***
Это тренировка на чистом воздухе. Все знают, что первый раз будет неловко. Тимоти начинает вечер с банки кока-колы и быстро переходит к красному вину, сахару и алкоголю, которые соединяются внутри, делая его смешливым и болтливым. Парень весь день провел в окружении итальянцев и сейчас восполняет его этим тихим и бессмысленным разговором. Его голос слишком глубок для его хрупкого тела. Арми может позволить себе звучать низко и грубовато, но Тимоти не имеет на это права. Откуда исходит этот мягкий шум? Что за вселенная скрывается в его легких? Он привлекателен в своей меланхолии, в еврейской манере поведения, и это очаровывает Арми. Дерьмо, думает Арми, глядя на губы Тимоти, испачканные в вине. - Ты знаешь, - задумчиво произносит Тимоти. – Люди вечно не могут разобраться в моем имени. Не знаю почему. Они никак не могут понять – то ли Timo- tay или Timo- thay или просто прямо Timothy. Представляешь, люди говорят, что так не может быть, потому что это имя слишком скучное, а я слишком интересен. - Скромно, - хмыкает Арми. - Я знаю, да. Ты единственный человек из всех, которого не волнует эта ерунда. - Серьезно? - Никто больше не зовет меня Тимми. Ты не заметил? - Тимоти усмехается, и его язык насыщенного виноградного цвета. - Тебе не нравится? Чувак, прошел целый месяц, ты мог бы… - Нет, - перебивает парень, смеясь. Больше всего смеются его глаза. - Нет, мне нравится. Арми и Тимми. Лучше, чем Арманд и Тимоти, тебе не кажется? Им определенно придется поцеловаться. В гостиничном номере Арми прохладно и светло, даже во время вечернего заката. Побеленные стены и широкие окна пропускают каждый лучик солнца из-за балкона, поглощая и отражая его, разливаясь повсюду слабым оранжевым светом. Тимоти также достаточно бледен, чтобы приобрести этот солнечный оттенок, его кожа мерцает сильнее, чем днем. Лука пытался укрыть его под пляжными зонтиками и тенью патио: ему нравился контраст между загорелыми руками Арми и бледными Тимоти. Это нравится камере, сказал он. - Хочешь стиснуть зубы? - спросил Арми раньше, за несколько часов до того, как звонил жене. - Мы же профессионалы, - пожал плечами Тимоти, серьезно кивнув, а затем ярко улыбнулся. Так странно быть в комнате с кем-то знакомым, кого ты должен поцеловать, думает Арми, и хочешь поцеловать и никогда раньше не целовал. Намеренно упущенные секунды. Каждое слово – просто бессмысленная болтовня. Ему кажется, что Тимоти тоже чувствует это. Его потребность говорить на английском удовлетворена, так что он вежливо замолкает. Его лицо спокойно и расслабленно, особенно глаза. Арми на самом деле он нравится. - Давай, Арманд, - произносит Тимоти, похлопывая по подлокотнику своего стула, словно подзывая щенка. Арми слишком крупный, чтобы взгромоздиться на ручке старинного венецианского кресла для отдыха, так что он приподнимает Тимоти за тонкую талию, занимая его место, и сажает парня на свои колени. Естественная экстравертированность, как сказала бы Элизабет. - О, я понял, - смеется Тимоти, а затем без спроса обвивает руки вокруг шеи Арми, тянется и целует его. В комнате по-прежнему тихо. Просто их закрытые рты прижимаются друг к другу. Тимоти пытается подавить смешок. Арми фыркает. На его губах остается малиновый цвет от губ Тимоти. - Ладно, ладно, - произносит парень, показывая, что уже взял себя в руки и готов продолжать. Он получше устраивается на бедрах Арми. Его ноги почти в два раза меньше, чем у Арми и вдвое бледнее. Их члены, возможно, в паре дюймов друг от друга. Арми никогда ни с кем не занимался сексом на камеру и не знает, каково это будет, если в течение недели все-таки придется. Агент говорил что-то о пункте, подразумевающем откровенную съемку со всеми подробностями, но он не может вспомнить, было ли это в итоге включено в контракт. Тимоти целует его снова, кладя руку на грудь Арми. Его губы мягкие, теплые, почти гладкие, и он все еще улыбается в рот Арми. Ни один из них не спешит размыкать губы. - Относись к этому серьезнее, - бормочет Арми, совершенно не выглядя серьезным. - А сам-то, - парирует парень, делая глубокий растерянный вдох через нос. Арми опять смеется, прижимая руку к животу Тимоти, чтобы снова позлить его и заставить сражаться за воздух. Они оба выпили уже половину стакана Тимоти, наполненного вином – второго за этот вечер – и по очереди подносят его к губам, плохо делая вид, что пытаются вырвать друг у друга. Тимоти не спеша потягивает; Арми делает большие глотки. - Я больше предпочитаю пиво, - поясняет он парню, на что Тимоти признает, что на прошлой неделе выпил больше эспрессо, чем за всю свою жизнь. - Ты ребенок, - ласково произносит Арми. - Я уже давно перерос все это, - Тимоти пожимает плечами, улыбаясь. Парни помладше него приняли бы это за оскорбление. Они снова целуются. Рот Тимми теперь расслабленный и влажный. Его ладони удобно ложатся между подлокотниками и талией Арми, и тот пытается сделать так же, но вынужден цепляться за свободную рубашку парня, чтобы дать рукам опору. Их тела так близко, но неловкое расстояние все еще присутствует, и Арми пытается поднять вопрос об этом посредством языка; он легко облизывает нижнюю губу Тимми, будто спрашивая: все в порядке? мы в порядке? - Стой… погоди, - бормочет Тимоти, вдруг резко отстраняясь. - Что? Извини, я… - Подожди секунду, – он кладет палец на губы Арми, и тот не уверен, стоит ли сдерживаться или осторожно прикусить его за ноготь. Он просто ждет. - Расскажи мне о своем первом поцелуе, - просит парень, решаясь. – Нет, подожди… расскажи мне о своем первом поцелуе с твоей женой. - С Лиз? – Арми выпрямляется, наполняясь внутренней гордостью, как это всегда бывает, когда речь заходит об Элизабет. - Ты не называешь ее Лиззи? – шутит Тимоти, подзадоривая его улыбкой. – Я имею в виду, это же так похоже на тебя. - Ладно, слушай, - Арми начинает сначала, пока Тимми устраивается на его груди, прижимаясь носом и ртом к коже на его шее. Они одинаково разгоряченные, взволнованные и безрассудные, и это ощущается так, словно Тимоти мог бы стать одним целым с Арми прямо здесь и сейчас. Он рассказывает парню о том, как хороша была Элизабет, когда он впервые встретил ее, высокую, красивую, и как он - такой же высокий красивый придурок – заявил ей, что у нее нет выхода, что она та самая, она девушка его мечты и обязана дать ему шанс. - Вы были «Другой Женщиной»? – смеется Тимми, и его дыхание поразительно горячее. - Каждый человек, которого я когда-либо знал, назвал меня идиотом высшего класса, так что не начинай. Так или иначе, продолжает он, они с Элизабет танцевали это чарующее танго на протяжении нескольких недель, прежде чем она поддалась его очарованию и упрямости и поцеловала на заднем крыльце речного домика его дедушки, стоя босиком на лакированном деревянном полу и удерживая снятые туфли на каблуках в правой руке, а левой прикасаясь к его челюсти. Это было очень неуместно. Она целовала его с языком, даже еще не порвав со своим предыдущим бойфрендом. - Теперь расскажи мне о последнем разе, когда ты целовал ее, - шепчет Тимоти. Арми задумывается на несколько секунд и не сразу осознает, что все это время его рука мягко поглаживает тонкую спину парня, очерчивая каждое углубление, каждый острый позвонок. - Последний раз? Думаю, это было в ночь перед тем, как я прилетел сюда. В постели. Она была раздета. Ее грудь потрясающая, ты знаешь. Она сказала мне приложить немного усилий, потому что устала, так что я просто… ну знаешь… заботился о ней. – Арми смущается сразу, как только закрывает рот. У него всегда была открытая душа, полная быстрых откровений и последующих нелепых извинений за это, так что он тут же задается вопросом, возражала бы Элизабет против его разговора с Тимоти о ее груди. (Позже он посылает ей по электронной почте - «Поцеловал парня, сказал ему, что люблю твою грудь, извини», - на что тут же получает быстрый ответ – «Надеюсь, это возбудило его, независимо от того, чего ты этим добивался. Э.») Тимоти долго молчит. Его губы покрывают шею Арми трепетными поцелуями и соскальзывают немного вниз, их члены прижимаются друг к другу сквозь хлопчатобумажные шорты и нижнее белье. Солнце снаружи уже почти совсем село, дико стрекочут цикады, время будто замирает, и Арми запускает пальцы в мягкие непослушные волосы Тимми. - Хорошо, - говорит парень через некоторое время, оставляя следующий поцелуй и спускаясь к ключице Арми. – Поцелуй меня где-то между этими двумя разами. Арми сразу же обхватывает его челюсть одной ладонью, а второй глубже зарывается в спутанные волосы парня. Он властно оттягивает его голову назад, это слишком интимно для тех нескольких коротких недель, что они знают друг друга, но Тимоти тут же легко и послушно обнажает свою бледную шею. Его кадык ярко выражен, и Арми на мгновение присасывается к нему, словно к сочному персику. Голова Тимми склоняется вниз. Арми облизывает свой большой палец, чтобы смочить его, и проводит им по губам парня снизу вверх. – Приятно, - шепчет парень; ему все больше нравится происходящее. - Скажи это еще раз, - тихо просит Арми. - Прият… - начинает Тимоти, но Арми целенаправленно сцеловывает это слово с его губ, больше не заботясь о разрешении. Пробует язык парня на вкус. Пробует вино, которое он выпил, соленый прибрежный воздух, аромат своей собственной слюны - все это так быстро смешивается в один, такой знакомый и одновременно необычный. Тимоти издает низкий гортанный звук, и Арми поражается этому глубокому стону; когда он успел так рано повзрослеть? - У меня встает, это нормально? – спрашивает Тимми в перерыве, который их рты делают между поцелуями. - Ты имеешь в виду, сейчас? Или позже? На камере? - Все равно. И там, и там. Дерьмо. - Это нормально, - отвечает Арми, сжимая его между бедрами.***
Воздух не прозрачный, как таковой, но густой и теплый; влажный, плотный, хлорированный. Это не… Да, это определенно больше не кажется неловким, думает Арми.***
Позже Лука объявляет перерыв и говорит им, что это было отлично. Очень естественно, очень легко по его словам, словно они повторяли свой первый поцелуй снова и снова. Арми запускает руку под футболку Тимоти, кладет ее на голый живот и не убирает на протяжении всех дублей. Всех поцелуев. Он набирает сообщение Элизабет после того, как они обнимаются в течение всего дня. Он на самом деле мне нравится. Она присылает ему ответное сообщение семь минут спустя. Мне на самом деле нравится то, что он на самом деле нравится тебе. Возвращайся к работе. Э.