глушь собственных дебрей. Смотреть на идиллию этих двух нет никаких сил, да и желания. Эмоциональная нестабильность становится чем-то постоянным, перманентным.       Изо дня в день сюжет их истории повторяется. Югём стремится быть другом, Чжинён предпочитает статус палача. И Паку нестерпимо завидно, потому что ему на помощь никто не спешит, каждый считает своим долгом промолчать, и только Чжебом неодобрительно косится, всем своим видом осуждая. Догадаться не сложно. Во всем этом лишь один аргумент - «Ты же старше, будь мудрее». Всю мудрость вышибает вместе с духом, когда Югём роняет Марка на землю в каком-то захолустном парке, куда они всей компанией выбрались на пикник. Самый старший смеётся и тянет младшего на себя, чтобы неуклюже обнять. Ему смеются в ответ, а Чжинён холодеет на глазах. Словно кол в сердце вбили. Лёгкие разъедает приглушенная боль. Вздохнуть получается не сразу, да и выходит это до противного забито. Горло начинает зудеть, то ли от невысказанных слов, то ли от приближающейся простуды. Идентифицировать своё состояние не представляется возможным. В мыслях перекати-поле, в сердце пресловутый кол, который, судя по ощущениям, опутывает что-то враждебное и колючее.       Чжинён становится воплощением зла. Стараясь задеть кого-то одного, он втягивается в принцип домино и проходится по каждому. Даже неприкосновенность Чжебома рушится, словно стены Иерихона. Пак считает, что всё по заслугам. «Спасение утопающих – дело рук самих утопающих»       Чжинён пытается спастись, неумело размахивая руками, задевая всех, кто барахтается где-то поблизости. В его глазах счастливы лишь двое и это жжёт изнутри. Прорастает стремительно и болезненно. Простуда не думает отступать, зуд в горле превращается в глухой кашель. Кол начинает гнить из-за яда, что сочится из сердца. Всеисцеляющая улыбка Туана словно огромных размеров молот, вбивающий очередной гвоздь в крышку гроба. Чжинён становится тихим и смиренным. Постоянный кашель прерывает нескончаемый поток тирад по поводу и без. Будто издеваясь, Ёндже настаивает на частых встречах и вылазках. В один из таких дней Пак не выдерживает и срывается в ближайшую уборную. Югём смотрит на Марка словно щенок,разве что в рот не заглядывает. И постоянно твердит о его родинке над губой. А у Чжинёна сдвиг от его родинки под глазом. Словно застывшая слеза. Заставить плакать хочется нестерпимо, даже пустив в ход кулаки. Запутать, не выдать себя, но сделать настолько больно, насколько сейчас ему самому. Чжинёна сгибает пополам в приступе кашля. В этот раз всё выходит хреновей обычного. Изо рта вылетает пара розовых цветов вперемешку с каплями крови. Пак смотрит не верящим взглядом, а в голове лишь мантра из одного сплошного «нет». Он поднимает с пола не до конца раскрывшийся бутон и узнаёт в нём чертополох. Руки трясутся, а в голове пролетают страницы из бабушкиных книг. Чертополох – цветок, который боятся даже черти. Злой и отчаянный смех пробирает до костей, скатываясь в сухую истерику. Все надежды на лучшее смываются водой вместе с кровью и цветами.       Перегной в грудной клетке оказывается отличной почвой для растений. Неуемное стремление друг к другу между Марком и Югёмом превращается в первоклассное удобрение. Цветов становится больше, их колючие чашечки дерут горло, оставляя во рту постоянный привкус крови. Болезненный вид Чжинёна будит в Чжебоме запоздалую заботу. Пак не против. Ему уже все равно. Он как загипнотизированный смотрит на Югёма, игнорируя существование Туана. Младший влюблён до дрожи красиво. Так любят совсем ещё дети - чисто и солнечно, попутно озаряя своим светом окружающих. Каждый получает свою дозу умиротворения от происходящего, словно это само собой разумеющееся. А Чжинён лишь подставляет лицо под эти лучи, что бы то, что растёт внутри, поскорее закончило своё дело. Чжебом не скупится на прикосновения, пытаясь перенять внимание на себя. Выходит ломано и странно. Чжинён потерян. Из легких уже который день вырываются полноценно раскрывшиеся цветы, покрытые темными сгустками крови. Еще немного, совсем чуть-чуть.       До «немного» рукой подать. Чжинён чувствует это, когда видит, как Югём первым тянется к Марку, чтобы поцеловать. Прийти пораньше определенно было плохой идеей. А может и наоборот. Его замечают лишь когда он падает на колени не в силах сдержать рвущиеся наружу цветы. Первым к нему кидается Марк, а Югём смотрит пустым взглядом, не зная, что делать. Туан что-то кричит про скорую, а Чжинён захлёбывается в собственной крови и цветах чертополоха. По щекам младшего запоздало текут слезы, и он истерично начинает шарить по карманам в поисках телефона.       Чжинён доволен. Наконец-то эта чертова застывшая слеза сорвалась вниз. Где-то на задворках сознания он слышит тихие всхлипы и просьбы о прощении. Это неважно. Уже ничего не важно. Дышать становится не нужно, легкие под завязку забиты цветами, а сердце разорвано корнями чего-то колючего и враждебного. Чего-то, что обычные люди называют любовь.