Нельзя измениться, и быть неизменным смертельно, И новое время открытой враждебностью дышит, Но бремя свершений во имя единственной цели, Но бремя свершений, но бремя свершений – выжить.
- И после этого мне говорят, что не нужно быстро разбирать оружие, нужно из него быстро стрелять! – Айрилат был в гневе и был готов швырнуть бластер через весь тир. Может, хоть так в мишень попадёт. - Но хотя бы батарею менять научиться можно, - хихикнула юнга Аэни, светловолосая археллин, едва перешагнувшая порог совершеннолетия. И зачем её в таком возрасте понесло на войну? Думала она в это время о том, что стрелять Айрилат тоже не умеет. По крайней мере, сама Аэни в мишень попадала гораздо чаще. - Зачем вообще личные бластеры на корабле? Или мы собрались бегать по Хабитату и отстреливать каждого кайдри? Аэни фыркнула, но отвечать не стала. Эта самоуверенная девчонка его раздражала, как и всё, что происходило на «Белом пламени». Несколько сотен заносчивых и взбалмошных солдат и офицеров, до потери здравого смысла обожающих своего капитана. И если бы так выглядела только команда одного тяжёлого эсминца! Насколько Айрилат мог судить, во всём гарнизоне Лиррны, если не во всех вооружённых силах, царила подобная обстановка. Империя, которая никогда не воевала, ограничиваясь только пограничными войсками, удерживающими соседние страны от излишней жадности, стремительно превращается в милитаристское государство. Айрилат сделал всё, что было в его силах, чтобы этого не произошло, но не смог повлиять ровным счётом ни на что. - Вы всё время смотрите только назад – как всё замечательно было в прошлом. Как вы так живёте? - А вы видите только свои иллюзии, как глупая девчонка, которой показали конфету, - резко ответил Айрилат. Аэни даже как будто не обиделась, взлетела на барьер, у которого стояли стрелки, и уселась на него, подобрав под себя ноги и удерживая равновесие крыльями. - У вас все вокруг глупые девчонки и ещё более глупые мальчишки, - девочка-юнга почти не глядя дважды выстрелила в мишень. Один – в единицу, второй мимо. - Иногда мне кажется, что я последний здравомыслящий террсанни, - Айрилат не рискнул повторить фокус юнги. Во-первых, несолидно, а во-вторых, если стрелять так же, навскидку, он совершенно точно промахнётся. Аэни снова хмыкнула, и заговорила уже спокойнее: - Айрилат, я же из добрых побуждений… - Этель Айрилат, для начала. Я тебе в отцы гожусь, если не в дедушки. И мне не важно, как принято на военном флоте, я здесь ненадолго. Он ожидал, что Аэни обидится. Фыркнет, как обычно, сверкнёт ярко-синими глазами, встопорщит перья и замолчит. И перестанет лезть в душу. Но она не перестала. - Ну, этель Айрилат, пусть будет по-вашему. Я действительно хочу вам помочь. Вы всегда один, это неправильно, одиночество убивает. На корабле полно народу, а вы даже приятельских отношений ни с кем не допускаете. Даже здороваетесь через раз. - Да, за шесть месяцев я ни с кем не подружился и не собираюсь. Вы думаете, мне важно, примет ли меня команда корабля? - Да не в этом дело! Мне за вас страшно. Без ментальных связей с командой в бою погибнуть – как крыльями взмахнуть. И никто вытащить не сможет, это сразу за Грань и без вариантов. Доля правды в её словах была. Ментальные связи помогают выжить, если случится получить рану. Важнее всего, конечно, сильные и крепкие, но и поверхностные приятельские тоже могут поддержать. Поэтому команда каждого военного корабля считает себя почти второй семьёй, у них принято поддерживать дружеские отношения даже с теми, кто перевёлся в резерв или на другой корабль. Но у Айрилата были свои причины не формировать ментальных связей, ни крепких, ни слабых. Незачем. - Давайте договоримся так, юнга Аэни: мне нет дела до вас, а вам нет дела до меня. И до моего душевного состояния. И до моих отношений с кем бы то ни было, включая вашего распрекрасного капитана. Об этом разговор у них тоже был. Аэни утверждала, что командор Артиэн чуть ли не лучший капитан в мире, даже лучше адмирала, и Айрилату обязательно нужно с ним подружиться. Жаль, нельзя дружить по приказу. И ненавидеть тоже. Юнга сидела с обиженным видом – её благородный порыв опять не оценили. Айрилат сосредоточился и выдал серию из двенадцати выстрелов. На этот раз получилось лучше, чем обычно – все попали в мишень, четыре отметки во внутреннем круге, а одна из них почти в центре. И было бы ещё лучше, если бы Аэни не комментировала: - Неплохо, - сказала она и, не меняя позы, выдала такую же серию. Семь в центр, остальные в пределах малого круга. – А капитан попадает двенадцать из двенадцати. Из любого положения. - Да вы в него влюблены, - с удивлением заметил Айрилат. А мог бы и раньше догадаться, она про своего капитана думает не переставая и не всегда скрывая мысли. - А это вас не касается! Так вот чем, оказывается, её можно вывести из себя. Всего-то сказать правду. - Думать надо тише. Только от вашей влюблённости толку никакого ни ему ни вам, если мы и полезем на абордаж, это вы будете на переднем краю, а он за спинами в безопасности, его спасать от смерти не придётся. А вот вас… Аэни взлетела, зацепив его крылом по лицу. Как будто случайно, но явно нет. - Вы… Я за вас переживала, а вы – мерзкий, упрямый, завистливый тип! И не смейте злословить про капитана, он во много раз благороднее вашей гнилой души! Она выбежала, громко хлопнув дверью тира. Девчонка. Маленькая, глупая и безнадёжно влюблённая в своего капитана. На самом деле так лучше. Юнга пытается спасти его, но ничего не понимает. Айрилата не от чего спасать. Его единственная сильная ментальная связь оборвётся после Штурма, и он уйдёт за Грань. Так и должно быть. За дверью прозвучал отголосок мысленного разговора – кажется, Аэни жаловалась капитану на собственную нелёгкую судьбу. Айрилат не ошибся – в тир вошёл командор Артиэн Лайто собственной персоной. Он закрыл дверь, неторопливо подошёл к огневому рубежу и встал на то же место, где только что стояла Аэни. Командор был довольно высок ростом, хоть и ниже Айрилата, гибок, как хлыст, иссиня-черноволос и очень опасен. Формально Айрилат считался его адъютантом. - Вы стояли за дверью? – вместо приветствия спросил Айрилат. - Нет, но я знал, где вы. Перестаньте издеваться над Аэни, ведите себя достойно. - Да уж, достойнее некуда – быть адъютантом в моём возрасте. - Вы далеко не старик, этель Айрилат. И вас никто не просил устраивать цирк в совете. - Эту неудавшуюся дуэль мне будут припоминать до конца жизни? - Конечно. Я прекрасно вижу, что становиться членом команды вы не желаете. И меня мало волнует, почему. Но держите свою желчь при себе. Как можете, так и держите, но не нужно провоцировать мою команду. У меня на борту двести восемнадцать террсанни, и не все из них настолько хорошо воспитаны, как Аэни. - И как мне, по-вашему, держать их всех на расстоянии? Хоть бы кто-нибудь просто прошёл мимо, не пытаясь залезть мне в душу! Можно подумать, я единственный враг Императора! - На моём корабле – да. И даже во всём лиррнском гарнизоне. По крайней мере, вы единственный, кто видит в этом повод для гордости. - Вы очень похожи на свою сестру. - Это должно быть оскорблением? Общее воспитание и общие принципы накладывают отпечаток, знаете ли. И ещё одно, о чём я должен вас предупредить – до Штурма у вас не будет такой возможности, но после войны… - командор повернул руку ладонью вверх, и на ней вспыхнул небольшой язычок пламени. Это была ещё не угроза, а очень лёгкий намёк на неё. - В общем, не смейте даже думать о том, чтобы попытаться привести в жизнь свою клятву. Арета и Сатериллин умеют за себя постоять, а если вдруг не смогут… - Огонь на его руке вспыхнул ярче. Артиэн был жрецом Огнеликой на военной службе, как это принято у Лайто, в бою он мог и не такое. Айрилату было не по себе находиться с ним в одном помещении. - Кто рассказал вам о клятве? – Айрилат и сам знал ответ, это мог быть только один террсанни. Как мудро – загнать своего врага в ловушку невыполнимой клятвы, которую он сам же и дал. - Она давно не секрет – почти полгода прошло всё-таки. Когда бросаетесь подобными заявлениями, не забывайте посмотреть, сколько вокруг посторонних. Вы ведь знаете, что у вас не хватит ни умения, ни решимости убить всех, кого вы поклялись? - В том и дело, что понимаю. Послушайте, командор, если ещё и вы начнёте пытаться лечить мою душу, то это будет явный перебор. - Я не буду вас лечить, кроме вас это никому не под силу. Вы боитесь, что если останетесь живы после Штурма, то невозможность выполнения клятвы станет вашим позором. И хотите умереть. - Не хочу, но собираюсь, – незачем скрывать то, что уже не тайна. Айрилат сознательно сокращал свои шансы на выживание, если его последняя сильная ментальная связь оборвётся. - Ну и зря, - вздохнул капитан, гася псионически созданное пламя на руке. – Хотя дело ваше. После окончания смены у вас будет увольнение на планету на двое местных суток. Будьте добры на это время избавить корабль от своего присутствия. - Я могу идти? - Можете. В распоряжение инструктора по физической подготовке. Ваша смена ещё не закончилась. - Есть драить гальюн! – издевательски ответил Айрилат. - Вы допроситесь, в самом деле будете драить, - капитан молча вышел, оставив своего номинального адъютанта наедине с учебным бластером и мишенью.***
Нож не был метательным, но в мишень вошёл легко, точно рядом со своим более коротким собратом, обычно живущем в потайных ножнах. Мишень – новая, повешенная только вчера – висела на входной двери ровно на уровне лица, давая разрядку нервам и начисто отучая заходить без позволения и нарушать субординацию. На самом деле от невоспитанности гораздо лучше помогает замок с псионическим ключом, но мишень его отлично дополняет. Дверь пнули снаружи, что должно было обозначать стук. Дверь и переборки адмиральской каюты были ментально изолированы, но и не видя пришедшего псионически, Эрлар знал, кто это. Мысленная команда разблокировала дверь, и командир лиррнского гарнизона, он же капитан «Белого пламени» вошёл в адмиральскую каюту на флагмане. - Здравствуй, Артиэн. Ещё раз пнёшь дверь – я её открою и брошу нож. - Спорим, что я успею уйти от удара? - Поспорим вечером в спортзале. Можно даже без ограничений на псионику, ты мою дистанцию атаки знаешь. Командор Артиэн присвистнул, удивившись неожиданному предложению размяться, и согласился. Среди всех командующих планетарными гарнизонами Огненного приграничья он был самым молодым, но именно его Эрлар видел следующим адмиралом сектора Археллы. Чем бы ни закончился Штурм и его последствия для Эрлара, он должен был позаботиться о том, чтобы оставить после себя приемника. И он был уверен, что увидев Огненного адмирала, добрые и не очень соседи ещё с благодарностью вспомнят Железного. Но это будет потом, пройдёт почти пять месяцев… Боги, как мало! Но сейчас не до этого. - Ты вовремя, командор, - адмирал активировал голографическую трёхмерную карту приграничья. Далёкими глазами светились звёзды, планеты занимали то положение в пространстве, в которое они придут к моменту Штурма, висел в пустоте четырёхугольник Хабитата в окружении станций охранного периметра. Россыпью точек отметились корабли, прямоугольниками – орбитальные станции. – Что скажешь про это великолепие? Артиэн взглянул на карту, но никаких дополнительных подсказок на ней не было. - Антар строго на одной линии с Малхом. Позиция лучше некуда. А мы за светилом, и Восьмая станция мешается. Если наш гарнизон не выдвинется первым, то придём к остывшему пеплу. - Пепла на всех хватит, не беспокойся. Ты мне лучше скажи, как бы ты атаковал. Не только с позиций лиррнского гарнизона. Артиэн снова вгляделся в карту, прошёл среди трёхмерной модели будущего поля боя туда и обратно: - Напрашивается такой вариант – основной удар идёт с Антара на Малх, Лиррна и Алдарон заходят с флангов через две пересадочные станции, и нам достаются Тесрин и Туран, а дополнительный гарнизон Илии успевает поддержать атаку там, где окажется нужно. Например, снизу, на Микш и Анус. Но именно этих действий от нас и ждут, так? - Именно. Другие варианты? Артиэн зажёг на ладони небольшой язык пламени и тут же погасил его: - По аналогии с Первым штурмом – клещи. Но тут не Первый штурм - у нас позиция невыгодная, долго разгоняться будем, да и у Алдарона не очень. Пока мы дойдём, враг может контратаковать, пока не надоест. А кайдри не надоест. - Кайдри тоже хотят жить, как ни странно. И никто не хочет Третий штурм, - адмирал встал из своего кресла, разминая крылья. - В одном ты прав – у нас не так много вариантов, как мы можем действовать, и каждый из них легко просчитать. Поэтому я планирую сделать вот что. Твоему гарнизону придётся выдвинуться первым, позиция у вас действительно невыгодная, затем Алдарон и Илиа, последним – Антар. Все корабли должны выдвинуться с таким расчётом, чтобы достигнуть Хабитата одновременно. Пусть враг думает, какую из двух самых очевидных тактик я собираюсь использовать. Или что я сошёл с ума и собираюсь атаковать всеми силами сразу. Догадываешься, что будет дальше? - Перегруппировка на марше? В гиперпространстве? – предположил Артиэн. - Да. Твоим орлам придётся слегка отстать, объединиться с гарнизоном Илии, а антарцы поделятся на две части. Большая присоединится к тебе, и поступит в твоё распоряжение. Меньшая – усилит гарнизон Алдарона, который я и так усилю всем, чем только можно. В общем, задача твоей группы – проболтаться в пространстве до моего сигнала. Гарнизон Алдарона пойдёт на прорыв. Но не на Малх, где их ждут, а на Тесрин. Там тоже будут ждать, но не настолько во всеоружии. Они отвлекут на себя внимание. Ну а дальше – я даю сигнал, а ты разносишь в звёздную пыль всё, что видишь перед собой. В ближайшие пару дней подумай, как именно ты это будешь делать, и доложи. Я буду вместе с гарнизоном Алдарона. Если вдруг что – ты принимаешь командование ударным флотом. - Что? – Артиэн был готов ко всему, кроме последней фразы. - Если флагманский корабль будет сбит, или меня убьют, или по любой другой причине я не смогу принимать участие в бою, командование ударным флотом принимаешь на себя ты. С повышением после Штурма. Лейтинн сегодня подписала рапорт. - Вот мрак! В смысле, служу Империи. Защищённый канал связи срабатывал строго по времени. Голографические изображения собеседников были схематичными, но очень точно следовали за малейшим движением. Антарский Сухофрукт (иногда его так называли даже в глаза, и он это позволял) появился первым. Он был пунктуален, сдержан и всегда серьёзен, один из тех высших офицеров, что постоянно в умеренной оппозиции к командованию и правительству, но именно тем и оказывают неоценимую услугу. Как всегда – одет по полной форме, со всеми нашивками и офицерскими кольцами, крылья держит строго за спиной. Зануда и педант с очень хитрым и живым умом. И постоянно поглядывает в сторону, как будто молчаливо спрашивая совета у кого-то, не попадающего в обзор камеры. Эрлар догадывался, у кого именно. Второй – командир гарнизона Алдарона, он же командир ланкор. Боевой киборг, который и придумал для своего подразделения это название – стрелы. И он же первый вместо имени стал называться позывным – Стальной ветер. Вслед за ним эту мрачноватую традицию переняли все киборги-ланкор. Ветра они слушались беспрекословно, а он называл их своими младшими братьями и сёстрами. И именно он был капитаном корабля, на котором служила Сатериллин. Илианец тоже был в чине командора, но несмотря на то, что был равен по званию всем присутствующим, кроме адмирала, ощущал себя младшим. Настолько сильно, что это чувствовалось даже на схематичном изображении. Он всё время переводил взгляд с одного собеседника на другого, как будто дожидался, что ему скажут, что делать. Эрлар знал его по временам своей службы в корпусе боевых псиоников – когда возникала необходимость думать и действовать быстро, этот щуплый и казалось бы неуверенный археллар превращался в хитрого и опасного стратега. Темноволосый и гибкий Артиэн Лайто встал так, чтобы лучше попадать в фокус голокамеры. Он позже всех получил свою должность, когда предательство прежнего командующего лиррнским гарнизоном привело к большим жертвам. Но та история была засекречена. Артиэн сочетал в себе почти безошибочную интуицию и безрассудную смелость, а после того, как в Первом штурме потерял обоих братьев и дядю, он сумел так заморозить ненависть к врагу, что она жглась сильнее его огненных шаров. Ещё бы отучился от совершенно неподходящей будущему адмиралу привычки рисковать собственной головой к месту и не к месту… Хотя кто бы говорил. Адмирал Эрлар включил вторую камеру, появляясь на экранах всех своих собеседников, показывая, что несколько секунд на молчаливый обмен взглядами истекли, началось совещание. Почти синхронный воинский салют – четыре командора приветствуют своего адмирала. - Вольно, господа офицеры. Он начал с того, что представил соратникам Артиэна как своего преемника. Утверждённого хранительницей престола от имени Императора. Снова пять воинских салютов. Насмешливо щурит глаза Стальной ветер – он явился на совещание без шлема, редкий случай. Улыбается илианец. Косится в сторону Сухофрукт, как будто сверяется с картой. – А теперь о делах, - как ни в чём не бывало продолжает адмирал. - Подробные отчёты я от вас уже получил и ознакомился, так что полностью пересказывать положение дел не нужно. Меня волнует то, что в них не вошло. Недавние происшествия, мелкие детали, общее настроение в гарнизонах, личное мнение, о неприятностях в первую очередь. И раз мы начали с Лиррны, ей и продолжим. Артиэн, что с пушкой? Адмирал знал ответ на этот вопрос. Но нужно, чтобы узнали другие. Малая станция 803-105С, она же Указующий перст, а по неофициальному названию – совсем другая часть тела, только солдатская молва не могла сойтись во мнениях, чья именно. Большая пушка на орбите самой далёкой от местного солнца планеты в системе Лиррны. Самый надёжный замок на границе с конфедерацией Робомиров. Три года назад (уже больше) предыдущий командующий лиррнским гарнизоном додумался её продать робомирцам. Это стоило ему жизни, но пользы от трибунала и казни уже не было никакой. Судя по тому, что пушка до сих пор не стреляет, часть её деталей нашлась в Хабитате, тем более, что кайдрийский корабль рядом был. Артиэн получив вместе с новой должностью огромные долги лиррнского гарнизона, тем не менее, вывел из ангара резервный аппарат, чуть уступавший оригиналу по характеристикам. О модернизации тогда речи не шло. Зато идёт сейчас. Артиэн снова зажёг на руке небольшой огонёк: - С Пальцем всё хорошо, пока он на орбите. Но двигатели у него так себе, рассчитаны только на коррекцию орбиты, а не на переход до Хабитата. Модернизацию только начали, по предварительным оценкам займёт года два. Я бы сказал, что пусть лучше эта пушка нам спину прикроет. - Хорошо. Точнее, плохо, конечно, - согласился адмирал. Указующий перст не был мобилен. Он создавался как оружие против блуждающей космической станции, которая периодически громит робомирские планеты и иногда заглядывает в гости к соседям. Террсаннскую территорию она обходила стороной, но желающие нарушить границу находились всегда, и их ждал очень неприятный сюрприз. Жаль, привести этот сюрприз кайдри не получится. – С Лиррной понятно. Алдарон? Стальной ветер ответил без промедления: - Нам бы тоже не помешала лиррнская пушка. А то мне не нравится, что ты уводишь из системы все тяжёлые корабли, и мы поворачиваемся к Орхату голым… Алдароном. - Не совсем голым, - адмирал пропустил мимо ушей нарочито грубый тон старого друга, - орбитальный патруль у вас остаётся, губернатор обещал его усилить из личного резерва. Или он этого не сделал? - Сделал, но если Орхат всерьёз решится напасть, этот гарнизон даже красиво умереть не сможет. - Это да, - согласился адмирал, - но ты же не первый год на Алдароне служишь. Если они нападут, то нужен будет весь твой гарнизон, хоть на войну не уходи. Но орхи не робомирцы, напролом ничего не делают, они будут осторожничать и ждать до последнего. И не рискнут действовать до конца Штурма. - Не рискнут. Но ты тоже знаешь, насколько им важна эта планета. Тут для них идеальный климат, почти сплошные субтропики до самых Полярных кругов. Я боюсь, что ради такого они рискнут. - Тогда и нам придётся рискнуть, - адмирал встретился глазами с командиром ланкор. - Мы можем либо защищаться от орхов, либо воевать с кайдри. И синекровые от нас никуда не денутся. - Это точно, мрак их поглоти. Ладно, считай, что убедил, - Стальной ветер коротко кивнул, показывая, что свою часть разговора закончил. - Вот и буду считать. Антар, что скажете? Сухофрукт переступил с пятки на носок, опять нервно оглянулся куда-то рядом с собой: - В моём гарнизоне появилась мода на излишнюю самонадеянность. Слишком много желающих закидать кайдри перьями, как будто Первого штурма совсем не было. Даже ветеранам приходится напоминать, что не на прогулку идём. Зато наземные службы работают идеально, кое-кто заслужил наградные кольца. Но это после Штурма, по результатам. - Догадываюсь, откуда у вас избыток воодушевления. Антар будет на одной прямой с Хабитатом, идеальная траектория для удара. В кое-то веки не вся слава достанется лиррнскому гарнизону. Но я думаю, вы и без меня знаете, как с этим бороться - проведите масштабные учения, задействуйте весь гарнизон. И ставьте задачи посложнее. А с награждением – предоставьте мне списки в ближайшее время. Если появятся изменения, сообщите. Только в этот раз вашему гарнизону придётся разделиться. К концу совещания жду список кораблей, которые пойдут на соединение с гарнизоном Алдарона. Самых самонадеянных придержите, пусть пойдут вместе с лиррнцами. Сухофрукт приложил левую руку к груди, покосился в сторону, и развернулся к своему комму. Спиной к камере. Илианец рассказал про очередной скандал с хозяином рудников – его имя уже всплывало в отчётах незадолго до Первого штурма. Упрямый, видимо, делец, хочет заработать на войне. Его право, лишь бы не в ущерб государству. - Если слишком зарвётся, дай по шее, - резюмировал адмирал, зная, что илианец поймёт его правильно. – И напоследок о приятном. Пора составлять график отпусков. Сейчас пять месяцев до Штурма. Месяц на составление и согласование, ну и за месяц до штурма, девятого эллорин, все должны вернуться в распоряжение. Остаётся три месяца. За это время каждый солдат должен побывать дома, но чтобы при этом никаких дырок в дежурствах – круглосуточную боеготовность на кораблях никто не отменял. Графики отпусков будут составлять капитаны кораблей и утверждать у вас. Продолжительность устанавливаете сами, с учётом времени на дорогу до планеты, не всем добираться близко. Ну и кое-какие исключения из общего графика будут. - У меня такое исключение уже демонстративно отказывается, - недовольно подумал Артиэн. - Айрилат? Ну и мрак с ним, пусть сидит на базе, если ему так хочется. Ты лучше юнге своей мелкой пару дней добавь. Она ведь местная? - Местная, - согласился Артиэн. Он очень старался думать об Аэни как об обычной девочке-юнге. Одной из многих. Не получалось. Точно также, как у него самого мысли всё время возвращаются на Алдарон. Пусть твоя клятва хранит тебя, рыжая Лин. Словно подслушав его мысли, хотя на таком расстоянии это невозможно, Стальной ветер спросил: - Ну и когда мне отпускать первого пилота? - Тогда, когда она напишет рапорт. Лично я, как самое капризное исключение, пойду в отпуск девятого эллорин, после всех. На четыре дня плюс дорога до Террсы. Если Сатериллин захочет тоже… Будет ещё одни исключением. - А меня ты тоже посчитал? – голос был негромким и насмешливым, но сразу же привлёк внимание. Пять офицеров вытянулись в струнку, отдавая воинский салют. Адмирал и командоры – перед Императором в лейтенантской форме. Эрлар был прав – вот чьё присутствие заставляло Сухофрукта постоянно смотреть в сторону. Государь жестом велел – вольно. - Посчитал, конечно, - улыбка сводила губы. А когда-то была искренней, - ты по общему расписанию или по государевому? - А что ты посоветуешь? В столице пока ничего срочного, Лейтинн прекрасно справляется. «Конечно, справляется, - подумал Эрлар, - ты ведь можешь править страной, находясь где угодно. Присутствие в столице – формальность, не позволяющая начаться дележу власти за твоей спиной. А Лейтинн умеет прикрывать спины». - Я бы посоветовал лететь в столицу после ближайших учений. И надолго. Может быть, вернуться только вместе со мной или ещё позже, перед самым Штурмом. Заодно и лишнюю самоуверенность антарцев с собой увезёшь и по дороге выбросишь. Но ты единственный во всём ударном флоте, кому я не имею права приказывать. - В большинстве случаев имеешь, как любому другому лейтенанту. И если бы у меня было готовое решение, я не спрашивал бы у тебя, а делал то, что считаю нужным, - государь смотрел холодно, как и всегда при посторонних. Понять, что он думает и чувствует на самом деле, было невозможно. – Но я с тобой согласен, всё же не подобает так надолго оставлять Сердце мира. С Лартеном я сам поговорю. Ладно, считайте, что меня здесь не было. Шагнул в сторону, и узкий конус обзора голокамеры снова показывает спину Сухофрукта. Слишком ты великий для лейтенантской формы, государь Миротворец. А другое, менее явное значение твоего имени, ты ненавидишь. Эрлар поймал себя на том, что перестал называть Императора братом. Тот разговор после совета отдалил их друг от друга. Надолго. Навсегда. До конца войны. А о своей сестре по крови, попавшей в плен в Первом штурме, он старался не думать. Так ей будет безопаснее, цвет крыльев и второе имя и без того создадут ей дурную репутацию в Хабитате.