Трепет

      В кромешной темноте едва различима кровать, на которой спит женщина. Её губы сомкнуты и неподвижны. Слабое дыхание едва ли различимо для человеческого слуха. Плотно сомкнутые веки нервно подергиваются, будто кошмарное сновидение нарушает её покой. Она сжимает холодную простынь, царапает, впивается в ткань грязными ногтями, словно борясь с чем-то ужасным. В конце концов, тихие всхлипы нарушают мертвецкую тишину помещения и заканчиваются одним глубоким вздохом, после которого она просыпается. Холодный пот стекает по бледному лбу. Воздух неприятно режет сухие потрескавшиеся губы, и она с жадностью облизывает их. Неимоверная слабость ощущается во всём теле — Детлафф безжалостно пытался выбить жизнь из хрупкого женского тела, но не смог. Или не захотел.       Воспоминания о произошедшем постепенно возвращаются и, словно ледяная волна, окатывают с головой, заставляя трястись от холода и омерзения. Чистая, не источающая неприятный запах простынь теперь кажется самым грязным местом на земле. Сианна нервно отдёргивает руку, которой доселе сжимала мягкую ткань, и инстинктивно касается своего плеча. Волна режущей боли пробирает девушку. Она болезненно стонет и желает как можно быстрее встать с постели.       Колени болезненно подкашиваются, Сианна едва удерживает равновесие, держась за что-то первое попавшееся под руку. Избавление от кровати ничего не дало — ощущение вездесущей грязи никуда не исчезло. В нос ударяет мерзкий запах крови вперемешку с выделениями — Сианна рефлекторно хватается за живот, ощущая, что её сейчас вывернет. Во рту становится кисло, но она сдерживается из последних сил — вокруг и так слишком грязно. Жутко хочется принять ванну — смыть с себя противные запахи и ощущение рук этой мрази на теле. Мерзкая мысль приходит в голову — нет, не окружение грязное. Она сама грязная. И отмыться не поможет ни одна ванна в мире.       — Ублюдок, — полушепотом произносит она, поднимая взгляд на кресло, в котором он сидел и смотрел на неё перед произошедшим. Сианна жмурится, пытаясь подавить очередную волну нахлынувших воспоминаний. Открывает глаза — в кресле Детлафф. Молниеносно замечает — в его стеклянном взгляде нет и подобия раскаяния.       — За что?! — Он молчит. Поза и выражение лица не меняются.       Сианна гневно стискивает зубы, вспыхнувшая ярость придаёт ей сил.       — Почему именно так?! — гневно, с надрывом в голосе. Его взгляд отдаёт тем же непоколебимым холодом.       От злости Сианна хмурится и, нащупав на деревянной поверхности нечто острое, режет окоченевший палец, но кровь не идет. Внезапная боль — как сильный толчок — заставляет девушку сдвинуться с места и, прихрамывая, начать плестись к мучителю с острым предметом в руке. Кажется, это обычное деревянное перо, острое лишь на конце, и опасное для кого-либо только в случае чрезвычайного бешенства.       Силуэт буквально замер на месте, но не перестаёт смотреть на Сианну, изрядно раздражая и без того убитую девушку. Она выдавливает из себя подобие добродушной улыбки, крепко сжимая перо в трясущейся ладони. Молча подходит вплотную и резким движением втыкает письменную принадлежность в шею вампира. Он не меняется в лице. Сианна злобно, истошно рычит, и без зазрения совести вытаскивает перо из тела. Кровь бьет фонтаном, и она желает искупаться в ней. Целиком.       Окутанная гневом, она без страха садится к нему на колени и наносит ещё удар. Глазное яблоко проткнуто насквозь, а вскоре и второе. Резво счищая остатки кожи с орудия, Сианна продолжает уродовать его лицо. На руках ощущается кровь, больно врезающаяся в старые раны и царапины, но она не ощущает собственной боли. Она знает, что не сможет убить его. Но сможет сделать больно. Еще раз. Еще сотни, тысячи, миллионы раз. Каждый день, каждое мгновение для него должно быть болью.       В приступе ярости Сианна промахивается мимо того месива, что осталось от лица мучителя, и перо намертво втыкается в плотную обивку кресла. Истошный крик ярости разносится по комнате — она ненавидит его, чисто и искренне. Таких сильных чувств она не испытывала даже в лесу, оставленная благородными рыцарями. Она всё пытается вытащить перо, но оно не поддаётся.       До слуха доносятся тихие шаги. Она резко поворачивает голову, выжидая нападения хищника, как загнанная в клетку лань. Дверь открывается, и перед ней предстают знакомый ведьмак и его друг в потрёпанных одеждах. Геральт неприятно морщится, но спешно натягивает маску невозмутимого спокойствия. На лице его друга отчётливо видно изумление вкупе с искренним беспокойством. Сианна встаёт, не стыдясь обнаженного вида, будто желая во всеуслышание продемонстрировать, что безжалостный упырь с ней сделал.       Изумление на лице второго не пропадает, не глядя он тянется руками к сумке и на ощупь находит всё необходимое для оказания первой помощи. Геральт тем временем пытается найти в комнате хоть что-то, что можно было бы накинуть на голое женское тело. Никто не желает задавать глупых и очевидных вопросов.       Мужчина в черном балахоне подходит и, указывая на кресло, просит присесть. Сианна искренне удивляется просьбе, но смотрит на кресло. В нём никого нет. Но ещё секунду назад... Она ж сама видела.       — Он не мог далеко уйти, я знаю. Найдите его, найдите эту мразь, — на последнем дыхании требует Сианна, без сил плюхаясь в кресло. Спасители непонимающе переглядываются. Разорванная обивка неприятно колет спину. Но сейчас это неважно. Детлафф стоит рядом с выходом и ожидает. Чего? Или... кого?       Гнев сменяется страхом, и она чувствует, что теряет силы. Сердце бешено колотится, Сианна дышит как не в себя. На лице проступает холодный пот. Вздох, ещё один, ещё... легкие распирает от боли. В мгновение внутри что-то рвётся, и Сианна, сухими губами успевая захватить последний вздох, замирает, широко раскрыв глаза.       Друг ведьмака аккуратно щупает шею, потом запястья. Дотрагивается до грудной клетки и, выждав около минуты, закрывает её глаза.