***
Сковывающий холод пронизывал каждую частичку живого. Мрак. Темнота. Страх. Оглушающее безмолвие царило и властвовало уже который месяц подряд, в забытой, разрушенной и покинутой всеми людьми отдаленной деревушке города Норидж. Несвойственная этим землям леденящая и умертвляющая душу атмосфера убивала все живое вокруг. Покинутые в спешке дома одиноко пустовали в молчании природы, и лишь изредка, сильные порывы ветра заставляли шевелиться незапертые створки окон, вызывая пронизывающий все существо, душераздирающий скрип. Скрип потери. Звук, что стал обычным явлением во многих городах и селах. Звук, что никто и никогда не хотел бы встречать и слышать в своей жизни. Звук, что переливался как загробная мелодия. Похоронный скрип отчаянья. Звук смерти. Войны. Природа содрогалась в приступах желания возродить былую беспечность и радость, что царили много веков подряд, здесь в уединенном уголке, когда-то полного множеством переливов звенящих голосов людей. Людей, что не знали великого горя. Однако здесь, в жестокости и агрессии народов, она была бессильна…слаба. И все что оставалось ей делать - это подчиниться существующим безжалостным законам и порядкам мирового общества. Смириться с великим и порабощающим кризисом погрязших во вседозволенности, жестоких по своей природе, циничных и алчных людей. - Нет! – раздирающий и оглушающий крик разнесся по мертвой и безжизненной округе, - Вы не посмеете! Юная девушка судорожно вскидывала в защищающем и загораживающем жесте свои осунувшиеся от голода бледные руки, стараясь прикрыть тонким и хрупким станом мощное и волевое животное, что периодически фыркало, качая головой и встряхивало густой гривой, не желая прятаться и скрываться за спиной своей хозяйки, своего друга. - Послушайте, Мисс, - раздался скользкий и хриплый голос мужчины, погрязший в своей пренебрежительной и омерзительной тональности, - Вам лучше отойти, пока Вы не навлекли на себя еще большие проблемы, - язвительно прошептал он, под громогласное подсмеивание своих товарищей, явно высказывающих одобрение словам главного. - Нет! – еще громче разлился голос молодой особы, все так же находившийся в защитной позе, прикрывающей своего скакуна, - нет! Он всё, что у меня осталось! – твердо и ясно проговорила она, желая скрыть безысходность своего положения и страх, что начинал окутывать ее, прокрадываясь в самое незащищенное место. Сердце. Сердце, что было наполнено огромной любовью к своему единственному другу – Карнэту, великолепному жеребцу, кто рос вместе с ней, кто был с ней несмотря ни на что, кто был верен и предан, разделяя горе и радость, жизнь и смерть на протяжении долгих десяти лет. - Мисс, - еще один скрипучий голос тощего человека, что стоял справа от главного, влез в разговор, - я думаю, Вы не понимаете всей сложности нашего положения, - чуть прихрамывая, он начал наступательное и угрожающее движение в сторону их общей добычи, от чего девушка резко вздернула голову, выявляя на свет несколько своих длинных блондинистых локонов, покрытых пылью и грязью, что были спрятаны под тяжелым, местами потертым, полушерстяным мужским кителем и тем самым приоткрывая свое белоснежное лицо, отчасти запачканное сажей и пеплом, гордо задирая свой миниатюрный носик. - Фэринц! – громогласно окликнул главарь, видя, как товарищ перенимает его роль командующего, - Отойди от нее! Живо! - Какого черта мы вообще с ней возимся? Кроуль, я не жрал нормально неделю и не собираюсь упускать этот шанс из-за какой-то сентиментальной деревенской шлюхи! – с шипением провозгласил тощий и неприятный на вид мужчина, рот которого уже был заполнен слюной от предстоящей закуски в виде сочной конины или от бурного удовольствия в снятии напряжения за долгие месяцы с дерзкой и молодой особой, что прожигала его взглядом своих синих очей. - Я сказал быстро отойди от нее! – раскатистым басом отозвался голос главного. Кроуль в два шага догнал своего подчиненного, хватая его за воротник и отдергивая со всей силы, от чего Фэринц, не ожидавший такого резкого движения, споткнулся о собственные ноги с грохотом и шипением падая на сырую, но местами подмерзшую почву. - Какого черта? – выплюнул он, яростно озираясь и смотря, как трое других членов их команды ехидно улыбаются на разворачивающиеся действия перед ними. - Тебя, твою мать, не учили исполнять приказы с первого раза? - Слушай, Кроуль, остынь! – вступил в разговор третий человек, - Мы все на взводе! Я хочу жрать так же как и этот, - мужчина указал пальцем на Фэринца, что пыхтя от злости поднимался на ноги, - и она, действительно, не стоит этих проблем и стараний быть вежливым! – уже вскидывая ладонь на прижавшейся к теплой лошади силуэт, заявил Лэнц, - Мы здесь одни, посмотри, - озираясь на безлюдную и заброшенную деревню продолжил мужчина, - тут никого нет, никто не будет знать ни о чем! – пренебрежительным голосом, пропитанным ядом, прошептал он. - Что ты предлагаешь? – смотря как у остальных членов команды загорелись глаза в омерзительном восторге предвкушающим бурное веселье, Кроуль немного отступил назад, чтобы лучше разглядеть трясущуюся перед ним девушку. - Я думаю Мисс, должна понимать, - Лэнц подмигнул своим товарищам, что синхронно кивнули головой в знак согласия, и с голодным взором уставился на добычу, - что она здесь одна и было бы лучше для всех нас, - с поддельной вежливостью и нежностью шептал он, - если бы все произошло добровольно. - Дорогая, мы не ели уже целую неделю, а теперь перед нами очень сочный приз! Неужели ты думаешь, что мы упустим его? – вступили в разговор голоса оставшихся членов их команды. - Пожалуйста! Он мой друг! – девушке с трудом удалось вымолвить и слово, когда реальность действительно дошла до нее. Она одна. Одна в середине нигде с угрозой из пяти военнослужащих мужчин без чести, которые скорей всего были нацелены уже не только на Карнэта, но и на нее саму. Синие, как небосвод глаза моментально наполнились слезами, но молодая особа старалась сдерживать их изо всех сил, пытаясь не проронить и капли жгучей жидкости. Наравне со страхом в свои права начинала вступать паника. - Пожалуйста! - передразнил ее Фэринц писклявым и противным голосом, от чего на лицах у многих мужчин отразилось отвращение, - Пожалуйста! Он мой друг! Глупая шлюха! – рассмеялся он, - Лошадь предназначена либо для военных действий, либо для жратвы! Остальное - глупое развлечение дурных баб и мужиков! И видно, как твой милый и изящный жеребец точно не подходит под первое, я с удовольствием готов предоставить ему второе благородное дело! В конце концов, у каждого есть долг перед родиной! – уже во весь голос рассмеялся он, подхватывая за собой еще три громогласных и раскатистых смеха. - Твою мать, Фэринц, заткнись! – Кроуль обернулся к своему товарищу, - меня тошнит от тебя! - Нет, - дрожащий лепет прервал дикий смех, но тут же набрал обороты, - НЕТ! Вы не посмеете! Я не позволю! – девичий голос обрел силу, и девушка яростно распахнула свои глаза, устремляя их на весь отряд, стараясь сдерживать ужасную дрожь в руках. Жеребец же, что стоял привязанный поводьями к земле, стал судорожно бить копытом, поддерживая тем самым настрой блондинистой фигурки. Однако их старательно приобретенный угрожающий вид не предал им никакого существенного значения, а члены отряда лишь только больше засмеялись, борясь с желанием упасть на землю в порыве смеха с язвительным выкриком: «она не позволит». - Дорогая, - после минутного смеха, Лэнц опять обрел свой подделано ласковый тон, - боюсь, что у Вас нет выбора: либо это будет добровольно, и Вы не пострадаете, либо это будет с тяжелыми последствиями для Вас же. И видя, как мои товарищи и я не видели женщину уже несколько месяцев, я бы предложил Вам выбрать первое, для Вашей же безопасности, - заключил он, медленными темпами подходя ближе к девушке, протягивая руку, чтобы заключить мирную сделку. - Вы предлагаете, чтобы я добровольно отдала вам всем на растерзание моего друга? – сомнительно вскинула бровь блондинка, не выказывая ни малейшего желания соглашаться на это вздорное предложение. - Ну почему же на растерзание? – недоуменно ответил Лэнц, - как сказал мой товарищ, Ваш друг послужит своей родине, а это согласитесь почетно! – еле сдерживая тошнотворный приступ смеха, пропел мужчина, опять вызывая веселье за спиной. От чего Лэнцу все же согласно принятой роли «добродетеля», пришлось негодующе на них посмотреть и покашлять в знак отрицания, покачивая головой. – Простите моих товарищей за несдержанность, они потеряны для общества, - весело добавил он, смотря как девушка пренебрежительно фыркает в согласии. Мгновенно ловя момент ее отвлечения, мужчина резко подскочил к ней, твердо приобняв ее за талию, заставляя блондинку лишиться дыхания в возмущении. - Вы согласны, моя прекрасная Мисс? – прошелестел он своим полу охрипшим голосом от мгновенного возбуждения и чувства мягкого женского тела под рукой, дергая девушку вплотную к себе. - Нет! Нет! – пытаясь вырваться из хватки, блондинка застучала своими дрожащими кулачками по мощной груди мужчины. - Отпустите меня! Нет! Нет! Я никогда не соглашусь! – кричала она, видя, как ее старания приносят ему лишь малую часть желаемой боли, которую она стремилась ему передать. – Не трогайте меня! – Вскрикнула она, жестко ударяя его в пах ногой, от чего мужчина согнулся с яростным шипением, но не успев отойти от раздирающей боли, тут же получил новый пронизывающий разряд, когда маленький кулачок ударил его с такой силой по лицу, что Лэнц, опешив, отлетел на землю, выпуская хрупкую особу из объятий. Карнэт же, видя состояния своего друга, в поддержке и попытке защитить себя и хозяйку разъяренно вздул ноздри и громогласно и пронизывающе заржал, вставая на дыбы, показываю всю свою мощь и великолепие, выступая из-за спины девушки и с грохотом падая передними копытами на землю, почти попадая по ноге Лэнца, в секунде от того, прежде чем он успел убрать ее, судорожно отползая от представившейся ему картины. Глупый хохот мужчин от падения Лэнца и его раздробленного в кровь носа, тут же стих. Предвещая опасную бурю событий. - Какого черта вы с ней возитесь? Благородство решили показать! – воскликнул Фэринц, - эта глупая девка совсем одичала! – забывая про боль в колене от перенесенной травмы, мужчина быстрым шагом отправился в направлении девушки и ее верного друга. - Я тебя научу манерам, шлюха! Ты будешь знать свое место! – уже обращаясь к блондинке, со всем своим ядом прошипел он, разбрызгивая капли своей омерзительной слюны сквозь зубы в порыве агрессии. Скованность дыхания от страха, дрожь в ногах, что было никак не унять, полупрозрачное виденье от прожигающих соленых слез, боль в руке, что ныла от жесткого удара – все это ушло. Ушло в секунду, когда она поняла, что может потерять жизнь. Нет, не свою. Жизнь своего друга. Своего Карнэта. Она просто не выдержит, не переживет, если на ее глазах погибнет еще кто-то дорогой ее сердцу. Сколько смертей она должна еще увидеть? Сколько крови еще должно пролиться перед ее глазами? Это никчемная жизнь отняла у нее все. Все, что было дорого ей с самого детства: смех, веселье, солнце, цветы и это чертово голубое небо, теперь же окрашенное только в серые тона. Но все это не могло бы даже сравниться с самой большое потерей ее сердца. Потерей отца. Отца, которого убили у нее на глазах. Безжалостно. Беспрекословно. Жестоко. И она не смогла остановить это, она не смогла остановить! Она была беспомощна. И все, что осталось у нее от него – это был маленький жеребенок, такой же беспомощный, такой же неприспособленный к этому миру. И они были вместе. Возможно ли, что животное стало ей ближе, чем любой другой человек? Карнэт. Нет. Нет, она не считала его животным, она не считала его своими питомцем, а себя хозяйкой его воли. Нет. Они были друзья. Он понимал ее, да это странно прозвучит, но он всегда понимал ее. Когда она смеялась, он был рядом и весело ржал; когда она плакала, он нежно подставлял ей свою шею, и она судорожно сжимала ее в своих объятиях; когда он был недоволен ей, он фыркал, тряся своей гривой и отворачивался от нее; когда же она была на него обижена, он не переставал ходить за ней по пятам, подталкивая ее своей головой, пока она бы не упала и не смеялась так громко, так заливисто, что даже самые переливчатые трели соловья не сравнились бы с ее смехом. Потом, однако, наступили холодные и сумрачные дни. Дни, когда все погрязло во тьме, когда наступила война. Они не видели солнца с тех пор, с тех пор были только кровь и крики. Кровь. Крики. Плач. Война забрала своей волей бесчисленное количество жертв, оставляя их один на один в этой глуши. Заставляя голодать неделями в поисках пропитания, заставляя их влачить свое существование в прогнивших домах, прячась в углах просыревшей древесины, укрываясь от пронизывающего холода лишь жалкими лоскутками ткани, что беспорядочно валялись в каждом заброшенном доме. Такова была их жизнь в последние десять лет и последний год, когда они остались в борьбе с действительностью наедине друг с другом. И она не была готова потерять свое счастье, свой единственный свет в этом мире, своего друга. Поэтому видя как, Фэринц стремглав направился к ней, она приняла единственное верное решение. Она отвязала поводья от земли резким движением и с громким криком «беги», сделала единственное в жизни, что она никогда не делала. Она ударила его. Ударила с такой силой, что жеребец заржал от прижигающей боли на своем теле и, встав на дыбы, опрокинул девушку на землю, резко дергаясь в сторону. - Чертова сука! – вскричал Лэнц, и резко среагировав, ловко поймал лошадь за поводья, дергая со всей своей силы. Однако обезумевший жеребец не обратил никакого внимания на жалкие попытки мужчины сдержать его, так как в следующую же секунду Лэнц оказался на земле, пропахивая своим телом промерзший грунт, раздирая свой китель в клочья. - Что вы стоите, идиоты? Помогите ему! – вмешался Кроуль в быстром беге, видя что Лэнц в скором времени может не выдержать и выпустить поводья из крепко сжатых рук, не желающих выпускать добычу. - Нет! – разлетелся душераздирающим криком звонкий девичий полу плач, - Нет! Карнэт, беги! Пожалуйста, беги! Только беги! – уже сквозь горькие слезы, что наконец-таки пролились, смывая пепел мрака, всхлипывала молодая особа, которая в попытке встать от жесткого падения, снова была отброшена назад грубым мужским телом Фэринца. - Доигралась шлюха! – захватывая одной властной рукой тонкие девичьи запястья, а другой жестко хватая копну растрепанных и скомканных в грязи блондинистых волос, презренно прошипел мужчина, разворачивая ее голову к себе, и притрагиваясь своими пересохшими губами от жажды девичьего тела к ушку девушки. – Теперь мы с тобой развлечемся! Я научу тебя манерам, глупая сука! Но прежде, - снова жестко дергая за волосы, от чего послышалось дикое шипение девушки, он заставил ее вернуть голову в прежнее положение, чтобы созерцать картину пленения ее друга, - прежде, ты увидишь, как лично я вотку нож в шею твоего дорогого жеребца и перережу ее, заставляя тебя купаться в его крови, глотать ее, умываться ей! Чувствуя, что все внимание девушки было полностью на действиях происходящих недалеко от них, он опустил одну свою руку, властно перенося мужскую ладонь под ее китель, проходясь по изящным формам юной особы, которые были скрыты в жесткой материи одежды, нащупывая мягкую плоть ее пышной груди и до боли жестко сжимая, получая в ответ пронзительный крик. Девушка мгновенно сфокусировалась на мужчине и его руках, от чего тот сразу же понял, что она прекрасно слышала всё, что он говорил, так как ее лицо просто утопало в горящих ручьях слез, - А после я оттрахаю тебя так, что ты не сможешь сделать ни одного малейшего движения! Твою мать, да ты просто сдохнешь подо мной! – выплюнул он, вплотную приблизившись к ее лицу, одаривая ее смрадным дыханием, прежде чем вытащить свой шершавый и скользкий язык, слизывая всю соленую влагу с ее лица. - Нет! – снова вскричала она, брыкаясь всем телам, желая вырваться из капкана удушающей хватки Фэринца. - Молчи шлюха! У тебя все равно нет выбора! Не было и нет! – резким движением он одарил юную девушку тяжелым ударом ладони по нежной коже щеки, оставляя на ней глубокий порез от находившегося на его пальце кольца. - Нет! – еще судорожней и пронзительней завизжала она, не обращая внимания на ее собственную боль и кровь, когда взгляд пронзительных синих очей в белесой дымке тумана слез сосредоточился на хладном лезвии, что достал один из поработителей ее друга, желая ослабить напор жеребца. - Нет! Карнэт! Боже, НЕТ! И жеребец, откликнувшись на беспомощный и будоражащий крик его друга, в очередной раз встал на дыбы, заставляя людей вокруг него расступиться, и долго и протяжно заржав, словно выказывая ей поддержку, снова попытался вырваться из пленительного круга четырех людей, что не выпускали своей власти над ним. Еще немного и он бы смог вырваться, смог прийти на помощь своему белокурому другу, смог спасти ее от удержания этого гнусного типа, но нож, то самое хладное лезвие впилось в его плоть по самую рукоятку, пронизывая его левое плечо и раздирая мышцы, заставляя мощного жеребца с пронзительным ржанием упасть на землю, покоряясь чужой воле. И на мгновенье весь мир померк, когда девушка с синими глазами встретилась взглядом с огромными шоколадными очами своего друга. Боль, беспомощность, всепоглощающий страх царили в глубине зеркал их души. И был тот безмолвный диалог. Диалог, что не содержал слов. Диалог, что был пронизан только чувствами. Сострадание. Отчаянье. Беспомощность, чертова беспомощность и боль! Желание быть в силах, чтобы прийти на помощь, быть в силах что-то изменить, а не быть условием проклятой данности. И девушка со спутанными и грязными белокурыми локонами нашла в себе силы бороться, резко вскидывая голову и ударяя своим лбом в переносицу опешившего мужчину со всей своей силой, от чего тот, тут же отпустил ее из своего удержания, хватаясь грязными пальцами за нос в попытке остановить кровотечение. - Твою мать! – вскричал он, - Чертова сука! Ты поплатишься за это! – Но девушка уже не слушала и не слышала, все ее внимание было полностью сосредоточено на Карнэте и четырех мужчинах рядом с ним. Она не знала, каковы будут ее действия, но просто ничего не делать юная особа не могла. Поэтому опрокинув с себя тяжелое тело Фэринца, она в считанные секунды встала, не обращая внимания на тошнотворное головокружение от сильного удара и стремглав помчалась на помощь своему другу. Однако тут же встала, словно скульптура покрывшаяся льдом, когда рядом с четырьмя мужчинами, что уже с легкостью удерживали скакуна на месте без малейшего движения, появился пятый человек. Светловолосый мужчина, кто не был похож ни на одного из ранее ей знакомых. Он был облачен в дорогую одежду, а его начищенные до блеска сапоги, казалось бы, вообще не были приспособлены для здешних земель. Небрежная щетина покрывала смуглое лицо, выделяя грубые мужские скулы и придавая своему носителю более ожесточенный вид, чей образ лишь слегка смягчался пухлыми губами с оттенком кроваво-алого. Его пронзительный леденящий взгляд был полностью сосредоточен на ней, и девушка не могла собрать в себе силы, что только что кипели в ней как прожигающая лава, чтобы сделать шаг. Один шаг. Одно движение. Но она не могла сделать этого, словно полностью находясь в оцепенении. Однако, казалось, что остальные и вовсе не замечают его присутствия. - Фэринц? Я смотрю тебе нужна помощь, кажется, и тощая девка может справиться с тобой! – пропел Лэнц, ехидно посмеиваясь вместе с другими членами их команды. - Заткнись, Лэнц! – прошипел в ответ голос, где-то совсем вблизи от ее уха и в следующую секунду она почувствовала грубую хватку на ее предплечьях, что стягивала все сильней и сильней, причиняя неимоверную боль, от которой белокурая особа тут же вышла из оцепенения, возвращаясь глазами к своему плененному другу, что брыкаясь никак не мог встать на ноги. – Ну, тварь, теперь ты ответишь за все! – прошелестел охрипший голос Фэринца в области ее макушки. - Ну, и кто распотрошит жеребца? У меня нет никакого желания тащить его на себе три километра до нашей стоянки, - произнес до сих пор неизвестный голос четвертого из их команды. - Надо было думать раньше, прежде чем ты достал этот чертов нож и перерезал ему мышцы! – раздраженно ответил Кроуль. И на этих словах жестокая реальность вошла в туман сознания синеглазой девицы, полностью отрезвляя ее собственные мысли. Девушка прерывисто вздохнула и изо всех оставшихся сил начала вырываться из хватки мужчины, что стоял у нее за спиной. С диким криком она занесла ногу над его стопой и сопровождая свое нападение еще одним ударом локтя в живот Фэринца, вырвалась на свободу. - Нет! Вы не тронете его! – не обращая внимания ни на кого, она стремглав побежала к Карнэту, попутно стараясь вырвать поводья из рук Кроуля и Лэнца. - Мать твою! – вскричал последний, - Фэринц! Ты что не можешь держать эту бешеную шлюху? Она совсем уже обезумела от любви к этой чертовой лошади! - Попробуй сам, сукин ты сын! – прошипел сквозь боль, мужчина. - Если не можешь, то выруби ты уже ее нахрен! – сдерживая с легкостью поводья от бессмысленных попыток девушки, прокричал Кроуль. - Я думаю, это не самый лучший способ общения с дамой, - раскатистым басом, приправленным тонкими нотками величия, прогремел незнакомый никому голос светловолосого мужчины, от чего пять пар глаз тут же устремились в его направлении, и лишь обладательница синих очей, не обратила на него и толики внимания, судорожно обхватывая массивную шею своего друга, попутно пытаясь дрожащими руками остановить кровотечение, прижимая хрупкие ладошки к открытой ране. - Ты еще кто такой? – стараясь соответствовать тону незнакомца, прозвучал голос Кроуля. - Какая нахер разница? – ответил Фэринц, не давая чужаку и секунды для ответа, - Это наша добыча, - грубо отдергивая девушку от лошади, он заставил ее упасть в его объятия, слушая соответствующее протестующее шипение, - а ты лучше уходи, пока тоже не приобрел неприятности на свою душу! - Боюсь тебя расстроить, приятель, - голос незнакомца обрел стальные нотки, заставляя съежиться всех окружающих, - у меня нет души, - спокойно и жестко заявил он, в мгновенья ока оказываясь рядом с Кроулем. Резко хватая его за шею и впиваясь в нее с диким рвением. И в какие-то миллисекунды хладное и совершенно обескровленное тело мужчины было отброшено на промозглую землю. Незнакомец же довольно усмехаясь и упиваясь шоком, что вызвала маленькая сцена его персонального театра, с дикой ухмылкой наслаждался тем, как оставшиеся члены отряда могли увидеть мрак из темных, пульсирующих вен, что расцвел под его глазами, алую тьму и бесконечную жажду крови, что плескались в его диких глазах, и напиток его и их жизни, что стекал с его подбородка двумя тоненькими струйками, огибая широкую и жилистую шею, утопая в просторах белизны атласа рубашки. - Кто ты, черт возьми? – полу хрипящим от страха прошипел голос Фэринца, когда его обладатель все же смог найти остатки его скудной воли, уже не обращая никакого внимания на вырвавшуюся на свободу девушку, которой было абсолютно все равно на происходящее перед ней. - Ты мог бы звать меня Никлаус, но судьба не предоставила тебе такой шанс, - и с этими словами на землю упало еще четыре хладных тела, - никому из вас.***
Ночь была в своих владениях, полностью уничтожив свет. На небе не было звезд, не было луны, и только непроглядная тьма захватывала весь мир и все сознание. Огонь. Дикое пламя танцевало в просторах старого камина, украшенного резными, каменными статуями горгулий с каждого его края. Пламя властвовало. Поглощало. Пробиралось в самые потаенный уголки мрачной комнаты, окрашивая самые мелкие и незначительные детали в огненно-рыжий цвет. Блики, что завораживали своей красотой, уродливо искажали окружающее пространство, отбрасывая танцующие тени мрака. Вдали от их владений стоял мужчина. Его мощного корпуса не касалась и толика огненного света, его окружала тьма, полностью захватившая все сознание. Но в глазах, что были отражением души, яро и дико буйствовали искры пожара. Глаза, взгляд которых был похоронен под толщей льда, снова светили. Светили жадно, необузданно. Он стоял небрежно, облокачиваясь одним плечом на огромный стеллаж с книгами, что представляли собой дорогую роскошь истории, неся свое бремя на пожелтевших страницах рукописи. В его длинных, грубых пальцах был зажат хрусталь, внутри которого трепетала янтарная жидкость от мимолетных подергиваний его кисти. В другой же руке лежала книга, что была полураскрыта, открывая содержание своему хозяину, желавшему насытиться моментами пережитого прошлого. Однако, как он не старался, забвение не находило его, не позволяя полностью вникнуть в каждую строчку и стать частью этой истории. Глаза словно противясь всему его существу, не желали оставлять объект его подлинного интереса. Объект, что лежал в двух метрах от маниакального пламени, что со вседозволенностью танцевало своими бликами по хрупкому телу. Изящной фигуре, что была облачена в грубые мужские одежды: поношенный и грубый китель, местами окрашенный алыми пятнами крови, в данный момент, небрежно расстегнутый на несколько пуговиц, приоткрывающий тонкую девичью шею, которую не затронули пепел и грязь, заставляя ее искриться молочной белизной; длинные и стройные ноги, скрывающиеся под огромными военными брюками, что выглядели как бесформенное месиво ткани, однако так и не сумевшие скрыть некоторые контуры ее бедер, нечетко выделяя их из всего беспорядка материи; резиновые сапоги, завершающие совершенно не женственный образ, но отчего-то делающие его еще более привлекательным и притягивающим. Никлаус не мог понять, что именно его заинтересовало в этой особе и почему, повинуясь внутреннему голосу желания, он спас ее. В его планы совершенно не входила компания из общества белокурой девицы. Мужчина специально приехал сюда, в заброшенную деревушку на окраине города Норидж, ища забвения, пытаясь удалиться от суетливого мира, а также уйти от преследований Майкла, зная точно, что в этой глуши он будет в безопасности несколько месяцев. Это было не первый раз, когда он скрывался в этих местах, находясь почти в опасной близости от постоянного убежища его названного отца, кто всегда возвращался в страну, что считал своим домом – в Великобританию. Воспоминания о Майкле, заставили мужчину резко передернуть плечами и оттолкнуться от стеллажа, с громким хлопком закрывая книгу, ставя ее на свое законное место, среди других реликвий истории, все же позволяя себе полностью отдаться внутренним демонам, что шептали ему без умолку о белокурой девушке. Снова и снова он задавал себе вопросы, но все они были сосредоточены только на одном слове – почему. Почему он спас ее? Почему она привлекла его? Почему она защищала своего жеребца, как будто он был самым значимым существом в ее жизни? Почему она не испугалась его? Почему это юная девушка находится здесь в глуши совсем одна? И много других «почему», от которых кровь мужчины вскипала в ярости, а разум начинал туманиться, не в силах объяснить ни ее действия, ни свои. Может, все это было лишь потому, что его назойливые воспоминания поглотили его, когда он увидел отчаянную девушку в борьбе за ее друга. Он был трусом, когда Майкл вспорол шею его верного жеребца, быстрым движением отрубая голову. Он проклинал этот день на протяжении долгих веков, и до сих пор эти воспоминания были болезненны. Он ненавидел себя за предательство, ненавидел себя за то, что был слаб, ненавидел себя за то, что видел как в глазах его друга погас свет, а он был недалеко, видя все произошедшие, но не находя в себе силы противостоять отцу, боясь за свою собственную жизнь. Она же была другой. Она не боялась. В ее глазах был страх потери жизни лошади, но не ее. Она была готова сделать все, лишь бы быть в силах спасти друга. И вот что покорило его. Ее бесстрашие и отвага. Ее свет, что лился безграничными потоками, пронизывая все на своем пути. Верность и преданность, какие он не встречал уже долгие века, какие он требовал от своих родных братьев и сестры, и какие они никогда не предоставляли ему, всегда вонзая нож в спину. Поэтому сейчас он был совершенно один. Один в окружении четырех гробов, вот уже почти двадцать лет, в сопровождении лишь безмолвного одиночества. Одиночества и страха смерти, что стали его верными друзьями и спутниками, пожирая все его существо, полностью отравляя душу, заставляя быть монстром, демоном ночи, властителем, Люцифером в обличие Аполлона, кто словно змей-искуситель отравлял невинные души, унося их с собой во тьму. И как же ему хотелось вырвать ее свет, разрушить, разбить, что угодно, лишь бы только она не светила так ярко, отравляя его темную сущность или же, наоборот, почувствовать его, вкусить как запретный плод, наслаждаясь, упиваясь им и обладая ей. Он усмехнулся, когда вспомнил их официальное знакомство, те минуты, когда он ощутил на себе ее свет.***
- Ты мог бы звать меня Никлаус, но судьба не предоставила тебе такой шанс, - и с этими словами на землю упало еще четыре хладных тела, - никому из вас. - Так ты и есть Никлаус? – полностью игнорируя отсутствия вежливого обращения в своей речи, девушка резко развернулась, мотая головой в неверии, от чего вся ее копна грязных белокурых волос высвободилась из плена кителя. – Нет - нет. Этого просто не может быть! – она вжималась в Карнэта, стараясь как можно дальше отойти от этого дьявола, что стоял перед ней, ощущая спиной, что ее друг перестал сопротивление и подчинившись боли, просто лежал на промерзшей земле. - Моя репутация всегда опережает меня, но я предпочитаю, чтобы ты звала меня Клаус, - елейно растянул он, не сводя глаз с дрожащей девушки. - Откуда ты знаешь обо мне, милая? – с неподдельным интересом спросил мужчина. - Почему ты здесь? – игнорируя его вопрос, продолжала лепетать особа. – Тебя не должно быть…нет, нет...просто не должно быть, ведь он рядом. - Кто рядом? – сквозь зубы процедил Клаус, явно разозленный таким неучтивым поведением особы, игнорирующей его вопрос. - Он рядом, а ты тут. Нет, этого просто не может быть. Она же говорила, что такого не может быть… - девушка явно была бессвязна, но в тоже время старалась не терять самообладания. - Я спрашиваю тебя, - мужчина резко оказался около девушки, хватая ее за предплечья, отнимая ее от лошади и встречаясь с ней взглядом, - кто рядом? – внушил он. - В моей крови вербена, - девушка отвела свой взгляд от его гипнотических глаз, - у тебя не получится мне внушить, - добавила она. - Кто ты такая, милая? – челюсть мужчины яростно сжалась, а глаза наполнились кровавой тьмой, - откуда ты знаешь про вербену? И в последний раз, кто рядом? – повторил свой главный вопрос Клаус, хотя уже со стопроцентной вероятностью был готов сам дать правильный ответ, но требовал подтверждения у нее. - Отпусти меня, - яростно воскликнула блондинка, стараясь вырваться из жесткой хватки, - мне нужно помочь другу! - Сначала ты ответишь на мои вопросы, дорогая! – невозможно было передать, как мужчина был разъярен таким поведением девицы, но в то же время, совершенно поражен ее смелостью, не находя в ее глубоких синих глазах и капельки страха. - Нет! – выплюнула она, приближая свое лицо к нему, чтобы он мог свободно разглядеть ее решительность и нежелание уступать. – Сначала, я помогу Карнэту! - Ты понимаешь, что разговариваешь с вампиром, которому почти тысяча лет? – Клаус опешил от такой дерзости. – Ты понимаешь, что я с легкостью лишу тебя твоей маленькой блондинистой головки? – прошипел он, совершенно не желая отступать. - Так что же мешало тебе это сделать десять минут назад? – блондинка вскинула брови, стараясь не замечать боль, что усиливалась от его крепкого удержания. - Любовь моя, ты думаешь, мне что-то мешает это исправить? – парировал он. - Ну, во-первых, теперь тебе нужны ответы, которые ты так жаждешь, а во-вторых, я думаю, будет гораздо тяжелее и бессмысленней спрашивать их у моего хладного тела! – разъяренно выплюнула она, - а в-третьих, я не твоя любовь! – еще жестче начала вырываться она из его рук, на что мужчина лишь ехидно улыбнулся, забавляясь ее реакцией, в тоже время понимая, что она права в своих суждениях. - Хорошо. Пусть будет так, - Клаус резко отпустил руки девушки, от чего та, совершенно не ожидавшая такого, рухнула на землю, с точностью приземляясь на попу, вскидывая свой ненавистный взгляд вверх на вампира. – Посмотрим, как у тебя получится ему помочь, - разворачиваясь от пораженной блондинистой особы, проговорил он. - Если что, я буду вон там, - указывая на тень под размашистым деревом, пропел мужчина, оборачивая свою голову на нее, в желании вобрать в себя ее опаляющий взгляд синих очей. Попутно хватая тела мужчин, он отбросил их в сторону, в одну кучу, лишь только для того, чтобы вытащить спичку и сделать одно краткое движение, распространив огонь по их окоченевшим телам, наблюдая за тем, что девушка до сих пор сидела на земле и смотрела на него, словно находясь в трансе от шока. Клаус же только удовлетворенно хмыкнул себе под нос, зная точно, что в этой схватке с белокурой девицей победил он, полностью уверенный в том, что скоро она сама придет к нему за помощью, и тогда он отыграется на ней, заставляя прикусить свой дерзкий язычок. Девушка же теперь не могла отвести взгляд от разыгравшегося перед ней дикого пламя, что пожирало тела убитых, но ей не было жаль их, нет. Они хотели убить Кэрнета, если бы не этот самовлюбленный и вечно ухмыляющийся вампир, у них могло это получиться. Она резко очнулась от шока, вспоминая, что раненый друг, все еще позади нее, быстро разворачиваясь в его сторону, с диким рвением хватаясь за его шею, все еще не веря, что он здесь, с ней. - Карнэт! – блондинка вцепилась своими длинными пальчиками в его гриву, - Боже мой! Все будет хорошо! Я с тобой! Слышишь, - она еще яростней сжала его в своих объятиях, - ты со мной, все будет хорошо! – И жеребец, словно желая поддержать своего белокурого ангела, прижал голову к ее спине, как будто возвращая ей объятия, немного фыркая и бурча в ответ. - Твоя рана! – вдруг опомнилась она, переводя взгляд на его колотую рану в левом плече, отстраняясь от друга, чтобы теперь ясно увидеть его ранение. - Боже мой! Прости! Прости меня! – шептала она, прикладывая трясущиеся руки к ране. – Прости…я не хотела! Это все моя вина! Нам не надо было быть здесь! Не надо было! Пожалуйста, прости меня! – но Карнэт словно не желая слушать этот бред, толкнул ее головой, заставляя девушку упасть на землю и не весело хихикнуть. - Нет, это моя вина, я привела нас сюда, - молодая особа снова села ровно, - и даже не пытайся доказывать обратное! – Но жеребец лишь опять легонько оттолкнул ее, опрокидывая на землю, и отрицательно фыркая. - Серьезно? - засмеялась блондинка, - Ладно – ладно, это - наша вина, - Карнэт весело заржал, соглашаясь с ее словами, – но дай мне хотя бы осмотреть твою рану и перестать толкать меня! – она дружески хлопнула его по шее, но тут же стала совершенно серьезной. Недолго думая, девушка пробралась под китель своими руками, вытаскивая из брюк длинную, хлопчатую серую рубашку, мгновенно отрывая приличный кусок ткани и прикладывая его к ране. Она нежно провела скомканным материалом вокруг раны, очищая ее от грязи и крови. - Ты можешь встать? – спросила она его, смотря своими огромными синими глазами в его шоколадные. – Давай попробуем…- добавила шепотом она, с замиранием сердца приподнимаясь с колен, подхватывая Карнэта за шею. - Давай, - подбодряла она, видя, как ее друг пытается встать, не обращая внимания на дикую боль, - у тебя все получится! Я помогу тебе! – она приобняла его раненую ногу под основанием, попутно сжимая рану, чтобы придать ему большую устойчивость. - Вот так…вот так, – шептала она, наблюдая как жеребец, преодолевая боль, резко оттолкнулся задними ногами и с громким фырканьем все же поднялся, неустойчиво упираясь о землю. - Вот видишь, все хорошо, - улыбка девушки озарила ее друга, - все будет хорошо! Теперь, давай попробуем пойти. У тебя все получится, - она провела рукой по его мощной шее, на мгновенье, отвлекая его от боли. Карнэт послушно начал переставлять ногами, но тут же протяжно заржав, упал на землю. - Нет! – воскликнула блондинка, огибая его шею и проскальзывая к ране, надавливая на нее, пытаясь остановить еще сильнее разыгравшееся кровотечение, - Прости меня! Я не хотела! Ты не можешь, да? – девушка с огромной нежностью посмотрела в глаза своего друга, замечая, что ее собственно виденье было немного размазанным, но совершенно не желая думать об этом. - Боже! Что же нам делать? – она отчаянно выдохнула, ощущая как ее друга окутал жар. Медлить было нельзя, Карнэту срочно нужно было промыть рану и прижечь ее во избежание заражения. Внезапно, вспоминая, что она не одна, она перенаправила свой взгляд на дерево, под которым должен был стоять вампир. И он действительно стоял там, небрежно облокотившись на массивное ответвление, в то же время, она могла поклясться, что видела его самодовольную ухмылку уже издалека. Однако понимая, что другого выбора у нее просто не было, она сжала свои леденящие кулачки, словно собирая в них всю свою волю, и с громким выдохом встала с колен, оправляя свою одежду. Карнэт же в ответ напряженно фыркнул, смотря на нее снизу вверх, желая высказать свои подозрения по поводу того, что она собралась делать. - Я знаю-знаю, не смотри на меня так, - жеребец еще раз громко фыркнул, выдыхая клубы пара, - и не ворчи на меня, - невесело добавила она, - этот напыщенный вампир – наш последний шанс, - вскинула руки блондинка, желая объяснить своему другу их положение, и гордо развернувшись, направилась в сторону мужчины. Клаус же, все это время ни на секунду не отводил глаз от белокурой девицы, пристально наблюдая за каждым ее мимолетным движением, на то с каким трепетом и нежностью она разговаривала со своей лошадью, будто бы Карнэт был центром ее мира. Он не мог сдержать улыбки, смотря как жеребец несколько раз уронил девушку на землю, не желая принимать тот факт, что она брала всю вину на себя. И сейчас, он видел решительность в ее глазах, когда она шла к нему, гордо подняв свою белокурую головку, впиваясь в него взглядом своих синих очей. И Клаус видел в ней то, что он ценил больше всего – верность и силу, преданность и смелость, красоту и гордость, что словно множество совершенно разных рек впадали в бездонный океан. И больше всего он жаждал познать его глубину. Ее глубину, скрытую под оболочкой белокурой и дерзкой девицы. - Сэр, - звонкий голос девушки вывел его из мыслей, - Вы сказали, что поможете мне и моему другу. Клаус впервые в жизни не знал, что ответить на такое заявление. Ее дерзость просто обескуражила его. Он отчетливо отдавал себе представление, что ничего подобного он не говорил, но то, с какой уверенностью были произнесены слова, оставило шок на его лице. Однако тут же, шок сменился ехидной улыбкой и громким смешком, а потом и вовсе раскатистым смехом. - Не помню ничего подобного, милая, - елейно прошептал он, скрепляя руки за спиной. - Что ж, - блондинка знала, что переходит черту, но она уже не могла отступить, - Вам следует внимательней следить за своими обещаниями… - все веселье в мгновенье ушло, оставляя не лице Клауса лишь жесткость, выраженную в крепко сжатых челюстях и напряженных как струны жилах шеи, что стали пульсировать от ярости. И в считанные секунды девушка оказалась прижатой к массивному дереву мощной рукой Первородного, сжимающей ее хрупкую шею. - Я никому не позволю помыкать мной, - прохрипел он, слегка надавливая рукой, на секунду перекрывая ей доступ к кислороду, - не смей бросать мне пустые обвинения, ведь мы оба знаем, что ты лжешь, - Клаус посмотрел в глаза юной особы, - твои глаза выдают тебя и все твои страхи. Ты поняла меня? - Дождавшись утвердительно кивка, он опустил свою руку, отходя от девушки на два шага. - Я знаю-знаю, - глухим голосом произнесла она, боясь смотреть вампиру в глаза, - простите меня. – Эта девушка была словно хаос, совершенно непредсказуемый и обворожительный хаос. В данный момент Клаус совсем не ожидал от нее этих слов, и в первые секунды он думал, что слова прошептанные дрожащим девичьим голосом, ему просто показались, но тут она подняла взгляд, - Простите меня, я просто, - блондинка решительно встретилась взглядом с мужчиной, - я…я, - девушка буквально не находила слов чтобы описать свое безрассудство, утопая в интенсивном взгляде серо-голубых глаз, - я сожалею. – Наконец-таки закончила она свою фразу, поспешно отводя взгляд не в силах больше выдержать и секунды. Клаус же довольно выдохнул, видя как дерзкая особа, на его глазах, превратилась в совершенно очаровательного и провинившегося ребенка. - Я так понимаю, Вам с другом нужна помощь? – Клаус усмирил свой пыл, видя, что в глазах девушки действительно было искреннее сожаление о сказанных ею словах, - Чем же напыщенный вампир может помочь Вам? – Мужчина удовлетворенно улыбнулся, наблюдая, как блондинка перед ним подавилась воздухом и судорожно кашляла, пытаясь отойти от шока, что он слышал все, о чем она говорила с Карнэтом, а ее синие глаза, увеличились до таких размеров, что Клаус уже не мог сдержать легкого смешка. - Я…мне…надо…то есть…я…эм…Карнэт, он…а я не могу… - девушка никак не могла собраться с мыслями, все еще находясь под подавляющим взглядом мужчины, который просто искрился победой, над своенравной особой. - Что это такое, что Вам нужно? – Клаус продолжал дразнить молодую особу, а его самодовольная улыбка совершенно не желала исчезать, - Нужно просто попросить. - Моему другу нужна помощь, - собравшись с мыслями, блондинка резко вскинула голову. - Что ж, я полагаю, что Вы в силах помочь ему, разве я ошибаюсь? - Да. То есть, нет, - девушка раздраженно фыркнула, - да, Вы ошибаетесь. Я не могу ему помочь. - Это очень печально, любовь моя, - Клаус подошел ближе к задыхающейся и раскрасневшейся от возмущения белокурой особе, - но что Вы хотите от меня? - Я не Ваша! – крикнула она ему в лицо. - Я думаю, правильней будет сказать, пока не моя, - низким шепотом проговорил Клаус, оставляя после своих слов приторное послевкусие, - только пока. - Да что Вы вообще себе позволяете? – девушка уже в который раз пожалела, что подошла к этому вампиру. - Так что Вы хотите от меня? – игнорируя ее вопрос, Клаус задал свой. - НИЧЕГО! – процедила сквозь зубы кипящая от злости блондинка. - Ничего? – делано удивился Клаус, от чего его брови поползли вверх, формируясь в дугу, - Я помню, что совсем недавно Вам нужна была моя помощь? - Нет! Да! – девушка просто взрывалась от переизбытка эмоций, топая ногой об землю, - Да! – вскричала она, - Мне нужна Ваша помощь. Очень. – Добавила она уже полушепотом. - Я верю, что когда желают получить помощь, об этом спрашивают вежливо, а не требуют ее как должное, - Клаус многозначительно повел бровью, не отрывая своего искрящегося весельем взгляда от лица девушки. - Пожалуйста, Клаус, помоги мне! – белокурая особа снова перешла с вежливого обращения, на более интимное, смотря из под своих длинных и пушисто-черных ресниц, прямо в глаза Древнего. – Пожалуйста…- еще тише прошептала она. Молчание воцарилось на несколько секунд, предоставляя время каждому, и когда девушка уже думала, что все ее просьбы напрасны, а в глазах потихоньку начинала скапливаться соленая влага, последовал незаметный кивок согласия от первородного вампира, что жестом, приоткрыл руку, пропуская блондинку вперед, попутно наблюдая ее лучезарную улыбку, что по своей яркости не могла сравниться даже с утренним пробуждением солнца. Однако девушка даже не успела ступить и шага, как ее рука оказалась в руке мужчины, что дернув ее, заставил развернуться к нему лицом и полностью подчиниться власти пленительных глаз. - Ты до сих пор не сказала мне своего имени, - низким голосом прошептал Клаус. - Ты никогда не спрашивал, - чувствуя необъяснимое тепло от соприкосновения их рук, что начинало пронизывать все ее тело, девушка нервно выдохнула, попутно наблюдая искреннюю полуулыбку мужчины. - Моя ошибка тогда, - Клаус еще ближе притянул к себе синеглазую девицу, заставляя ту почти начать задыхаться от нехватки воздуха между ними, - Как же зовут Мисс? - Элис, - робко пробормотала она, на что Клаус раздраженно покачал головой и иронично усмехнулся. - Милая, я же говорил тебе, что ты совершенно не умеешь врать, - мужчина наблюдал за огромными синими глазами, что уставились на него в шоке. Девушка действительно не могла предположить, что кто-то когда-либо в ее жизни, сможет понять, что имя, которым она всегда представлялась, не было ее настоящим, данным при рождении. Однако она уже не могла сосредоточиться на этом, так как в следующую же секунду ее сознание начала заволакивать тьма, пытаясь как можно скорее заключить ее в свои пронизывающие объятия, сковать умертвляющим холодом мрака и унести с собой в свои владения. И последние, что девушка могла запомнить, перед тем как упасть в небытие - это глубокие серые глаза Клауса; его крепкие, сильные мужские руки, что прожигали ее кожу на хрупкой талии, даже через черствую одежду и свой робкий, едва различимый шепот, сорвавшийся с пересушенных губ: «Кэролайн».