***
Когда Хек вернулся к операционной с двумя стаканчиками кофе, он обнаружил Тэгуна в той же позе, в которой тот сидел полчаса назад. Склонившись к своим коленям и уперев в них локти, старший крепко зажимал глаза ладонями. Так он пытается спрятаться, что ли? Присев в рядом стоящее кресло, Хек протянул зятю парящий напиток, но реакции на этот жест не последовало. — Хен, — он произнес это слово недостаточно громко для того, чтобы его услышали другие, но по содрогнувшимся широким плечам, обтянутым белой рубашкой, он понял, что для Тэгуна это было как гром среди ясного неба. — Вот, возьми, — он все еще держал протянутый стаканчик. — Тебе в любом случае понадобятся силы, чтобы… — Она не умрет?.. — голос был задушеным и так дрожал, что Хек не поверил своим ушам. Этот огромный широкоплечий мужчина трясется, словно осиновый лист под ураганным ветром. Он даже не приподнял головы, все так же закрывая лицо ладонями, но по его тяжелому дыханию несложно было догадаться, какие чувства переполняют его в данное мгновение. Если честно, Хек был в большем шоке от себя. Он даже страха не чувствовал. Было небольшое беспокойство о том, все ли в порядке с сестрой, и на этом все. И это очень странно, потому что он любил ее в любом случае. Но почему-то в нем присутствовала какая-то непреодолимая уверенность в том, что с Са Ран все будет хорошо… Или ему хотелось, чтобы так все было?.. — Что случилось? — Хек отставил кофе на сидение свободного кресла рядом с собой и снова повернулся к зятю. — Я был удивлен, когда услышал от кого-то из приближенных отца, что ты согласился прийти на это мероприятие. Но еще больше я удивился, когда встретил там Са Ран. Видок, скажу тебе, у нее уже был тот еще. Она попросила помочь ей и чуть не… — С ней.все.было.в порядке, — прорычал сквозь зубы Тэгун, вспоминая их перепалку в машине. Повернув голову к Хеку, он пристально на него посмотрел, чувствуя, как тревога понемногу переростает во что-то другое. Да, пожалуй, ему стоит испытывать злость, а не страх. Если честно, даже в это мгновение у него поджилки тряслись от ужаса. А что если с женой и правда что-нибудь случится? Но тут же проскальзывали воспоминания о ее похождениях и словах о том, что она будет делать то, что посчитает нужным, и чувство злости сразу становится сильнее страха. — Если не учитывать того, что твоя гарячо любимая сестра крутит шашни со своим однокурсником и… мало ли, куда еще она могла вляпаться? — Ч-что? — Хек в шоке отшатнулся. С ним говорил как будто совсем другой человек. Еще секунду назад он даже головы не поднимал, а сейчас смотрит на него с прищуром своих лисьих глаз так, словно жертва он, а не девушка в операционной. — О чем ты вообще? — Это правда, у меня даже видео с их свидания имеется, — кивнув в подтверждение своих слов, он потянулся за телефоном, но понял, что тот остался в пиджаке, которым была укрыта жена. Беспомощно блуждая взглядом по испачканым кровью рукам, Тэгун несколько секунд не мог сообразить, откуда взялись эти бурые пятна… Хек, не отводя ни на секунду взгляда от зятя, продолжал следить за каждым его движением. Словно маленький ребенок, пытающийся скрыть свое волнение, он искал причины для возражений. И даже эта вспышка… Нет ничего странного в том, что он пытается разозлиться. Гнев — самое сильное чувство. Оно способно победить даже чувство страха… Хек, протянув ладонь, коснулся плеча мужчины. Что бы кто не говорил, но он здорово помог его сестре… Они просидели в таком положении довольно долго. Ни один из них больше не пытался заговорить. Это было слишком сложным испытанием для обоих. Единственная мысль, бъющаяся о стенки черепной коробки, заставляла Тэгуна время от времени задерживать дыхание и крепко зажмуривать глаза. «Только не умирай!..» Он повторил эту фразу сотни тысяч раз за поледние несколько минут. Он пытался разозлиться, чтобы не чувствовать этого пожирающего изнутри чувства страха за чужую жизнь. Странно… Еще сегодня утром ему казалось, что большей боли, чем та, которую он уже испытал в своей жизни, ничто доставить ему не способно. Он столько всего потерял за почти тридцать лет своего существования, что потеря нежелательной жены вряд ли должна причинять столько боли. Но ему больно неимоверно… Сердце словно кто-то стискивает в железном кулаке, а где-то на уровне горла с такой силой стучит пульс, что мешает элементарно вдохнуть. Чего он боится больше, что жена умрет? Или что это он стал причиной ее смерти? Да он и сам не знал. Ему хотелось одновременно помолиться всем известным богам о ее спасении; и разорвать на мелкие кусочки за то, что вынудила на себе жениться, за то, что считает возможным такое фамильярное общение с одногруппниками, за то, в конце концов, что так похожа на свою предательцу-мать… — …Кто из вас отец?.. Эта фраза так внезапно ворвалась в сознание обоих, что, глядя на вышедшего из операционной доктора, они не могли вымолвить ни слова. Какой отец?.. — Ч-что?.. — первым пришел в себя Хек и попытался сосредоточиться на заданом вопросе. — К-какой отец?.. Устало вздохнув, немолодой врач снова спросил: — Кто из вас муж пациентки? Тэгун не понял ни одного слова. Он вперил стеклянный взгляд своих черных глаз в лицо доктора, словно так мог найти ответ на беспокоящий его вопрос. Но ничего. Ни одно слово, слетевшее с уст врача не проникло в его сознание. Только разрывающая изнутри боль становилась все сильнее, затапливая своей горечью. — Что с моей сестрой? — Хеку наконец-то удалось совладать с собой и, вскочив на ноги, выдавить из себя эти слова. — Пока что рано говорить о состоянии пациентки, — сняв очки, доктор устало потер переносицу. — Я так понимаю, отец ребенка — вы, — он перевел взгляд на Тэгуна. Тот по-прежнему сидел, не двигаясь, и следил за каждым движением врача. — Будьте готовы ко всему. Нам удалось остановить кровотечение… пока что. Но надолго ли это… — он покачал головой и развернулся, чтобы уйти. Но, обернувшись, добавил: — Она сейчас спит. Как только ее переведут в палату, вас позовут. Ей нужен покой и отдых. Пока это все, что мы можем сделать… Еще какое-то время Тэгун непонимающе смотрел вслед уходящему доктору. Из-за сильного стресса, или еще чего, его сознание отказывалось воспринимать происходящее. Только спустя несколько минут, когда Хек, осевший в кресло, несколько раз хорошенько тряхнул его за плечи, он пришел в себя. — Ты знал о том, что Са Ран беременна? — Ч-что? — стряхнув с себя чужие сжатые в кулаки руки, Тэгун поднялся на ноги. — Откуда такая дикая мысль?.. Хек в шоке тоже поднялся на ноги. — Ты что, ничего не слышал? Доктор сказал, что она в плохом состоянии… и что ты… отец ребенка… — Этого не может быть… — запустив пальцы обеих рук в волосы, Тэгун поднял глаза к потолку. Они с Са Ран занимались сексом (если это вообще можно так назвать) всего-то два раза. Как она могла залететь… Хохот, разнесшийся по коридору, заставил находящихся поблизости людей обернуться в поисках источника шума. — Это ведь шутка, правда?.. — Тэгун с такой надеждой во взгляде посмотрел на Хека, что тому стало нехорошо. — Девчонка не могла залететь… не от меня… Это невозможно… Он продолжал бурчать себе под нос еще что-то так тихо, что невозможно было разобрать ни слова. Хек в шоке продолжал наблюдать за зятем, не понимая, то ли это у него крыша едет, то ли Тэгун с ума сошел.***
— И что ты прикажешь мне делать?.. — Хан Сан Ю со стуком опустил полный виски стакан на отполированную поверхность письменного стола в своем кабинете. — Девчонка все время творит только то, что хочет. Так же как и ее матушка, кстати… — Ты не понял? Твоя единственная дочь сейчас в больнице… — растерянность, прозвучавшая в голосе сына, заставила мужчину ухмыльнуться и перевести взгляд на сидящего в кресле напротив мальчишку. — Ты же отец, тебе не может быть настолько наплевать… — Она приехала сегодня на прием вместе с этим Чон Тэгуном… Не обращая внимания на мои слова, не считаясь с моим мнением, она выскочила за него замуж… И все для того, чтобы побыстрее заполучить наследство своей мамочки. И ты хочешь, чтобы я приехал в больницу, потому что этой сучке плохо?!.. — Да. Отец, она… — Никогда бы не подумал, что мой собственный сын, моя плоть и кровь будет помогать такому отребью. Она и тебе пообещала что-то? — противно хохотнув, Сан Ю снова взял в руку стакан. — Я бы на твоем месте не слишком на это расчитывал. Видел я это завещание. Если она не родит ребенка в течение года, ничего она не получит. Вряд ли ее муж настолько глуп, чтобы наступить на те же грабли, что и его отец. Я неплохо его изучил за те годы, что он пытается доказать мою причастность к пожару на шелковом заводе… Он не станет доверять такой женщине как твоя сестра… И вряд ли захочет заделать ей ребенка. Рано или поздно она все равно приползет ко мне за помощью, тогда и поговорим. А пока, — сделав большой глоток виски, мужчина снова отставил стакан, — возвращайся домой, нечего торчать в этой… — Са Ран беременна… — едва слышный шепот заставил старшего замолчать. — Я не знаю что ты пытался доказать Тэгуну-хену, но он неплохо ладит с Са Ран… И знаешь… после того, что я услышал сегодня… Не приезжай. Я ошибся, когда подумал, что в тебе могло остаться хоть что-то человеческое. Я больше никогда не желаю о тебе слышать… Отбросив телефон в другой конец комнаты, Хан Сан Ю изо всей силы пнул ногой стол. Он устоял, но пошатнулся, из-за чего перевернулся стакан с виски. Остатки жидкости тонкими струйками растеклись по поверхности красного дерева, словно потоки крови. Да как этот гаденыш посмел так ним разговаривать?! Кем он себя возомнил?! — Беременна, значит? От этого психа? — бросив обжигающий взгляд на сидящего напротив юношу, Хан Сан Ю осклабился. Этот мальчишка глуп, если считает, что он позволит ублюдку Са Ран появиться на свет. — Ты получишь задание тогда, когда я все еще раз обдумаю. Открылись новые обстоятельства. Я сообщу обо всем через курьера. Можешь идти…***
Сердце все еще колотится как сумасшедшее. Са Ран беременна… И ему дадут задание… Да он с ума сошел! Да, ему нужны деньги… Много денег… Но он не подписывался вредить невинному существу… Даже ради жизни мамы. И, тем не менее, он ни одним словом не возразил, когда… Да его и человеком-то язык не поворачивается назвать. Наверное, если бы дьявол существовал, у него была бы внешность гоподина Хана. Когда Мин Сондже познакомил его с этим человеком, у него мурашки по коже побежали от его прожигающего насквозь взгляда. Потом он подумал, что перед ним разумный, уравновешенный, хотя и немолодой, но не лишенный шарма человек. Но он ошибся. Первое впечатление было верным. Это монстр, скрывающийся под личиной интеллигента. И теперь этот монстр собирается до конца уничтожить его душу, используя как орудие против своей родной дочери… Он окончательно запутался в том, что он должен делать и что не должен. В голове полная каша. И единственная надежда на здравомыслие (?) Тэхена. Если и он ему не поможет, то уже спустя самое короткое время Чимин может стать убийцей…***
— Хен, ты так и не зайдешь? — Хек вместе с Тэгуном остановился возле двери палаты, в которую несколько минут назад перевели его сестру. — Она твоя жена… — Я не думаю, что мне стоит… — он все так же сверлил взглядом дверь палаты. — Мне… — он прочистил горло и продолжил: — Мне нужно позвонить в клуб. Я должен был заехать туда около часу. Сейчас уже шесть. Джехван будет волноваться. Хакен-хен… Ему тоже нужно позвонить… А еще принести извинения твоему отцу за то, что так быстро и без предупреждения уехал… Иначе через пару часов в каждой желтой газетенке будет статья о том, как неуважителен нежеланный муж дочери Хан Сан Ю к своему тестю… Тяжело вздохнув, Хек прислонился плечом к стене около двери. Он еще не рассказал… — Я говорил с отцом… Ночью… По выражению лица Тэгуна сложно была вычислить, что же он чувствует. Но эмоции явно его переполняли. Он неотрывно смотрел Хеку в глаза, отвести которые послений уже не мог. — Зачем?.. — это все, что Лео смог выдавить из себя. — Я думал… Черт! — запустив ладонь в волосы, младший привел их в еще больший беспорядок. — Мне казалось, что, если он узнает о том, что его дочь в больнице… Если услышит о том, что она ждет ребенка… все изменится. Но… Он просто сказал мне оставить ее здесь и вернуться. Я… Я никогда не думал, что он настолько ненавидит Са Ран. Раньше я такого не замечал… — И что теперь? — Тэгун все еще плохо соображал, но здравый смысл подсказывал ему, что теперь Хан Сан Ю вряд ли успокоится так же быстро, как и после их свадьбы. — Нужно подготовиться к новым подлянам? Что он придумает в этот раз? Сожжет мой дом? Или заставит Са Ран попросить моего отца отписать ей еще что-нибудь? У него неплохо получается манипулировать людьми. Ты знал, что в день свадьбы мой отец передал твоей дорогой сестре, моей женушке, право владения контрольным пакетом акций? — глядя на расширившиеся от удивления глаза Хека, Тэгун продолжил. — Судя по выражению твоего лица, ты не знал об этом. А твой отец знал. Откуда? Он сказал, что у него повсюду шпионы… Хотя я не исключаю мысли о том, что Са Ран сама ему сказала. Так сказать посоветовалась с папочкой, что лучше попросить у этих идиотов. И знаешь… Ее мать была такой же. В свои двадцать она уже прекрасно знала, как манипулировать мужчинами. Иначе отец не отпустил бы ее с документами… Я… Зря я это все тебе сказал. Ты не виновал в том, какой была Мин Дже. Ты ее, наверное понишь из детства… Вся такая улыбающаяся и светящаяся. Она часто читала мне сказки на ночь, а потом целовала в лоб и уходила греть постель моего отца. Судя по всему… Са Ран очень на нее похожа. Только она не улыбается так часто. Она вообще искренне не улыбается. Даже ее смазливое личико — фальшивка… Когда его кулак уже влетел в скулу зятя, только тогда Хек сообразил, что он сделал. Тэгуна немного отбросило в сторону, но он устоял на ногах. Да как он посмел так говорить о его сестре и мачехе?! — Плохо ты знаешь Мин Дже… — еще сильнее стиснув кулаки, Хек сделал несколько шагов, приближаясь к старшему. — Мне она улыбалась редко. А потом уходила и я находил ее в слезах каждый раз, когда отец уезжал среди ночи. Я прекрасно помню тот день, когда узнал, что у меня будет сестра. И знаешь… Я испугался того, что увидел в глазах Мин Дже. Мне было всего четыре, но я хорошо помню день рождения Са Ран. Я боялся ее. Она забрала у меня маму, которой до этого у меня не было. Поэтому, пока мы росли, я всегда пытался ее вернуть. Мне хотелось, чтобы сестра исчезла, но я каждый раз слышал ее протяжное со всхлипами «О-оппа-аа!»… И мне каждый раз хотелось ее обнять как меня в детстве обнимала Мин Дже. Но я ни разу этого не сделал. Я боялся, что и отец от меня отдалится. Когда он сказал мне, что я поеду учиться в Штаты, я был самым счастливым пятнадцатилетним мальчишкой на земле. Я больше не видел ни Са Ран, ни Мин Дже. Но… — он еще пристальнее посмотрел на прислонившегося к противоположной стене больничного коридора Тэгуну, — мне их не хватало. Очень. А три года назад, перед самой своей смертью, ко мне прилетела Мин Дже и попросила выслушать ее. Она на коленях умоляла меня не оставлять сестру одну, рассказала о завещании своего отца и взяла с меня слово вернуться в Корею по завершении учебы. Я согласился. Я долго обдумывал ее поведение. Поверь, у меня было время. Но я никогда не был так уверен в том, что говорю, как сейчас. Мин Дже знала, что умрет. Она просила после ее смерти защитить Са Ран от отца. Она знала, что рано или поздно отец захочет получить наследство и попытается выдать ее замуж. Именно поэтому она дала мне адрес твоего отца. Ей не хотелось просить его о помощи, но выхода не было, — Хек перевел дыхание. — Вряд ли Мин Дже была такой, какой она тебе помнится. Иногда время искажает воспоминания, так что… — А это… — Тэгун не спеша расстегнул белоснежную, перепачканую в крови жены рубашку. — Это тоже неправда? Думаешь, если ты расскажешь мне о том, насколько Са Ран несчастна, насколько твой отец ее ненавидит… это изменит тот факт, что семилетний ребенок едва смог пережить тот далекий осенний день, потому что ему прострелили грудь? Мин Дже хоть раз об этом вспоминала? Нет? Она должна была у меня вымаливать прощение! Но она со спокойной совестью умерла, оставив завещание с прозьбой жениться на ее взбалмошной дочери, один в один похожей на нее саму. Не знаю, как тебе, но мне не нравится быть одураченым. Твоя же сестра только то и делает, что подставляется. Просто удивительно, что видео, на котором она лезет целоваться к однокласснику, не попало в сеть. И ей в этом повезло. Если бы хоть одна живая душа узнала об этом, я бы не на неделю запер ее в особняке, а на всю жизнь! — поспешно кое-как застегнув рубашку, Тэгун направился на выход. Остановившись на мгновение, он, не поворачивая прошипел: — Можешь передать ей мои слова, если хочешь. Я вернуть через пару часов, тогда и поговорим. Надеюсь, до тех пор твой отец не успеет придумать ничего новенького… Пока…